====== Часть 1. Мальчик с колдовскими глазами ======
“Ужасная глупость, нелепость, беспечность –
Потом возвращать то, что кануло в вечность!
Сначала разрушить, а после пытаться
Собрать из осколков мечту или счастье...”
(С) Ирен Буланова
Мой красивый мальчик… Так его называл дед, которого не стало пять лет назад. Тогда десятилетнему Робби очень хотелось верить в это, но вот в зеркале он все время видел не красивого, а смешного мальчика с забавно торчащими ушами, над которыми потешались его одноклассники, и постоянно дразнили. А еще он по своей наивности и доверчивости становился объектом насмешек и розыгрышей. Дети вообще поразительно жестокие существа, которые отвергают себе подобных, но странных, непохожих на них самих, отличающихся хоть чем-то. Порой маленький рост или, наоборот, чересчур высокий, торчащие уши, кривые зубы, курносый нос, глаза, разбегающиеся в разные стороны, рыжие волосы, веснушки — да много чего еще может испортить детство… Иногда даже добрая и светлая душа становится изгоем, если не находит понимания и одобрения сверстников. Вот и Робби немного не повезло с одноклассниками в его новой школе в Праге — новичкам всегда непросто, а таким как он, отличающимся ото всех, и вовсе тяжко. Зато повезло с дедушкой по отцовской линии, из-за болезни которого семейству Кэев пришлось на время переехать из Англии в Чехию. Дедушку звали Алекс, и он души не чаял во внуке. Нет, дед любил и своих внучек тоже — у Робби было две старших сестры, но мальчика он обожал, опекал, отдавал ему все свое внимание и время, понимал его тонкую натуру, и у внука сложились с Алексом доверительные отношения. Бобби, как называл его дед, со всеми своими проблемами и невзгодами шел именно к Алексу, который всегда находил для внука нужные слова, чтобы успокоить, обнадежить, помочь поверить в себя.
— Ну, что случилось, мой красивый мальчик? — Алекс еле разыскал внука в полутемной гостиной.
Робби почти сливался с темным кожаным диваном, на котором сидел, обхватив колени руками, и раскачивался из стороны в сторону — он всегда так делал, когда был чем-то расстроен, словно этими плавными движениями пытался себя успокоить и найти в себе душевное равновесие. Алекс уселся рядом с внуком и, приобняв, осторожно притянул к себе.
— Нет, деда. Я не красивый, — маленький Робби горестно вздохнул и забрался деду на колени, чтобы спрятаться в его уютных объятиях. — Я лопоухий, и улыбка у меня дурацкая. Разве ты не видишь?
— Не вижу, — дед прижал внука к себе и широкой ладонью пригладил его рыжеватые вихры. — Зато я вижу доброе сердце, открытую душу и задорную улыбку, а не дурацкую, как ты изволишь выражаться. А уши… А что с ними не так? Уши как уши, — Алекс немного отодвинул от себя внука и принялся вертеть его голову, поворачивая ее то одной стороной, то другой, и делая вид, что внимательно разглядывает его уши. — Замечательные у тебя уши, скажу я тебе, мой друг!
— Ага, вот только ребята в школе дразнятся. И еще коротышкой называют. Они то почти все выше меня… даже девчонки.
— Ну, рост дело наживное, и ты обязательно вырастешь. А вот уши…
— Мама сказала, что когда я вырасту, то мы сходим к доктору, который сделает их красивыми, — Робби даже заерзал на дедовых коленях в предвкушении своего прекрасного будущего, но тут же сник. — Вот только придется немного подождать…
— Нет-нет, ничего не нужно делать… — Алекс почему-то заволновался, услышав это от внука. — Послушай, никогда ничего с собой не делай, Бобби. Изменить себя — это значит изменить судьбу, изменить рисунок на ковре своей жизни. Вот подумай, Судьба уже знает, как ты выглядишь, выткала твой портрет, начала плести твой особенный и неповторимый жизненный узор… и пошлет тебе удачу, счастье, известность, богатство… Поверь мне, мой мальчик, ты все это заслуживаешь. Так вот, пошлет она тебе все возможные блага, а они могут и не узнать тебя — просто потому что у тебя уши стали другими, и ты сам выглядишь уже не таким, каким они тебя увидели на твоем ковре жизни, и пройдут мимо… Может, ты меня сейчас и не понимаешь. Но, Бобби, мой мальчик, когда-нибудь все увидят, какой ты красивый и необычный. Увидят, какая у тебя замечательная улыбка и открытое сердце. Только не сдавайся, оставайся собой. Ладно? — Робби безоговорочно верил каждому слову деда и кивал головой. — А еще, знаешь, говорят, что у кого красивые глаза, у того и душа такая же. А у тебя очень красивые глаза, и… зеленые. У тебя волшебные глаза, Бобби, колдовские…
— Не колдовские, а вампирские, — Робби указал на свой правый глаз, на котором когда-то в раннем детстве образовалась сеточка из лопнувших кровеносных сосудов, да так и осталась. Это никак не отражалось на его зрении, и родители решили ничего с этим не делать. — Мало того, что они зеленые, так еще и вот этот «кровавый глаз» пугает моих новых одноклассников, и они зовут меня «вампиренышем», — внук улыбнулся деду, обнажая маленькие заостренные белые клыки — еще один предмет насмешек в школе.
— Не обращай внимания, мой милый, они просто глупые дети, которые ничего не понимают… Тебе ведь неспроста достались такие глаза, а потому, что ты особенный. Вот ты знаешь, что некоторые люди с зелеными глазами всегда видят цветные сны, которые остальные видят очень-очень редко, а то и вовсе за всю жизнь не увидят ни разу?
— Как это? — мальчик изумленно смотрел в такие же, как и у него, зеленые глаза деда.
— И не просто видят, Бобби, а создают в этих снах свои миры, управляют ими и даже могут изменить с их помощью реальную жизнь. Не только свою, но и других людей, — Алекс говорил это все внуку шепотом, словно рассказывал ему тайну, которую нельзя было разглашать.
— А ты видишь такие сны? — дед кивнул, и у Робби загорелись глаза, но тут же потухли. — А я не вижу…
— Просто время еще не пришло, Бобби. Ты обязательно будешь видеть эти сны, а я расскажу все, что знаю о них, и научу тебя ими управлять.
— Обещаешь?
— Конечно, мой мальчик.
Робби поверил дедушке настолько, что засыпал каждую ночь в надежде, что в этот раз к нему придут те волшебные сны, о которых ему рассказывал Алекс. Время шло, а цветные сны мальчик так и не видел и разговор с дедом стал забываться… Потом и вовсе Робби решил, что когда-то дед рассказал ему красивую сказку, которая его так тогда очаровала, чтобы отвлечь от невеселых мыслей. Он как-то еще несколько раз заговаривал с дедом об этом, стараясь выведать у него что-то еще, но Алекс загадочно улыбался и все время говорил: «Пока еще не наступило твое время, Бобби». Зато дед много рассказывал внуку об истории их, как оказалось, старинного чешского рода, о землях, которые когда-то принадлежали их семье, о величественном замке, в котором жили их предки. Сейчас этот замок принадлежал государству и в настоящее время был музеем, в который они, к слову, с дедом однажды ездили. Маленького Робби тогда впечатлили огромные мрачноватые залы, широкие лестницы, коридоры с гуляющими сквозняками и портреты… Портреты его предков по отцовской линии, когда-то владевших этим замком. Особенно поразили Робби зеленые глаза, глядящие на него с портретов. Нет, не со всех. Только с некоторых мужских портретов… Но Робби охватывало странное чувство, когда он смотрел этим предкам в глаза, будто их связывало что-то общее… Дедушка же с добродушной улыбкой только следил за реакцией внука и почти ничего тогда ему не рассказал о том, что связывало всех зеленоглазых родственников. Единственное, о чем Алекс тогда сказал Робби, что раньше фамилия их семьи звучала несколько иначе на чешском языке и очень много говорила об их роде, как, впрочем, и теперешний английский вариант, если вслушаться в звучание. Робу было очень интересно, что за тайну скрывает их обычная английская фамилия Кэй, но Алекс только загадочно улыбался. «Ты обязательно обо всем узнаешь в свое время», — сказал тогда Робби Кэю дед. А через два года дедушки не стало…
В ночь после похорон Алекса Робби почему-то вспомнил и ту поездку в фамильный замок, и тот их разговор в полутемной гостиной, когда он с распахнутыми от удивления глазами завороженно слушал о цветных снах с их нереальными мирами. Да, это была сказка, придуманная дедом, но Робби тогда поверил в нее, поверил в то, что он особенный, а возможно даже и волшебник, наделенный особым даром управлять людскими жизнями. Сказка… Но эта сказка придала ему уверенности в себе настолько, что одноклассники вдруг перестали его дразнить и даже подружились с ним. А еще случайно увиденная Робби на школьной доске объявлений информация о проводимом кастинге для съемок в фильме неожиданно привела его на съемочную площадку и подарила ему первую в его жизни роль в кино. Он и сам не понимал, как это произошло, но его, мальчика без опыта такого рода работы, отобрали из сотен претендентов на эпизодическую роль в «Иллюзионисте». Это сейчас уже не важно, что сцены с его участием так и не попали в окончательную версию фильма, хотя, если честно, Робби тогда расстроился… Но ему настолько понравилось сниматься, что все свои последующие пробы он проходил уже осознано. И вскоре Робби получил роль в фильме «Осколки», где ему досталась драматическая роль маленького еврейского мальчика Якова, впоследствии ставшего известным канадским писателем, у которого в годы войны на глазах убили родителей, и который чудом избежал ужаса нацистских концлагерей, куда попала его старшая сестра. Сложная роль для ребенка, который не испытывал ужасов войны, но Робби успешно с ней справился в свои одиннадцать лет, поразив актерской игрой кинокритиков, и не без удовольствия, с гордостью смотрел на свое имя в титрах фильма — Робби Кэй. А вот главная роль в «Волшебной истории Пиноккио» была уже другого характера — ожившая марионетка, смешной, наивный мальчуган с деревянным сердцем, который, пережив множество приключений, стал настоящим живым мальчиком. Пиноккио играть было довольно забавно, хотя и в этом персонаже было много драматического. На съемки этого фильма несколько раз приезжал дедушка, чтобы посмотреть, как работает внук на съемочной площадке. Робби очень нравилась и атмосфера съемочного процесса, и знакомства с новыми людьми, и возможность перевоплотиться в персонажа и прожить другую жизнь. Он даже испытывал некий азарт, доказывая каждый раз, что может сыграть абсолютно любую эмоцию в кадре, любую задумку режиссера. И сыграть правдиво, не переигрывая, не давая зрителю усомниться в достоверности своего персонажа. И Робби хотелось бы заниматься этим всю свою жизнь, но родители считали актерство не серьезным занятием и хотели, чтобы сын получил хорошее образование. А вот Алекс, напротив, одобрял выбор своего «красивого мальчика» и невероятно им гордился. Незадолго до смерти он даже сказал внуку: «Занимайся тем, что тебе нравится, мой мальчик. Это твое призвание. И если о чем-то мечтать, то мечты обязательно осуществятся. Главное — верить». Тогда же Алекс подарил внуку книгу про Питера Пэна, мальчика, который умел летать, верил в волшебство и помогал поверить в чудо другим. А еще пару странных браслетов, сделанных из темной грубоватой кожи, чуть потрепанных и ничем непримечательных на первый взгляд, если бы не россыпь мелких зеленоватых камней, искусно инкрустированных почему-то на внутренней стороне. Робби знал, что эти браслеты принадлежали деду — видел как-то в ящике его стола, но никогда не видел, чтобы Алекс их когда-либо носил. И теперь это были единственные вещи, которые остались у Робби на память о дедушке…
