— Зря. Вспомни, мы заключили с тобой сделку. А деловые отношения неплохо можно выстроить на человеческих слабостях, тебе ли как пирату этого не знать, — Питер отталкивается от перил и медленно, шаг за шагом, начинает сокращать расстояние между ними. — И я не измываюсь над тобой, Киллиан, ты сам себя изводишь. Тебе уже давно следовало бы убраться с острова, если тебя что-то не устраивает. Ты забыл, что тебя здесь никто насильно не удерживает?
Питер стоит напротив, на расстоянии вытянутой руки, и Киллиану безумно хочется прикоснуться к нему, притянуть к себе, поцеловать — мягко, трепетно, осторожно коснуться желанных губ, пробить эту «броню» ненависти, чтобы Питер почувствовал его любовь и вспомнил, что любит его тоже… Но следующие слова Питера бьют больно, хлестко, наотмашь.
— И если тебе это поможет принять решение, то — да, я переспал с Феликсом тогда, когда ты застукал нас на утесе… И, знаешь, это было… потрясающе. Так что оставь нас всех в покое. Разговор окончен. Прощай.
Питер улыбается Киллиану напоследок, обжигая при этом холодным презрительным взглядом, и торопливым шагом покидает балкон, направляясь к широкой лестнице, ведущей вниз.
— Я не верю тебе… — Киллиан снова качает головой, смотрит вслед удаляющемуся от него Питеру и бросается вслед за ним. — Зачем ты это делаешь, Питер?! Я не понимаю, что я такого сделал? Я уже объяснил, почему затащил тебя в темный портал… Возможно, я был пьян и плохо соображал, что делаю… Но тогда я действительно испугался за тебя, — они оба торопливо спускаются по лестнице. — Ранил Феликса? Да. И это было преднамеренно, чтобы забрать у него фонарь и выиграть время. Смертельно ранил Уайза? Это была случайность. Он не давал мне приблизиться к тебе в темном портале, чтобы защитить от Тьмы, — Питер спускается с лестницы и, делая вид, что ему совершенно неинтересны объяснения Киллиана, быстрым шагом пересекает холл, но Джонс не отстает. — Он не знал, что только я, как хозяин портала, смог бы сделать так, что Тьма не навредила бы тебе. Да, я потерял тебя тогда, но не уходил из темного портала и разыскивал тебя там… Наверное, ты вполне справедливо считаешь, что я виноват. Но тебе не кажется, что я уже расплатился за все, потеряв корабль и команду? Или это не все? Тогда в чем еще моя вина, что ты так жесток, Питер?!
Питер все же останавливается и медленно поворачивается к Киллиану. Красивое лицо перекошено от злобы, а глаза стремительно чернеют.
— Ты действительно хочешь это знать, Киллиан? — Питер, гневно сверкая глазами, шипит свой вопрос сквозь зубы.
Киллиана пугают такие стремительные метаморфозы, но он уверенно кивает головой и в следующее мгновение больно ударятся лопатками о ближайшую колонну портика, ведущего к выходу. Киллиан забыл, что Феликс говорил ему — магия Пэна не действует только на балконе замка. И теперь Питер изо всех сил, подкрепленных магией, впечатывает его спиной в холодный камень и, придерживая левой рукой за грудки, переплетает пальцы своей правой ладони с левой ладонью Киллиана, соединяя их в крепкий замок.
— Ты разыскивал меня не только в темном портале, Киллиан Джонс, ты пошел дальше, и разыскал меня в настоящей реальности… — Питер так сильно прижимает Киллиана к колонне, что ему нечем дышать. — Ты хотел знать, в чем ты виноват? Я покажу тебе… Смотри!
Crossfade — Killing Me Inside
Киллиану кажется, что от недостатка воздуха он теряет сознание, потому что в его голове начинают вспыхивать цветные картинки…
Темное помещение, разноцветные вспышки и громкая музыка… Много людей… Он стоит немного в стороне, спиной ко всем людям…
— Парень, тебе помочь?..
Он медленно поворачивается и сначала смотрит на губы того, кто задал ему вопрос… Его цепляют за подбородок и он, подняв глаза, неожиданно понимает, что смотрит… сам на себя…
Питер показывает ему свою другую реальность своими глазами… Киллиан узнает себя в мужчине с похотливым, жадным и совершенно пьяным взглядом — до встречи с Питером он частенько видел себя таким в зеркалах дешевых борделей и роскошно обставленных комнат… Питер не показывает ему весь их разговор, но кое-что Киллиан видит…
— Может, хоть поцелуешь на прощание?
— При следующей встрече, милый…
— А ты горячая штучка, прямо огонь… Красивый и дерзкий. В моем вкусе.
— Но не по твоим зубам…
Следующее, что видит Киллиан, как смотрит глазами Питера в глаза своему зеркальному отражению. Он испуган… Его резко разворачивают… Он чувствует на своей щеке мокрый след… Он шокирован, но не может даже сдвинуться с места, потому что слишком сильно прижат… Поцелуй грубый и жесткий… Язык вылизывающий его рот… Мерзко и противно… Он оказывается прижатым спиной к стене и пытается вырваться, но его хватают за горло, сжимая на нем сильные пальцы и больно прикладывают затылком… В глазах темнеет… Он ничего не видит, кроме собственных абсолютно черных и страшных глаз… Черная дыра, в которую его затягивает. И понимает, что это Тьма пришла за ним… Его заталкивают к какое-то крошечное помещение и связывают руки ярким… шарфом, который несколько мгновений назад был на его шее… Он пытается сопротивляться… Его руки вздергивают вверх, цепляют за крючок на двери… По его телу жадно шарят руками. Везде… Снова грубо целуют, хватая за подбородок… Он понимает, что то, что должно произойти — это его неизбежность, и перестает сопротивляться, безвольно повисая на связанных руках… Его руки снимают с крючка и, впечатав лицом в стену, резким движением сдергивают штаны…
Все это видеть невыносимо — он чудовищный монстр, и Киллиан закрывает глаза в надежде, что окажется в темноте, но это все бесполезно…
— Смотри на меня! — Питер встряхивает его как тряпичную куклу и снова прикладывает к холодному камню колонны. — Я хочу видеть твои глаза! Хочу видеть, что ты чувствуешь…
Он чувствует, как внутрь него проскальзывают пальцы… Ему неприятно и больно… Он дергается, а мышцы промежности непроизвольно сжимаются…
— Ты такой тесный… Расслабься, парень, не усложняй жизнь ни себе, ни мне…
Он чувствует, как в нем двигаются чужие пальцы и пытается привыкнуть к ощущениям… В него входят одним резким движением, и от боли он вскрикивает… Ему зажимают рот и останавливаются, давая привыкнуть к распирающему ощущению, а затем медленно входят до конца… Ему безумно больно, и по щекам катятся слезы… Он захлебывается рыданиями, но широкая ладонь не дает выйти им наружу… Он чувствует ритмичные движения, и нарастающее напряжение внутри себя, и болезненно вцепившиеся пальцы на своих бедрах… Он почти привыкает к движениям внутри себя, сосредотачиваясь на физической боли, и душевная уже не рвется из груди рыданиями. Он кусает губы, когда размашистые проникновения сменяются коротким толчками, характерными для оргазменной разрядки, которую сопровождает протяжный стон и довольно болезненный укус в плечо. От неожиданности он вздрагивает, прикусывает свою нижнюю губу и чувствует, как теплая капелька крови скользит по его подбородку… Все закончилось… Он чувствует себя грязно, мерзко, отвратительно…
— Ты такой сладкий, мой красивый мальчик…
Он дергается, когда слышит это, и сердце болезненно сжимается, потому что так мог сказать только один-единственный человек… Он сам…
Картинки больше не сменяются в голове Киллиана, но Питер не расцепляет их ладони. Он изучающе смотрит на Киллиана своими черными глазами.
— Как тебе моя реальность, Киллиан? — Питер хватает Джонса за волосы на затылке и рывком притягивает его к себе, сокращая расстояние между их лицами настолько, что Киллиан ощущает его дыхание — рваное, обжигающее, впивающееся в его губы колкой ненавистью. — Понравилось?
— Господи… — Киллиан, не отрываясь, смотрит Питеру в глаза и ему тошно от другого себя. — Я не знал…
— Теперь знаешь, — Питер резко отстраняется и убирает руку с затылка Киллиана, но пальцы запутываются в волосах, и он непроизвольно дергает голову Киллиана так, что тот ударяется затылком о колонну и морщиться от боли. Но Питеру плевать на это. — Ты убил во мне любовь… Ты искалечил мне душу… Ты убил меня…
