— Почему… взорвали раньше? По плану… у меня ещё было время… — прохрипел он, начав чувствовать неясную боль во всём теле. Но Рин лишь обреченно вздохнул, видя его состояние.

— Акира, я тебе потом всё расскажу, — спокойно отозвался он. — А лучше, пусть сам Шики рассказывает.

— Это он приказал взорвать? — уже зная ответ, спросил Акира. Рин вздохнул ещё раз.

— Да, это он отдал приказ об уничтожении противника, несмотря на то, что ты был в радиусе взрыва. У нас не было другого выхода, — голос юноши звучал твёрдо и холодно. — Ты должен понять его и его цели. Я за доктором, — отчеканил он и стремительно вышел из палаты, будто боялся, что больной сможет его нагнать.

Акира даже не слышал его шагов и не почувствовал присутствия врача. Пустую голову наполнил этот разговор, сковывая не только его тело, но и разум. Заставляя думать только об одном. Вот оно. Вот то, о чём говорил Шики в самом начале, когда они только встретились. Вот та реальность, которую Акира пытался скрыть своей иллюзией счастья. Дойдя до грани, командующий сделал выбор. Он выбрал власть, а не Акиру. Здесь не будет каких-то оправданий, объяснений, скандалов, истерик или чувства вины. Он знал, на что шёл и не вправе обвинять никого, кроме самого себя.

— Капитан, если Вас что-то беспокоит лучше рассказать, — смотря на его сбивчивые показатели, произнёс доктор. Акира лежал словно зомби, не двигая даже глазами, зато его сердце трепыхалось, будто находилось на грани.

— У Вас очень сложное положение, — продолжил врач, не дождавшись его ответа. — Доставили сюда две недели назад чуть живого — кости вперемешку с металлом. Хорошо, что мы вовремя провели операцию. К счастью, повреждения, несмотря на серьёзность, были не смертельны — множественные переломы рёбер, рук и правой ноги. И сильное сотрясение мозга. Вы помните всё, что произошло?

— Всё… — не слыша себя, выдохнул парень, желая обратного. Если бы он потерял память, было бы не так тяжело, как сейчас. Почему он остался жив? Зачем? Если его смерть была так полезна Шики, почему он жив? Чтобы вновь пожертвовать собой ради целей командира? Теперь он будет существовать лишь для этого?

— Акира, тебе больно? — перед глазами снова появилось встревоженное лицо Рина. Оказывается, парень даже не заметил, что доктор уже ушёл…

— Нет, я ничего не чувствую, — бесстрастно ответил тот. Даже тело ломить перестало. Хотя, возможно, это было из-за обезболивающего, что ввёл ему врач.

— У тебя такой вид, будто ты не рад, что остался жив. Это же практически чудо, — попытался подбодрить его Рин.

— Чудо… — эхом отозвался Акира. Может, это было бы чудом, если бы он попал в аварию и выжил. Если бы его сбил в бою вражеский истребитель. Если бы… он защищал Шики. Или просто знал, что идёт добровольно на верную смерть. А теперь у него наконец-то открылись глаза, так долго ослеплённые желанием.

— А Шики, он… был здесь? — тихо спросил парень у Рина. Тот заблуждал глазами по палате, будто ища на стенах ответ.

— Ты же знаешь — у него очень много дел, — словно оправдываясь, ответил помощник.

— Понятно.

Значит, он даже не проходил сюда. Совсем списал его со счетов? Или не рад, что тот выжил?

— Понимаю, что ты злишься на него, — хмуро начал Рин, — но ты должен понимать, что за человек командир. Он пожертвовал многими и пожертвует ещё, чтобы сохранить порядок в стране.

— Я не злюсь на него, — чувствуя резь в глазах, Акира тут же их закрыл. — Он предупреждал меня, в чью пользу будет его выбор. Просто… это произошло так неожиданно и в такой форме… Я думал, он просто оттолкнёт, прогонит меня. Но не убьёт…

— Всё хорошо. Главное, ты жив, — видя, что Акира едва справляется с собой, лейтенант легонько похлопал его по перебинтованному плечу и вышел из палаты, оставляя аса в одиночестве.

Что ж… Теперь всё, что он чувствовал и испытывал, все его стремления и желания стали таким глупыми и бессмысленными! А главное — не нужными Шики. Командиру всегда было необходимо лишь одно. Зачем Акира на что-то надеялся? На какую-то взаимность, симпатию, привязанность и верность. Казалось, он даже чувствовал всё это в словах и поступках Шики. Вряд ли тот притворялся, когда изливал ему свою душу. Но…

Если он знал и был готов к этому, почему так больно? Это была всего лишь военная операция, шансы потерять жизнь в которой всегда высоки. Но Акира чувствовал себя… преданным. Может быть, если бы Шики сообщил заранее, он был бы готов распрощаться с жизнью, но эта внезапность настолько его обескуражила, что он ещё очень долго не мог разобраться в себе и своих чувствах. И лучшим выходом стало провалиться в небытие.

***

— Шики, ты не хочешь навестить его? — как-то вечером после насыщенного дня спросил Рин, забирая у брата подписанные бумаги. — Акира давно очнулся. И спрашивал о тебе.

— Ты рассказал ему о приказе? — рука командира на мгновение замерла над письмом.

— Да, я объяснил ему причину. Кажется, он всё понял и не злится на тебя, - легко ответил Рин.

— С чего ему злиться? Я его командир и могу распоряжаться его жизнью на поле боя как пожелаю, — усмехнулся Шики, отбрасывая ручку и открывая верхний ящик стола. В его руках замелькала светлая коробочка. — Налей мне стакан воды, — приказал он брату. Рин, отложив пачку бумаг, подошёл к столу и взял в руки графинчик.

— Так навестишь или нет? - угрюмо спросил парень. - Бедняга даже пошевелиться не может — все кости переломаны. Только глаза и живут… — подав Шики наполненный стакан, произнёс он. Тот закинул себе в рот таблетки и залпом их запил.

— Мне некогда, ты же знаешь, — поставив стакан рядом с графином, мужчина взял в руки стопку бумаг. Рин снова заметил, что его глаза постепенно померкли после лекарств.

— Что-то в последнее время ты много нервничаешь. Часто их пить начал, — указывая на таблетки, подозрительно заметил юноша.

— С такой-то работой? Как я ещё с ума не сошёл со всем этим, — ухмыльнулся Шики. — Я их уже давно принимаю, так что отстань от меня.

— У тебя есть свободное время. Например, сейчас. Тебе потратить всего несколько минут надо, — продолжал настаивать на своём Рин, отмечая про себя, что эти таблетки заметил только после той злосчастной операции и приказа. До этого брат их не принимал. Здоровье у него всегда было отменным, разве что из-за возраста начало ухудшаться.

— Я же сказал, что не могу, — Шики повысил голос и с такой силой сжал бумагу, что порвал её в двух местах. Его глаза на мгновение озарились странным блеском, потом вновь потухли.

— Уйди. Я не могу сосредоточиться из-за тебя, — откидывая бумажку, он взял в руки другую.

— Не нравишься ты мне, — покачал головой младший брат и выскользнул из кабинета. — Пойду к Казуи…

— Скатертью дорога, — пробормотал Шики, когда дверь тихо захлопнулась. Посмотрев ещё минуту невидящими глазами на свои бумаги, он бросил ручку и откинулся в своём кресле. Работа совершенно не шла. Успокоительное действовало слишком хорошо. Он даже сердца своего не чувствовал. Его немного клонило в сон, но мысли не давали окончательно расслабиться.

Почему он не может пойти к Акире? К единственному человеку, к которому он хоть что-то испытывает? Он никому никогда не рассказывал о своих мыслях, как рассказал Акире. Почему же сейчас парень для него словно чужой? Ведь он лежит в больнице с переломанными костями не по своей вине. Может, даже ждёт, что Шики извинится перед ним?

— Никогда, — усмехнулся военный, закрывая глаза. Он не в чём перед ним не виноват. Абсолютно.

— Тогда какого чёрта я только и делаю, что оправдываюсь перед собой? — злобно прошипел мужчина, вновь садясь прямо и беря в руки злосчастные бумаги.

========== Пешка и машина ==========

— Ну, капитан, поздравляю вас, — весело сказал доктор, снимая последнюю повязку с тела пилота.

— Что? Уже всё? — Акира, пролежавший в госпитале не чувствуя дней и ночей, удивлённо вскинул брови, шевеля руками и ногами. — Так быстро восстановился?