Часть четвёртая
Психиатрическая больница
Студенты, как обычно, сидели в коридоре и ждали своих кураторов. Альберт Юрьевич не дежурил, поэтому снова опоздал. На днях он принял обещанный студентам зачёт, и, к его удивлению, все сдали и получили положительные оценки. Ажиотаж от общения с Михаилом пропал. Кажется, после того как студенты изучили заболевание подробнее, здравый смысл крепко окопался в их головах и больше не позволит им думать: «А вдруг это правда?»
– Итак, сегодня у нас очередной пациент. Я его ещё до конца не изучил. Что самое интересное, он пришёл сам, позавчера, сказал, что у него проблемы. Такое бывает крайне редко, поэтому я даже был слегка шокирован. Всё дело в том, что у пациента серьёзное заболевание, при этом самокритика присутствует. Значит, зовут его Андрей, ему двадцать пять лет, предположительно шизофрения, ярко выраженный неологизм и парафазия, особенностей пока не знаю. Он, как ни странно, как раз подходит к нашей прошлой теме.
Внезапно Альберт Юрьевич перевёл взгляд на одного из студентов:
– Сергей, скажите нам, что такое неологизм?
Студент с глупым выражением лица встал и, очевидно, ждал, когда его преподаватель разрешит ему сесть и сам ответит на этот вопрос.
– Ну, а парафазия? – задал новый вопрос Альберт Юрьевич.
Затем, спустя несколько секунд, уже сам ответил на свой вопрос:
– Неологизм – это придумывание новых, несуществующих слов. Парафазия – изменение значений уже существующих слов. Вы должны знать эти термины. У нашего пациента, которого мы сегодня будем смотреть, ярко выражены эти два явления. Кроме того, он придумал целый язык, целую страну и города. Готовы?
Альберт Юрьевич вышел из кабинета, услышав вдогонку положительный ответ: «Да». Через несколько минут в кабинете перед студентами сидел Андрей. Выражение его лица было тревожным и страдающим. Он не понимал, что с ним происходит: то ли он сошёл с ума, то ли – весь мир. Одно он знал точно: его страна исчезла с лица Земли, и никто этого даже не заметил.
– Андрей, расскажите нам, пожалуйста, снова, что вас привело к нам?
Андрей начал незамедлительно. В отличие от Михаила, он не смотрел в пол, он смотрел на лица сидящих перед ним людей и надеялся увидеть хоть кого-то, кто помнит название страны, в которой он жил.
– Моя страна исчезла. Это, конечно, звучит глупо, и вам всем кажется, что я такой же сумасшедший, как и все, кто тут находится. И наверняка они все говорят: «Я не сумасшедший». Но… поймите, шестнадцать дней назад я прилетел из страны под названием Франция, город Париж… Город, в котором находится Эйфелева башня, понимаете? А теперь мне говорят, что такой страны нет и города нет, а башня эта находится где-то в другом месте. Я же сам к вам пришёл, значит – я адекватный. Для Альберта Юрьевича подобный факт действительно был аргументом.
– Да, это аргумент, – подтвердил он. – Но как вы объясните, что никто из тех, с кем вы общались, не знает ни этой страны, ни её языка.
– Я не знаю, – обречённо ответил Андрей. – Я ничего не понимаю. Может быть, я слышу одно название, а вам называю по-другому? Я не знаю, как это объяснить.
– Может быть, вы можете доказать, что эта страна существует? У Вас остался билет, например? Или переводчик в виде книжечки? Или майка из вашей страны с надписью на другом языке. Есть что-нибудь? – Андрей задумался.
– Нет, ничего нет. Все надписи исчезли, даже на банковской карте!
Несколько секунд все молчали.
– Давайте продолжим разговор позже, – предложил Альберт Юрьевич.
Андрей не спеша вышел из кабинета и пошёл к себе в палату, обречённо смотря себе под ноги.
– Хотите, я вам объясню, что это такое? – задал риторический вопрос врач-преподаватель.
Конечно же, студенты хотели этого!
– Андрей – типичный человек с вялотекущей шизофренией. Сейчас у него период обострения. Так как это у него впервые, самокритика осталась. С каждым разом её будет всё меньше и меньше. В период обострения он придумал себе целый несуществующий мир с подробностями своей судьбы, жизни, страны, в которой он жил и т. д. Это всё смесь его детских фантазий со взрослыми. Вот мы и видим результат…
Студенты слушали и не хотели, чтобы Альберт Юрьевич останавливался. Он очень интересно говорил.
Часть пятая
Где-то там
– Может ли Бог создать камень, который не в силах поднять?
– Есть вещи, которые сам Бог не может изменить. Он сам заложник своего мира…
– Ну, и где же ваш Бог? Эй! Бо-ог, порази меня!
Где-то вдали доносились звуки, как будто компьютерный голос озвучивал их. Но это был не компьютерный голос, это было нечто другое. В абсолютно светлой комнате находилось что-то прозрачное, едва выделяющееся среди света. Таких силуэтов можно было различить несколько.
– У нас ничего не выходит. Постоянно одна и та же информация, не то что с каждым новым годом, а с каждыми сотнями лет. Нужно придумать что-то новое. Всё застопорилось.
– Может быть, мы сами покажемся, и это будет новый виток?
– Однажды уже не вышло. Думаешь, попробовать снова? Как же это так получилось? На каком этапе нам стало трудно вступать в контакт? Обдумаем это позже. А что там со структурой? Наладили?
– Уже почти, осталось несколько земных часов. А что он там сделал?
– Так испугался, что убежал и нечаянно забежал в комнату «3». Споткнулся о собственный мир и выбил из системы целую страну. Несколько тысяч людей с ума сошли. Забыли, откуда они. А те, кто помнили, их единицы, тех – приняли за больных. Те же, кто внутри страны были, вместе с ней и исчезли. Порой так и хочется оставить всё как есть, спуститься и сказать: «Мы целую страну с лица Земли нечаянно стерли, а вы даже не заметили. А потом задаёте вопрос: всемогущ ли Бог? А может ли он что-то там убрать или создать?» Но – нельзя. Тем более, всё равно не поверят, они же этого не помнят. У нас всё время какие-то недоработки. Надо их исправлять. Планировали сделать их автономными, а выходит – без нас никак, лишь за редким исключением. И Михаила давайте уже оставим в покое, ещё четыре раза пригласим, и всё. Жалко его. Если бы он помнил, как мы его тут сделали. Было бы другое дело. Это тоже недоработка. А получается, что мы его мучаем всё время, заело в нём что-то, пугается постоянно. Нужно что-то придумать, что-то новое…
Часть шестая
Обратно
Спустя два дня после последних событий Андрей снова пришёл в кабинет и сел на стул, чтобы отвечать на вопросы.
– Ну, как у вас дела, Андрей? – спросил его Альберт Юрьевич.
– Так же, – мрачно ответил Андрей. – Я всё ещё помню Францию, и Париж, и французский язык. Я никогда этого не забуду. Потому что я там жил…
Альберт Юрьевич оживлённо перебил Андрея:
– Минуточку! Францию?
– Да, Францию… Париж…
– Ну вот, это уже другой разговор. Я вижу, вам гораздо лучше. Что сказать!? Вы – молодец. Значит, вы прилетели из Франции? – Альберт Юрьевич был воодушевлён происходящим.
Андрей, почувствовав, что сейчас его слова не летят мимо, а напротив, имеют адекватный отклик, тоже не остался равнодушным:
– Ну да, я из Франции! Я же всё время говорил об этом! Вы знаете эту страну?
– Вот Францию знаем мы все, а то сложное название, которое вы придумали и произносили ранее, не знал никто…
Андрей был настолько рад, что не стал выяснять, кто из них был неточен. Он, неверно называющий название страны, или они, неверно слышавшие его. Это не имело никакого значения. Главное, это то, что он может полететь обратно. Пройтись по знакомым улицам, поговорить на втором родном языке, главное, что есть страна, в которой он живёт и, во избежание подобных инцидентов, никогда больше оттуда не уедет. А ещё он обязательно проедет всю страну насквозь, туда и обратно, чтобы убедиться, что каждый город, каждый кусочек земли на своём месте.
