— Убедительно? — Феликс поднял голову и совершенно расфокусированным взглядом посмотрел на Питера. — Ты стонал настолько убедительно, что еще бы чуть-чуть, и я бы на самом деле поимел тебя.
— Это была только лишь игра, ты же помнишь? — Питер облизнул пересохшие губы.
— Чертовски хорошая игра. Надеюсь, что в этот раз его все же проберет…
Звон разбивающегося стекла и яростное рычание вызвали улыбку на лице Питера:
— Кажется, пробрало. Надеюсь, что он, наконец-то, уберется из Неверлэнда.
Феликс уселся на землю, а Питер снова улегся к нему на колени и с наслаждением закрыл глаза, когда почувствовал тонкие пальцы в своих волосах. Все же это была хорошая идея — снова вспомнить про их уединенные посиделки на утесе. Вот только Киллиан совсем не вписывался в их уединение, и пришлось срочно разыгрывать импровизированный спектакль. Но в этот раз они зашли немного дальше… Так немного, что у Феликса все еще дрожали от возбуждения руки, а у Питера от каждого прикосновения к волосам поджимались пальцы ног. И чертовски хотелось сбросить это напряжение. Но они оба знают, что ничего не будет. Это только игра…
Комментарий к Часть 22. Это только игра... Треки, использованные в этой части:
Cold – A Different Kind of Pain: https://music.yandex.ru/album/53445/track/499724
Crossfade – Cold: https://music.yandex.ru/album/69700/track/645880
Или плейлист: https://music.yandex.ru/users/In.NOCH/playlists/1007
====== Часть 23. Игра окончена ======
Весь день Робби Кэя не покидало странное предчувствие того, что должно что-то случиться. Обычно, в таких случаях ему помогала компания Кэлума Бирна, но Кэл две недели назад улетел с семьей в Лондон, а сейчас и вовсе — был на отдыхе в Португалии. Учебный год закончился месяц назад, и все друзья разлетелись на летние каникулы кто куда. И если весь июнь — с его бесконечными тусовками, с незабываемыми днями, проведенными на музыкальном фестивале, с походами на матчи по регби, с беспечными солнечными днями на пляжах Галвестона — скучать особенно не приходилось, то в июле навалилась скука смертная. Радовало лишь то, что буквально уже завтра Робби тоже улетал в Лондон, где собирался провести несколько недель, и может даже махнуть в Европу. Несмотря на гнетущие предчувствия, весь день был тихим и спокойным, как и любая другая пятница, проведенная Робби в кругу семьи. Может, это был небольшой мандраж перед предстоящим полетом? С Робби Кэем иногда случалось такое, хотя и приходилось частенько летать. Вот и сейчас, когда чемоданы были собраны, а документы, почта и соцсети не единожды проверены, у Роба все равно было чувство, что он что-то забыл… Предупредить Феликса о своем временном отсутствии в Неверлэнде, вот что! В его другой реальности было все относительно спокойно, если не считать «занозы в заднице» — Киллиана Джонса, поэтому можно было со спокойной душой оставить Неверлэнд на попечение Феликса и на несколько недель почувствовать себя обычным подростком.
Питер Пэн сидел на широких мраморных перилах балкона своего замка и, беспечно болтая в воздухе одной ногой и упираясь подбородком в колено другой, которую подтянул к себе, обхватив руками, задумчиво, в который раз, рассматривал Неверлэнд и поджидал Феликса. Питер давно уже дал ему знак через Тень, что ждет его в замке, и ожидал появления своей «правой руки» с минуты на минуту. Сегодня Питер не хотел выходить из своего «укрытия» — просто выслушает Феликса, что произошло за время его отсутствия, оставит парочку распоряжений на счет вновь прибывших Потеряшек, если таковые будут, и узнает, как обстоят дела с Киллианом Джонсом. И это, наверное, будет первый вопрос, который Питер задаст Феликсу.
— Ну что, Феликс, надеюсь, Джонс оставил нас в покое и, наконец, ушел в свой портал? — Питер даже не повернул головы, когда уловил движение слева от себя.
— Нет. И не уйдет, пока не поговорит с тобой, Питер.
От этого голоса у Пэна перехватывает дыхание и леденеют ладони. Он резко поворачивает голову и сталкивается взглядом с грязно-голубыми глазами того, кого меньше всего ожидал сейчас здесь увидеть. Джонс стоит в тени одной из колонн и не решается приблизиться.
Chris Daughtry — What Have We Become
— Киллиан… — Питер немного теряется, но быстро приходит в себя. — Киллиан Джонс собственной персоной, — ухмыляется, спрыгивает с перил и, опершись на них, перекрещивает ноги и складывает руки на груди, давая тем самым понять Джонсу, что ни видеть, ни разговаривать с ним он не особо желает. — Как ты попал сюда?
— К тебе трудно подобраться, Питер, чтобы поговорить с глазу на глаз, — Киллиан усмехается. — Но пират всегда найдет способ получить желаемое… Пришлось вбить в голову Феликса немного веских причин.
— С ним… все нормально? — Питер замечает на груди Киллиана амулет, позволяющий проходить защитную магию, который принадлежал Феликсу, и даже боится думать, каким способом Джонсу удалось завладеть им. — Иначе я тебе не завидую…
— Я пират, Питер, но не убийца… Просто немного оглушил парня, — Киллиан пожимает плечами.
— А, ну да… милосердный Капитан Джонс, — Питер кривит рот в ухмылке. — Я смотрю, ты сегодня трезв… Что так? Ром закончился?
— Нет. Бутылка… закончилась, — Киллиану больно вспоминать, при каких обстоятельствах бутыль с ромом «приказала долго жить».
— А по-моему, кто-то не умеет держать себя в руках, — Питер саркастично улыбается и выгибает левую бровь, давая понять Джонсу, что он прекрасно знает, в какой именно момент «закончилась» бутылка. — Так о чем же ты хочешь поговорить, Киллиан?
Джонс переминается с ноги на ногу в нерешительности и чувствует себя глупым подростком, которого страшит ответ на вопрос, кажущийся ему самым важным на свете. Но неизвестность изводит его еще больше, и он решается:
— Ты спишь с ним?..
Питер ожидал чего угодно: гневных — «почему?», злых — «за что?»… Даже приставленного к его горлу обжигающе холодного, острого лезвия. Магия здесь не действовала, и он был совершенно беззащитен. Но только не этого нелепейшего вопроса и тоскливой боли в глазах, которая разъела своей серостью некогда их голубой цвет.
— Это не твое дело, — Питер, наклонив голову чуть набок, наблюдает за реакцией Киллиана на его осунувшемся лице.
— Ты… любишь его? — этот вопрос почти застревает у Киллиана в горле, потому что во рту пересохло от волнения.
— И это не твое дело, — Питер отмечает, как дергается правая щека Джонса, где остался заметный шрам от когтей Уайза.
— Не мое… — Киллиан судорожно вздыхает и закрывает глаза. — За что ты так наказываешь меня, Питер? Ты даже не представляешь, как делаешь мне больно… Когда ты уничтожил «Веселого Роджера» и расправился с моей командой, ты словно загнал мне в сердце кортик… по самую рукоять, и я вытерпел это. Но теперь… Теперь, когда я вижу тебя рядом с Феликсом… Ты непросто каждый раз загоняешь кортик в мое сердце, ты раз за разом, загоняя, проворачиваешь его, причиняя невыносимую боль, — Киллиан снова открывает глаза и смотрит на Питера. — Но чтобы ты не делал, я все равно люблю тебя… И ты… Ты ведь не любишь Феликса… Ты просто измываешься надо мной, Питер.
— Если ты пришел поговорить только об этом, то знай, что я люблю Феликса. Просто раньше не понимал этого, а побывав в темном портале, представь себе, неожиданно прозрел, — Питер выразительно изгибает левую бровь и разводит руками, словно сам шокирован этим фактом. — А вот тебя я никогда не любил, просто… морочил тебе голову. Игрался твоими чувствами.
— Я не верю тебе… — Киллиан качает головой и морщится от очередного «проворачивания кортика», загнанного в его сердце. — Хотя бы потому, что ты своим поцелуем вернул в мое сердце потерянное когда-то чувство любви, а такое было возможно, только если Хранитель любит того, кому дарит свой поцелуй.
— Ты веришь в сказки, Капитан Джонс? — Питер заливисто смеется. — Ты же не ребенок, чтобы верить в чьи-то глупые фантазии.
— А я верю в них, — Киллиан грустно улыбается. — А вот тебе, нет.
