– Мама! Мама!

Михаил с удивлением посмотрел на свою жену и сказал:

– Откуда ж эти дети? У нас же не было детей!

– Они у нас будут, – ответила с улыбкой Анастасия.

Вдруг все кругом потемнело, и на горизонте огромного поля показались черные всадники. Они быстро приближались. Михаил стал различать их свирепые лица. Вот-вот уже они настигнут детей и подымут их на длинные копья.

Дети кричали:

– Мама! Мамочка, спаси нас!

Михаил выхватил свой меч и преградил дорогу всадникам. Стал наносить удары своим оружием. Первый воин рухнул со своего коня прямо ему под ноги. Второй воин стал отчаянно сопротивляться, нанося сильные удары по щиту, который едва успевал подставлять Михаил. А черный воин все бил и бил по щиту, что-то кричал на непонятном языке. Михаил собрал все свои силы и бросился на врага, но тут же проснулся, открыл глаза, рядом стоял один из его спутников Алексей.

– Ну, наконец-то! – воскликнул Алексей. – Ох и спать ты здоров!

– Что случилось-то, зачем будил? – недовольно спросил Михаил.

– Слышишь, какой шум в городе и крики? Что – то неладное там творится, – ответил дружинник.

Михаил прислушался. И действительно, слышались крики, лязг оружия, ржание лошадей. Он вскочил на ноги, надел кольчугу, пристегнул длинный меч и кривой кинжал к поясу. Спутники последовали его примеру. Все поняли, что в город пришел враг.

Михаил и дружинники вышли на улицу и были поражены происходящим. Кругом сновали свирепого вида воины в шкурах. Они врывались в дома, тащили и складывали в кучу одежду, посуду. Вязали по рукам и ногам мужчин и женщин. Кто оказывал сопротивление, убивали.

– Так это ж литовцы! – воскликнул один из дружинников. – Вот сволочи, опять набег на наши земли совершили! Почувствовали, что великого князя нет! Вот и поперли!

Тут они увидели, как несколько литовских воинов схватили совсем юную девушку. Сорвали с нее платье, бросили ее на сено. Не обращая ни на кого внимания, двое сели ей на руки, а еще двое широко раздвинули девушке ноги. Другой же воин, видимо старший среди них, навалился сверху на жертву. Девушка кричала, плевала в лицо насильнику, но тот, охваченный страстью, только рычал, схватив за белую грудь непокорную пленницу.

Михаил и его спутники ринулись на помощь девушке. Одним ударом меча был уничтожен насильник и, опрокинувшись навзничь, хватал ртом воздух, в предсмертных судорогах истекая кровью. Та же участь постигла и его соплеменников, они легли рядом, лишенные жизни от смертоносных ударов булатных мечей. Девушка с перепугу завизжала, забилась в истерике.

Дружинники подняли ее на ноги, стали успокаивать:

– Что ты кричишь как резаная. Мы свои, русские. Успокойся и следуй за нами, если хочешь жить.

Девушка примолкла, поняв, что это не литовцы, молча последовала за своими спасителями.

На улицах происходили ожесточенные схватки с врагом. Одни литовские воины вытаскивали из домов вещи и всякое барахло, хватали пленников, связывая веревками, другие, завидев красивых молодых женщин, тут же их насиловали.

Гонцы, а вместе с ними и девушка, стали пробиваться на подворье к старшине, надеясь, что там они смогут в рядах городских дружинников дать достойный отпор непрошенным гостям. Но когда они пробились к подворью старшины, то увидели, что там идет ожесточенная схватка с врагами. Никита Дмитриевич и десяток оставшихся в живых дружинников бились с литовцами. Старшина был ранен, из-под кольчуги стекала кровь. Не обращая внимания на свои раны, он мощными ударами меча разил врагов. Дружинники, сраженные стрелами или короткими копьями, один за другим падали, защищая свой город. Кольцо врагов вокруг старшины и его воинов сжималось, и казалось, что вот-вот близок конец сопротивления последних защитников. Умирая, никто из них не просил пощады, они дрались до последнего вздоха, защищая свою землю, свой дом, своих жен и матерей.

Видя, что вокруг старшины и его воинов находилась небольшая часть врагов, так как остальные в основном были заняты грабежом, Михаил крикнул своим спутникам:

– Вперед, ребята! Давайте подмогнем Никите и его дружинникам! – и первый ринулся на литовцев. Те, не ожидая нападения сзади, растерялись. Воспользовавшись замешательством врага, они быстро разметали нападающих. Даже спасенная от насильников девушка, подняв с земли копье, с криком вонзила его в тело одного из литовских воинов.

Михаил, поддерживая старшину, истекающего от ран кровью, отбиваясь от нападающих, крикнул оставшимся в живых дружинникам:

– Ребята, будем отходить на подворье!

Воины, ощетинившись копьями, закрываясь щитами от стрел, отступили в подворье старшины.

Михаил опять распорядился, обращаясь к ратникам:

– Закрывайте ворота! Здесь мы сможем какое-то время отсидеться и привести себя в порядок.

Михаил осторожно завел Никиту Дмитриевича в конюшню, положил на копну сена и обратился к девушке:

– Как хоть зовут-то тебя, красавица?

– Арина, – ответила девушка. – Говори, что делать-то надо?

– Перевязать Никиту надо, чтобы не истек кровью, а я пойду посмотрю, сколько в конюшне лошадей. Если что, прорываться на лошадях будем. Может и спасемся.

Михаил прошел в стойло лошадей. Там было около десятка добрых коней, которые, мирно похрустывая, жевали сено. Он вышел из конюшни, позвал к себе двух дружинников и попросил:

– Вот что, ребята, как можно скорее седлайте коней. Как только будет все готово, сообщайте. Прорываться будем. А я пока пойду подмогну остальным держать оборону ворот, чтобы литовцы не прорвались.

У ворот шла ожесточенная схватка. Враги упорно лезли на ворота и плотный забор с заостренными кольями.

Русские воины длинными копьями пронзали врагов, а меткие стрелы разили литовцев, которые падали по ту и другую сторону ворот. Дружинники были в более выгодном положении, чем непрошенные гости, но напор врагов нарастал, и необходимо было что-то предпринимать.

Неожиданно для защитников нападающие прекратили штурмовать подворье. По всей вероятности, они к чему-то готовились.

Михаил, не теряя ни минуты, велел вывести оседланных лошадей и всем усесться в седла. К этому времени старшина после перевязки ран уже мог сидеть на коне. Наконец, все было готово.

Михаил коротко объяснил свой нехитрый план: «Открываем ворота и мчимся во весь опор к городским воротам, до которых от подворья рукой подать, а там скрываемся в лесу».

И вот дружинники, сбросив толстую дубовую закладку, резко отворили ворота. Всадники, не теряя времени, помчались из города.

Литовцы же, утомленные штурмом подворья, решив, что защитники никуда не денутся и они еще успеют взять подворье, решили передохнуть перед решительным штурмом. Некоторые из них присели на землю, а иные даже насыщались пищей, которую взяли в ограбленных домах горожан.

Неожиданное появление всадников повергло их в растерянность. И пока они собирались что-то предпринять, русские воины уже мчались к лесу. А там искать и догонять было бесполезно. Один из литовцев, видимо, старший, в досаде плюнул на землю, стал ругать своих воинов за нерешительность.

Всадники еще долго мчались по лесной дороге, чтобы уйти от возможной погони. Но литовским воинам было не до погони, так как они, отягощенные большой добычей и пленными, и не помышляли преследовать какую-то горстку дружинников.

Когда, наконец, всадники остановились, чтобы дать передохнуть уставшим лошадям, уже вечерело. Нужно было где-то искать место для ночлега и отдыха. Один из дружинников подошел к Михаилу и сообщил:

– Ночью, наверно, сильно похолодает, и начинается дождь. Оставаться в лесу нежелательно и опасно, надо собрать последние силы и добраться до деревеньки.

– А далеко ли та деревенька? – обрадованно спросил Михаил.

– Да не так далеко, к наступлению темноты будем там. Лишь бы литовцы до нас там не побывали, а то все, поди, подожгли.

– Будем надеяться на лучшее. Давай подымай всех – и в путь.

Холод уже начинал пробирать людей, многие из них были одеты кое-как, многие ранены. С большим трудом люди двинулись по извилистой дороге к деревне.