— Что ты чувствуешь? — завороженно смотря в пылающие золотые глаза, спросил Казуки. — У тебя есть имя? Курусу Мисао тоже был фестумом, но у него имелось имя. А ты… — голос юноши прервался, когда голова друга оказалась между его ног, а зубы с наслаждением вонзились в мягкую кожу на бедре. Казуки зацепился руками за изголовье кровати и изогнулся, ощущая странное колющее чувство. Внезапно к месту укуса прижался язык, и его снова пробрало, а кровь прилила к лицу. Отчего-то он почувствовал сильное смущение и приоткрыл рот, пытаясь потоком воздуха охладить себя.

— Нет, у тебя нет имени, — прошептал Казуки, когда Минаширо снова взял его. На этот раз фестум не держал его руки, и Казуки рефлекторно стиснул плечи друга, ощущая под его одеждой разгорячённую кожу. — Нет и сознания. Курусу сказал, что ты… используешь разум другого, чтобы выжить. У тебя нет воли, нет стремлений, ты выполняешь только желание своего хозяина. Если он захочет уничтожить мир — ты поможешь ему в этом. Если он захочет кого-то спасти — ты сделаешь и это. От тебя ничего не зависит, но… — юноша ненадолго прервался, потому что несколько сильных движений снова заставили его прикусить язык.

— Тогда получается, Соши в безопасности? — когда фестум отстранился, спросил задыхающийся Казуки. — Ты не сможешь поглотить его, поскольку тогда перестанешь существовать. Значит, Соши не уничтожит остров, находясь в «Зигфриде», а наоборот — ты лишь усилишь его стремление спасти Тацумию. Но тогда сейчас… это не твоё желание, а желание Соши? — Казуки едва успел зажать себе рот, чтобы не простонать. Почему-то сейчас ему стало особенно трудно сдержаться. Соши порой склонялся над ним и прикасался губами к напряженному телу, отчего Макабе каждый раз трепетал, словно листок на ветру. — Настолько сильное, что ты превратился в ненасытного зверя? — прошептал он. — Почему же ты мне не говорил об этом? — прижав ладонь к его щеке, с грустью спросил юноша. — Ведь я бы… согласился, и тогда у нас всё сложилось бы по-другому…

«Похоже, я снова отключился», — проснувшись на следующий день, Казуки прижал ладонь ко лбу, силясь вспомнить, чем вчера всё закончилось. Комната снова была пустой, действие обезболивающего давно закончилось, и тело ныло от перенапряжения, хотя было уже не так больно, как вчера.

«Если всё так и продолжится, то я не выдержу, — добравшись до ванной, Макабе включил воду и снова посмотрел на себя в зеркало. Синяков и красноватых отметин было больше, чем вчера. И вообще он выглядел так, будто его покусала собака. — Если бы как-то облегчить всё это…»

Смутившись от собственного разглядывания, Казуки отмыл своё тело, переоделся и осторожно прошёл на кухню. Отца уже не было, и юноша, вздохнув с облегчением, быстро приготовил себе завтрак, а после отправился в кафе. Тут скопилось много работы, а посетители после выходного дня хлынули волной. Казуки пришлось крутиться и вертеться, да смотреть во все стороны, чтобы поспевать с готовкой. Благодаря такому насыщенному дню вся его голова была забита лишь работой, и только к вечеру, когда посетителей стало меньше, вернулись утренние размышления.

— Я сегодня пойду пораньше, — снимая с себя фартук, предупредил Казуки Тооми. — Твоя мама ведь ещё в клинике?

— Нет, сегодня она в Алвис, — покачала головой девушка. — Что-то случилось?

— Нет, просто хотел решить один вопрос. До завтра, — улыбнулся Казуки и, избегая лишних расспросов, выбежал из кафе. До клиники Тооми он бы дошёл быстрее, да и в Алвис ему отчего-то не хотелось идти, однако юноша всё же пересилил себя, и через некоторое время всё же добрался до больничного крыла, где работала мать Майи. Он шел очень осторожно, оглядываясь по сторонам и стараясь не попадаться в обзор камер. И настолько незаметно проник в кабинет, что напугал доктора.

— Казуки-кун! — испуганно воскликнула Тооми-сенсей, схватившись за сердце. — Не подходи так бесшумно.

— Простите, — неловко улыбнулся юноша, — просто не хотел, чтобы сегодня кто-то видел меня здесь.

— Что случилось?

— Тооми-сенсей, Вы не могли бы мне дать то же обезболивающее, что и вчера? — набрав в грудь воздуха, выпалил Казуки.

— Боль ещё не прошла? — удивилась доктор. — Или…

— Прошу Вас! — Макабе внезапно склонил голову. — Только не говорите никому! Особенно отцу! Это ведь личное, и не угрожает острову, так что ему незачем знать об этом. Я справлюсь сам.

— Но ведь… — покачала головой доктор, а потом, вздохнув, поднялась на ноги. Она подошла к шкафчикам с лекарствами и достала несколько препаратов. Затем сложила их в бумажный пакет и протянула юноше.

— Это всё мне? — удивился парень, заглядывая внутрь. — Но я просил только обезболивающее…

— Изучи всё, как следует, что-нибудь тебе обязательно пригодится, — произнесла она, возвращаясь к своей работе.

— Спасибо… — рассеянно произнёс Казуки и вышел в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь.

«Наверное, Соши обидится, если я не повидаюсь с ним, — нехотя подумал парень, выходя из Алвис так же осторожно, как и входя. — Но вдруг, если мы с ним не увидимся днём, он не придёт и ночью? — прислонившись к стене, Казуки выглянул, смотря, что там за поворотом. Коридор оказался чист, и парень как можно скорее пересёк его.

,

До дома он добрался без приключений. Приготовив ужин отцу, Казуки поспешил в свою комнату. Забравшись на кровать, он высыпал на постель всё, что было в пакете. С некоторым конфузом юноша рассматривал упаковки, раздумывая, откуда всё это взялось в кабинете доктора. Услышав, как открылась входная дверь, парень вздрогнул, часть препаратов сложил в пакет, убирая тот в дальний ящик, а часть сунул себе в карман и вернулся на кухню.

Фумихико как обычно был немногословен, а Казуки пребывал в собственных мыслях, поэтому ужин прошёл практически в молчании. Вымыв за собой посуду, отец удалился в мастерскую, а Казуки, убрав остатки еды в холодильник, снова закрылся в комнате. Он знал, что отец просидит в мастерской около часа, а потом отправится спать. Удивительно, что он не слышал никаких звуков — Казуки казалось, что они шумят очень сильно, хотя, возможно, это лишь из-за опасений.

«А вдруг он всё слышал, просто решил не мешать?» — пока парень принимал душ, ему в голову пришла дурацкая мысль, однако Макабе тут же её отринул. Почему-то он был уверен, что если Фумихико ворвётся в его спальню, то застрелит любого, кто будет в ней находиться, помимо Казуки. Парень невольно улыбнулся, прибавляя воду и чувствуя от горячего пара расслабление. Он вытянул руки и оперся ладонями в стену, склонил голову, ощущая, как вода стекает с волос и тела. Сейчас бы неплохо полностью погрузиться в горячую воду, и раствориться в ней…

Внезапно Казуки резко распахнул глаза, как будто кто-то выкрикнул его имя, хотя в ушах, кроме шума воды, ничего не было. Его сердце очень быстро забилось, а дыхание участилось. Отключив воду, Казуки медленно повернул голову и на несколько секунд перестал дышать.

Он был здесь.

========== Чуть-чуть нежности ==========

— Как ты узнал, что я тут? — одними губами прошептал Казуки, выходя из душевой и пятясь к двери. Фестум неподвижно стоял на месте, пожирая Макабе лишь одними пугающими и потрясающими глазами. На этот раз он не пытался овладеть разумом Казуки, просто смотрел на него, будто пытался насытиться лишь одним образом. Макабе тоже не мог несколько долгих секунд отвести глаза от этого изумительного золотистого оттенка, который, как ему показалось, сейчас был похож на заходящее солнце. Оно не обжигало, а наоборот, согревало своим ускользающим теплом.