Он сомневался, что сможет убедить Серрато впустить его в квартиру. Он официально отстранен от дела, и его появление будет рассматриваться как насильственное вторжение, если вообще не поиск мести. А разве это не так? Нужно использовать кого-то другого.

Он отыскал телефон-автомат и позвонил хозяйке Лейн.

— Миссис Армор, это инспектор Микаэлян. — Отставка занимает время; официально он еще работник департамента полиции. — Мы встречались у вас дома на прошлой неделе.

— О, да. Вы расспрашивали о мисс Барбер. — Она помолчала. — Другие полицейские сказали… она действительно пыталась убить вас?

— Боюсь, что так, мэм. Я… нам нужно еще раз взглянуть на ее квартиру. Мне жаль вас тревожить сегодня вечером, но не могли ли бы вы встретить меня там с ключом?

— Я уже отдала ключ прекрасно одетому лейтенанту, — удивленно сказала она.

— Да, мэм, но с лейтенантом сегодня нельзя связаться, а ключ закрыт у него в столе. Я понимаю, что это затруднительно, но нам очень нужно.

Послышался ее вздох.

— Хорошо.

Встретив его у обочины немного погодя, она сказала:

— Вы, детективы, работаете допоздна. — Протянула ему ключ. — Верните, пожалуйста, побыстрее. Это единственный ключ, который у меня остался от квартиры.

Он посмотрел на ключ и прикусил губу.

— Я был бы рад, если бы вы пошли со мной. Вы видели квартиру раньше и, думаю, сможете помочь мне.

Она выглядела одновременно заинтересованной и сомневающейся.

— А это надолго?

Постарайся хоть на этот раз не лгать, парень.

— Может быть.

На пути к двери она негромко сокрушалась, но согласилась помочь. Открыв дверь, вошла и включила свет.

Гаррет ждал на пороге, его снова охватила боль.

Она оглянулась на него.

— Входите: я не хочу провести тут весь вечер.

Боль исчезла. Гаррет быстро вошел.

— Посмотрите и скажите мне, что, по вашему мнению, отсутствует. То, что она взяла с собой, может подсказать, куда она отправилась.

Миссис Армор, стоявшая посреди гостиной, обернулась.

— У нее хорошие вещи, не правда ли? Собирала их со всего мира.

И много денег на них тратила, решил Гаррет: работа в отделе грабежей научила его оценивать вещи. Он, конечно, не искусствовед, но качество полотен и небольших скульптур мог определить. Его внимание привлекли странные игрушки, стоявшие на полках с книгами… несколько необычно выглядевших кукол, миниатюрный чайный набор, игрушечная чугунная печь. Это ее, с детства? Он изучил висевший на стене поднос, его секции превращались в маленькие полочки, на которых было множество мелких предметов, напомнивших ему «сокровища», которые он собирал в жестяном ящике, когда был мальчишкой.

Сломанного карманного ножа у нее не было, но был волчок — деревянный, не пластмассовый — и несколько шариков — таких красивых он в детстве не встречал, это он отметил с завистью — большой зуб, маленький череп грызуна и различные камни: цветные, похожие на кварц или содержащие окаменелости: раковины, листья. Впрочем, несколько предметов он узнать не смог. Самый большой из них он взял, чтобы рассмотреть внимательней. Внизу плоская поверхность, верх неровный, три острия, большее и два поменьше, как силуэт горного хребта. Темный и стеклоподобный, как обсидиан. Если не считать размеров, все предметы этой группы казались одинаковыми.

— Зубы акулы, — сказала миссис Армор.

Он мигнул.

— Что?

— Мисс Барбер сказала мне однажды, что это зубы акулы.

Черные? Он пожал плечами. Очень хорошо. В его ящике никогда не было ничего такого экзотического.

Гаррет положил зуб на место и обратил свое внимание на книги. Нехудожественные преобладали, но среди нескольких сотен томов, посвященных самым разнообразным темам, от внеземных пришельцев до медицинских тестов на вирусы, только музыка, танцы и фольклор были представлены значительным количеством названий.

Он пролистал книги по фольклору. Во всех были разделы о вампирах.

Самая ранняя дата публикации 1919 год. Несколько детских книг — с большими цветными гравюрами и черно-белыми иллюстрациями, без крупного шрифта и легкого словаря, какие он покупал для Брайана, — содержали надписи: "Мейде, Рождество 1920, папа и мама" и "Мейде, с днем рождения! 1921, мама и папа". Почерк казался странно знакомым.

Он начал искать надписи на других книгах. Их было немало, разными почерками, с датами от двадцатых до середины семидесятых: «Мейде», "Делле", «Делейн», "Мейле". Некоторые были подписаны дарившим, но всегда только именем.

Миссис Армор, заглядывая через его плечо, заметила:

— Странно, что книги подарены разным людям.

— Может, она купила их в магазине подержанных книг, — сказал Гаррет. И тут же удивился: зачем он покрывает Лейн. Чувство вины? Чтобы нормальный человек не смог узнать, кто такая на самом деле Лейн, кем стал и он сам?

Он обыскал стол. Он не думал, что Гарри или парни из лаборатории пропустят что-нибудь важное, но хотел быть уверенным. Существовала слабая возможность, что они не заметили что-нибудь полезное, а он, с его особым знанием, заметит. Но он ничего не нашел, кроме стопки чистой бумаги… никаких чековых книжек, оплаченных чеков, кредитных записей или копий квитанций о налогах.

Перейдя на кухню, он увидел ее такой же пустой, как описали Гарри и Серрато; спальня тоже не дала никакой информации, если не считать того факта, что одежду она покупала по всему миру и с большой разборчивостью. Он поджал губы, думая о том, какая цена стояла на ярлычках этих вещей.

— Можете сказать, какая одежда отсутствует? — спросил он у миссис Армор.

Она нахмурилась.

— Но как я могу… ну… — она поправилась, увидев его поднятую бровь… кажется, я разок сюда заглядывала. Думаю, тут был голубой костюм от Диора и несколько английских шерстяных юбок, вот тут висели женские брюки. — И она подробно описала эти и другие вещи.

Туалетный столик пуст. То же самое — прикроватный столик и шкафчик в ванной.

— Может, в квартире было что-то такое, что сейчас отсутствует? — спросил он.

У входа в спальню миссис Армор обдумывала вопрос.

— Не знаю. Я ведь тут бывала не часто.

— Пожалуйста, посмотрите внимательнее.

Он понимал, почему Лейн уничтожила личные бумаги, но ему трудно было представить, что она просто бросит свои вещи, которые собирала на протяжении всех своих сменяющихся масок. Среди них должны быть и очень любимые.

Он вернулся в гостиную. В ней было больше вещей, чем в других комнатах. В ней также находился стол. Он смотрел на него, привлекаемый каким-то магнетизмом, которого не мог объяснить. Когда он в первый раз увидел этот стол, на нем лежало письмо. Жаль, что он не успел рассмотреть его подробнее, прежде чем Лейн выключила свет.

Он попытался мысленно представить себе конверт, своеобразный почерк. Остановился. Вот что напомнили ему надписи на детских книгах.

Письмо от матери Лейн! Он возбужденно прижал язык к зубам.

— Я кое-что вспомнила, — сказала миссис Армор. — На верху шкафа были две фотографии.

Фотографии. Он обратил на нее все внимание.

— Вы помните, что на них было?

— На одной ее дедушка и бабушка. Она мне об этом не говорила, но я так считаю. Фотография очень старая, коричневого цвета, и у женщины прическа и одежда по моде времен первой мировой войны. У меня есть свадебный снимок родителей, они там такие же. Другая тоже старая… три маленьких девочки сидят на подножке машины.

Снимок на открытом воздухе?

— А какой фон у этого снимка?

— Фон? — Она мигнула. — Просто улица, мне кажется. Может, какие-то дома.

— Какие дома? Кирпичные? Каменные? Деревянные? Большие или маленькие?

Она смотрела на него.

— Инспектор, я никогда не обращала на это внимание. Это важно?

— Может быть. — Среди маленьких девочек вполне могла находиться и Лейн. Внимательный взгляд на снимок мог бы подсказать, откуда она… и где те, кто знал ее до того, как она стала тем, кем стала.