– Так чем же я его могу заинтересовать? – озадаченно произнес князь. – Разве что подарками. Так ему этих подарков столько дарят, что мои покажутся ничтожными.

– Не скажи, великий князь. Давая подарки, говори хану, что ты этим ему будешь платить дань. Ты, князь, учти, что у Батухана огромная армия, и ее надо кормить. В отличие от немцев и шведов, которые претендуют на ваши земли, татарам от вас нужна дань. За это вы будете в чести у Бату-хана.

– Где ж мне столько дани собрать, чтобы кормить оголтелую армию татар? – с раздражением произнес Ярослав.

– Тебе и собирать не надо. У тебя все это есть в твоих богатых княжествах. Это мед, пшеница, скот, шкуры зверей. Вот это нехитрое богатство очень нужно Батухану.

– И правда, князь мой светлый, правильно он говорит. Все эти богатства у нас есть, и мы сможем давать дань хану, – поддержал писаря священнослужитель Азарий.

– Ох, не так просто это будет делать, – в сомнении покачал головой Ярослав Всеволодович и решительно добавил: – Видимо, придется постараться, чтобы спасти Русь от грабежей и разорения.

В шатер вошел слуга Ефим и сказал:

– Прискакал посланник от Бату-хана и сообщил, что хан Батый ждет тебя, великий князь, в шатре и просит немедленно явиться.

От такого сообщения князь даже растерялся, затем махнул рукой и произнес, обращаясь к своему слуге:

– Сообщи всем, пусть собираются. Готовят подарки. Пойдем на встречу к Бату-хану.

– Я пойду с вами на прием и помогу вам во всем, покажу и расскажу, где что делать, что говорить, чтобы по незнанию не нарушить обычаи татар.

Князь удалился во вторую половину шатра, чтобы привести себя в соответствующий порядок и выглядеть как настоящий витязь. И действительно, через некоторое время князь вышел к людям и стал распоряжаться по подготовке к приему хана. Он прекрасно понимал, что от первого знакомства многое зависит; самое главное, как на него взглянет хан и произведет ли князь на него впечатление.

Вскоре Ярослав в окружении своих воинов подошел к большой юрте Бату-хана. Князь выглядел великолепно, как настоящий русский богатырь. Он был широк в плечах, на которые была наброшена красная накидка, шитая золотом. На груди сверкали пластинчатые доспехи. На голове – отделанный золотом и серебром шлем. Князь хоть и был уже в возрасте, но выглядел стройным, крепко сложенным. Из-под шлема виднелись темно-русые с проседью волосы. Борода и усы коротко подстрижены. Лицо было мужественное, решительное, а глаза светились отвагой.

Ученый писарь Алан и переводчик Борислав находились рядом.

Алан, наклонившись к уху Ярослава, зашептал:

– Сейчас нукер-сотник даст нам знак идти в юрту хана. Мы войдем к Бату втроем. Остальные твои воины с подарками пусть ждут здесь; когда надо, я их приглашу. Нужно будет пройти меж огней, иди смело, ничего не бойся и ничего не говори и не трогай.

– Зачем идти-то меж огней? – с удивлением спросил князь.

– Таков их обычай. Называется освобождение от злых духов, болезней и всякой скверны. И еще при входе в юрту нукеры снимут с тебя меч. Не вздумай сопротивляться. С оружием в юрту хана никто не должен входить.

– Хоть и не нравится мне все это, но придется подчиниться, – согласился великий князь.

– Ну, князь, пошли, – сказал писарь и подтолкнул Ярослава под локоть.

Первым пошел великий князь, за ним, ступая след в след, Алан и Борислав. Они благополучно прошли меж огней и, отдав оружие татарским воинам, вошли в ханскую юрту. Она была ярко освещена толстыми разноцветными сальными свечами. Пахло чем-то кислым и в то же время приятными благовониями.

Бату-хан восседал на золотом троне, с интересом через узкие щелки глаз разглядывая русское посольство. Его взгляд скользнул по сопровождающим Ярослава и остановился на ладной фигуре великого князя. На лице у хана промелькнуло что-то вроде доброжелательной улыбки, но он тут же сделал лицо суровым и непроницаемым.

Когда приглашенные подошли к трону, Алан прошептал князю:

– Ради Всевышнего Аллаха! Преклони хотя бы колено перед ханом, иначе все испортишь! От тебя не убудет, ты только этим выиграешь и спасешь свои княжества от разорения!

Услышав, что ему нужно преклонить колени перед этим плюгавеньким узкоглазым татарином, князь побагровел, его руки сжались в кулаки. Но он усилием воли взял себя в руки, какой-то голос, наверно свыше, прозвучал в его ушах:

– Сделай это, князь, ради земли русской! Ради всех русских людей и спаси их от разорения!

Ярослав Всеволодович, как деревянный, поклонился в пояс и, преклонив одно колено перед ханом, произнес:

– Великий хан, наше посольство прибыло по твоему приглашению, с миром, дружбой между русскими и татарами.

Бату-хан, с интересом наблюдавший за князем, чуть заметно улыбнулся и кивнул головой, давая знак Ярославу говорить дальше.

– Наше посольство готово обсудить с тобой, великий хан, условия получения из твоих рук ярлыка на княжение в Руси. А также разреши нам одарить тебя, твоих жен и приближенных подарками, чем богата русская земля.

Бату-хан, выслушав русского князя, ответил:

– О ярлыке на княжение мы сегодня с тобой поговорим вечером за пиалой кумыса. А подарки можно и сейчас подарить.

По знаку князя стали вносить в юрту сундуки с подарками.

Князь сам открывал сундуки, показывая богатства, которыми он одарил хана. Здесь была серебряная и золотая посуда, дорогие украшения, меха, отделанное золотой и серебряной насечкой булатное оружие.

Из одного из сундуков Ярослав сам лично достал соболиную шубу. Поднялся на помост к хану и набросил на плечи Бату. Чернобурый мех заискрился серебряными искорками, красиво переливаясь на свету и легкими волнами пробегая от прикосновения. Шуба была легкая как пушинка, ласкала и согревала хана. Он заулыбался, нежно погладил упругий и теплый ворс, зацокал языком.

Все находящиеся в юрте тоже заулыбались и, как дети, радуясь, захлопали в ладоши.

Бату-хан, обращаясь к князю, сказал:

– За такой подарок, князь, проси у меня что хочешь.

– Большая просьба у меня к тебе будет, великий хан!

– Говори, – отрывисто произнес Бату.

– Давно у тебя томится черниговский князь Михаил Ярославич. Отпусти его с миром домой.

Лицо татарского хана стало суровым и непроницаемым. Он жестко ответил:

– Этот князь не уважил наши обычаи и обычаи предков, тем самым растоптал наше уважение к нему и заслужил смертельное наказание.

– Я очень прошу тебя, великий хан, отпусти Михаила Ярославича.

Бату-хан на какое-то время задумался, затем произнес:

– Хорошо. Но сперва я отвечу на твои подарки своим подарком, – и дал знак слугам, хитро улыбаясь.

Нукеры завели закутанную с ног до головы в дорогие ткани женщину. Были видны только ее голубые глаза, полные слез.

– Это моя лучшая наложница, почти жена. Я дарю ее тебе в жены, – с усмешкой на губах сказал хан, пристально наблюдая за Ярославом, как тот поведет себя в такой ситуации.

От такого подарка князь не мог произнести ни слова. Но Алан зашептал ему:

– Благодари хана. Кланяйся ему ради Аллаха.

Ярослав, собрав все свои душевные силы, поклонился в пояс и с трудом произнес:

– Благодарю тебя за подарок, великий хан!

Тот милостиво улыбнулся, сделал знак слугам, и те пригласили в юрту черниговского князя.

Михаил Ярославович с суровым лицом подошел в сопровождении татарских воинов к трону хана. Он не поклонился, не преклонил колено перед татарским ханом. На лице его была непреклонная решительность. Черниговский князь молчал, ожидая, что скажет хан Бату. В юрте наступила полная тишина. Все напряженно ждали, что же произойдет дальше. После длительной паузы гнев хана стал нарастать, лицо его побелело, затем покрылось красными пятнами. Он тихо заговорил. В полной тишине его слова были жестки, как удары кнута, обрекая непокорного князя на мучительную смерть:

– Ты нарушил обычаи моих предков! Ты проявил неуважение ко мне, великому и непобедимому хану, дошедшему до последнего моря! Я повелеваю отдать тебя на съедение собакам!