Сначала парень не мог понять, почему он не в состоянии избавиться от навязчивого образа, почему тот завладевает всеми его мыслями… А потом до него дошло. Это были не просто безобидные мысли и воспоминания. Это было нечто ужасное, отвратительное и мерзкое.

Похоть. Дикая, животная, неистовая. Однажды он осознал это так внезапно, что даже не мог пошевелиться целую минуту. Его мозг противился этому заключению до последнего. Акира пытался придумать всевозможные отговорки и оправдания, сваливая вину своего тела на всё что угодно, только не на военного (на Кейске было и то легче). Но только при образе того человека, горячее оцепенение сковывало его тело.

Не находя примирения в своём разуме, Акира несколько дней разрывался на части. Как? Как что-то такое может с ним происходить? Да ни разу в жизни он не чувствовал не то чтобы подобного. Он вообще ничего не чувствовал к людям. Ни сопереживал им, ни сострадал. Помогал лишь потому, что так надо или из-за вежливости. К своим соперникам не испытывал ненависти и ярости — это был всего лишь бой на деньги. Да даже Кейске… он никогда не доверял полностью. Их дружба была практически односторонней.

И тут такое? Сильное, мощное, пробивающее чувство, готовое смести всё на своём пути. Но даже если принять этот факт, другой он принять никак не мог. Эти инстинкты в нём вызывал мужчина. Конкретный взрослый мужчина, который бросил ему свою милость, как подачку, дабы показать наигранное милосердие.

До встречи с ним Акира был абсолютно нормальным парнем. А военный заставляет чувствовать себя каким-то ничтожеством, зверем, зависящим от инстинктов.

— Ненавижу его… — прошептал Акира, сжав голову руками. — Это он… Из-за него всё это… Из-за него я становлюсь ненормальным. Ненавижу… — ещё раз прошелестел юноша, полностью уверовав в свои слова. На место жгучей похоти пришла не менее жгучая ненависть к этому человеку.

========== Ненависть ==========

— Акира? С тобой всё в порядке? — в голосе Кейске звучало волнение, пока друг готовился к очередной схватке. Сегодня был вечер пятницы, а значит вновь настало время сорвать куш. Парень продолжил участвовать в подпольных боях на деньги, и именно в этот день собиралось больше всего желающих зрелищ и адреналина. Они с Кейске постоянно ходили на них вместе, и друг уже не вздрагивал от рева толпы и хруста костей. Акира никогда не терял голову во время боя, борьба его не затягивала, как других. Возможно именно в этом и был залог его побед. Однако сегодня было что-то не так. Акира выглядел довольно странно: его глаза необычно горели, а губы кривились от какого-то отвращения. Он часто дышал и прожигал взглядом своего противника.

— Что-то мне не по себе от твоего вида. Даже страшно… — прошептал Кейске, не дождавшись ответа. Друг будто не замечал его подле себя. Все его мысли были исключительно о борьбе. Когда прозвучал сигнал к атаке, парень легко выпрыгнул на арену и, разминая шею и плечи, встал по центру. И напал. Первым.

Кейске в который раз поразился ему. Раньше его друг никогда не нападал первым. Он всё время находился в обороне и ждал подходящего момента, когда противник раскрывался. Тогда боец наносил точный удар и брал всё в свои руки. А тут… он буквально рвался в бой, забыв или полностью сменив свою тактику. Последние два месяца Акира стал более агрессивен и молчалив. В каждом человеке видел своего врага, а на Кейске так и вообще перестал смотреть. Своих противников он начал калечить, а не просто выводить из боя нокаутом. Без переломов не обходилось, но парень даже не замечал своей возросшей жестокости. Он будто ей наслаждался.

Больше. Больше крови, хруста костей, сломанных рук и ног. Больше криков, больше рёва толпы вокруг. Ему хотелось больше. Акира чувствовал, как всё это проникает в его разум и насыщает тело адреналином. Великолепное ощущение превосходства над всеми. Тело движется само по себе, разум не контролирует силу удара. Полностью погружаясь в эту атмосферу, он чувствует, как инстинкты начинают перекрывать разум. И именно в это время, окружённый криками и кровью, он ощущает возбуждение. Когда ударяет по телам и слышат их крики, смешанные с запахом крови.

Но он не видит этого. Не видит ни их лиц, ни переломанных рук. Перед его глазами сумрачная, слабоосвещённая большая комната, наполненная тяжёлым дыханием и запахом двух тел. Он не видит их лиц, но знает, кто эти двое. Он чувствует буквально, как мужчина сверху до боли стискивает его руки, отводя назад, и заставляет прогнуться под собой. Юноша вскидывает голову. Его губы дрожат, он задыхается. Тело горит и покрыто потом. И прерывисто двигается, подчиняясь другому. Это не против его воли. Он сам желает и отдаётся. Позволяет властвовать над собой.

Запах крови вокруг усиливается. Картинка перед глазами меняется. Мрачная комната та же, и те же двое людей в ней. Красные следы чётко выделяются на простынях. Кровь стекает с тела юноши. Он покорно лежит на спине, судорожно вцепляясь в плечи партнёра. Голова того склонена над ним и медленно двигается по телу, оставляя после себя глубокие отпечатки зубов. Юноша словно лежит в трансе, его глаза пусты, он будто ничего не понимает. Но это только на первый взгляд. Когда мужчина отрывает голову от его тела и приближается к лицу, парень оживает. Его рот приоткрывается. На его губы с чужих губ падают несколько капель крови. Юноша облизывает сначала свои, потом его. На лице мужчины мелькает усмешка. Он хватает парня за голову, вплотную приближая к себе, и…

— Нет.

В одно мгновение видение полностью рушится, и Акира осознает, где находится и что делает. Переполняющее его возбуждение доходит до головы, и разум, защищая тело и самого Акиру, переплавляет его в иное чувство. Такое же дикое и необъяснимое. Ненависть… К нему, к себе, ко всем.

Так же, как и возбуждение, её необходимо выпустить из себя, чтобы освободиться от гнёта. И сейчас Акира находится в самом подходящем для этого месте. Он с удивлением смотрит на избитого противника, чувствуя дрожь в руках и ногах. Когда он успел это сделать? Ведь схватка только началась. Тот поднимается на ноги и делает несколько шагов к парню, пытаясь взять реванш. Как же он глуп в своём стремлении к победе…

Кривя губы, Акира с наслаждением даёт ему то, чего он хочет: сильные, точные удары валят проигравшего на землю. Звучит гонг, возвещающий о победе и конце схватки. Но Акира не слышит его. Он продолжает. Продолжает выпускать свою ненависть и получать от этого восхитительное удовольствие. Слабак корчится под ним. Харкает кровью. Его глаза, тоже налитые кровью, закатываются. Тело вздрагивает от ударов. Казалось, ещё немного, и плоть прорвётся, а кулак Акиры смочится кровью. Ещё совсем чуть-чуть до пика наслаждения…

— Акира!

Всё внезапно прерывается. Его грубо хватают и оттаскивают от искалеченного тела. Юноша чувствует, как горячие волны ненависти и возбуждения схлынули с него. Толпа вокруг так же кричит, но смотрит на него уже по-другому. Что-то не так?

— Акира, ты что? — рядом внезапно появляется Кейске, который поднимает его на ноги. Юношу куда-то уводят, и они оказываются в тесной грязной комнате.

— Что? — оглядываясь по сторонам, спрашивает парень.

— Да ты же… почти убил его, — тихо отвечает Кейске, подозрительно и боязливо смотря на друга. — Если бы тебя не оттащили, точно бы прикончил. Ты понимаешь, что лишние трупы тут никому не нужны? Или ты хочешь стать убийцей?

— Нет, не хочу… — шепчет юноша, рассматривая свои кровавые руки, которые начинают тут же дрожать. — Я… так сильно избил его?

— Не то слово! Уже объявили о твоей победе, а ты всё продолжал, не видя и не слыша вокруг себя ничего! Будто с ума сошёл… — с расширенными от возбуждения глазами, кричал Кейске.

— Я совсем не помню… — проронил Акира, хватая какую-то тряпку и наскоро вытирая руки.