— Откуда такая уверенность, Хелли? — Киллиан перевел взгляд на мальчика.
— Я верю в это, — мальчик закусил губешку и часто закивал головой. — А ты сам говорил, что если во что-то очень верить, то это непременно случится.
— Ты же знаешь, что я не могу вернуться в Неверлэнд, — Киллиан провел ладонью по светлым мальчишечьим вихрам, приглаживая их. — Может, кто-то из вас и сможет, но не я.
— Но загадать желание ты можешь? — Хеллион нахмурил брови, глядя Киллиану прямо в глаза. — Это ведь просто — загадать желание. Даже если оно не сбудется.
— Хорошо, — Киллиан усмехнулся и поднял глаза на Феликса, который буравил его взглядом. — Я попрошу у радуг, чтобы они помогли мне вспомнить его. И если мое желание сбудется, я вернусь сюда снова и загадаю следующее, — Киллиан снова посмотрел на Хелли. — Такой вариант тебя устраивает?
— Вполне, — мальчик кивнул. — Только загадывай вслух, чтобы я слышал. Сейчас! — Хеллион вскинул руку, указывая на очередную огромную дугу, под которой как раз они оказались.
— Я хочу вспомнить Питера Пэна, которого я знаю и… — Киллиан, глядя на радугу над своей головой, хотел сказать — и которого я любил. Но осекся, не решаясь на такое признание.
— А я хочу, чтобы Капитан Киллиан Джонс вернулся в Неверлэнд, — свое желание Хеллион озвучил четко и довольно громко. — Хочу, чтобы мы все вернулись в Неверлэнд!
Мальчик раскинул руки и прокричал еще одно свое послание волшебным радугам, которые одновременно образовались в большом количестве, словно давали понять, что просьба была услышана и непременно будет исполнена. На палубе все притихли — просьба Хеллиона была чревата последствиями как для Капитана Джонса, так, впрочем, и для всех остальных. А Феликс и вовсе изменился в лице, потому что знал — это невинное на перый взгляд желание могло привести их всех к очередной катастрофе…
— Ну чего вы все застыли, — Хеллион обвел всех недоуменным взглядом и заливисто расхохотался. — Это всего лишь желание, которое вряд ли когда-то сбудется, — он подмигнул явно ошарашенной сестре и посмотрел на Киллиана. — А жаль… — свое сожаление Хелли прошептал еле слышно, и его услышали только те, кто стояли в непосредственной близости. — Но ведь мечтать мне никто не запретит, — мальчик улыбнулся самому себе и, шагнув к фальшборту, сложил на нем руки и уперся в них подбородком.
Хеллион так и простоял на носу корабля, наблюдая за радужными сполохами, пока «Веселый Роджер» снова не оказался в безопасных нейтральных водах, и Капитан Киллиан Джонс не отдал приказ — взять курс на Торсу. Им предстояло относительно спокойное, но долгое путешествие, и Киллиан, передав штурвал вахтенному, спустился в свою каюту. Навалившаяся усталость от насыщенных сплошными волнениями суток, большую часть которых Капитан Джонс провел за штурвалом, давала о себе знать — спать непросто хотелось, а хотелось чертовски. Киллиан вытянулся на кровати и по привычке посмотрел на висящий на стене портрет зеленоглазого мальчика с загадочной улыбкой. Странно, но жажда мести больше не одолевала Киллиана. Теперь ему хотелось всего лишь вспомнить все, что его связывало с этим Питером Пэном, который ждет его в своем Неверлэнде… Чертовы радуги с их желаниями… Киллиан протянул руку, «поправил» каштановые вихры, попытался разорванными уголками бумаги прикрыть дыру, пробитую у нарисованного Питера в районе сердца его крюком, вздохнул и уставился в серый потолок каюты, рассматривая на нем дрожащие тени, похожие на рябь на поверхности океана…
Серый океан, сливающийся еле различимой линией горизонта с таким же серым небом. Широкая прибрежная полоса серого песка, который почему-то вспыхивает золотом под его босыми ступнями. Серая трава и огромное серое дерево, пытающееся дотянуться своими серыми ветвями до белых звезд на сером небосклоне. В этом странном месте так хорошо и спокойно… А еще Киллиан чувствует плечом чье-то тепло и прохладные тонкие пальцы в… левой ладони. Но он никого не видит. Он крепче сжимает руку, чтобы почувствовать материальность того, кто незримо находится рядом. Совсем близко. Неожиданно его дергают, и в следующее мгновение чьи-то губы впечатываются в его приоткрытый рот. Киллиан ощущает чужое дыхание на своих губах и, закрыв глаза, обхватывает… не пустоту, а стройное худощавое тело, которое прижимает к себе. Он вдыхает опьяняющий запах терпкости леса и свежести океана, зарывается пальцами в непослушные вихры и углубляет поцелуй, который начинает сводить с ума… Все так знакомо, все так… правильно. Все так как было, или должно было быть…
Из сна Киллиана выдернул настойчивый стук в дверь, и он с большой неохотой открыл глаза.
— Да! — Киллиан приподнялся на локте в ожидании, когда визитер зайдет в каюту.
— Кэп, — в приоткрытую дверь протиснулся долговязый вахтенный, — Мистер Сми просил вас подняться на палубу.
— Что случилось? — Киллиан поднялся и, вцепившись руками в край кровати, тяжело оперся — ему все еще хотелось спать. Вернее, ему чертовски хотелось вернуться в свой странный серый сон.
— Церия, Кэп.
— Что там с Церией, Стэн?
— Вам лучше это увидеть…
Долговязый Стэн исчез за дверью так же бесшумно, как и появился. Киллиан встал и подошел к рабочему столу, с развернутой на нем картой проложенного маршрута — Церия должна была оставаться далеко в стороне от намеченного курса.
— В чем дело, Сми? — Киллиан поднялся на капитанский мостик и замер в изумлении — справа по курсу почти весь горизонт «полыхал» от ярких сиреневых, с разными оттенками, сполохов.
— Церия открыла свою границу, Кэп, — квартирмейстер обернулся. — Сколько проплывал мимо этого Мира, но ни разу не видел, чтобы вся церийская граница становилась доступной. Может, рискнем? Это сократит нам время на целую неделю. И ветер почти попутный. Мы через пару часов будем уже у границы.
— Ты же знаешь, Сми, что граница Церии непредсказуема, — Киллиан покачал головой. Конечно, это было чертовски соблазнительно, но в то же время… — И мы можем надолго застрять внутри.
— А мне кажется, что мы успеем проскочить Церию…
— Нет, не будем рисковать, — что-то подсказывало Киллиану, что его решение будет что ни на есть самым верным. — Держитесь намеченного курса и подальше от Церии, Мистер Сми, чтобы сила ее притяжения не завладела кораблем.
— Как прикажите, Кэп.
Но на следующий день погода Границ Миров преподнесла сюрприз в виде полного штиля. Сюрприз был не смертельным, но неприятным. Паруса безжизненно повисли на реях, и «Веселый Роджер», потеряв скорость, в итоге лег на дрейф, подхваченный не видимыми глазу подводными океанскими течениями. Киллиан приказал бросить якоря, чтобы галеон не оттащило ко все еще остающейся в пределах видимости церийской границе, которая была хоть и далеко, но по-прежнему нестабильна. И судя по направлению подводных течений и их скорости, была большая вероятность, что «Веселый Роджер» может попасть под притяжение Церии. Якоря, конечно, не держали галеон на месте, но значительно снижали скорость дрейфа.
Ветер не оживил паруса и на следующий день. И на следующий тоже. Ни одного даже слабого дуновения. Команда изнывала от вынужденного безделья, и каждый развлекался, как мог. Хеллион, например, пытал Мистера Сми расспросами о других Мирах. В частности, о той же Церии, сполохи нестабильности границы которой все еще были видны далеко на горизонте. Мальчику было интересно все: начиная с того, почему границы видимого вдалеке Мира почти всегда невозможно преодолеть, и заканчивая россказнями о тех, кто оказывался в плену коварной Церии. Киллиан же, слушая иногда рассказы своего квартирмейстера, подумывал о том, что ему следовало бы послушать Мистера Сми и рискнуть, чтобы сократить путь через Церию, граница которой все еще была открыта. И им бы хватило этих нескольких дней, чтобы доплыть до границы, соседствующей с Кансией. А теперь из-за безветрия, которое было не совсем нормальным по своей длительности, они теряли времени еще больше. Киллиану казалось, что они попали под действие какой-то невидимой силы. Возможно, что и магической. И сколько это продлится еще, было неизвестно. Капитану Джонсу хотелось как можно быстрее сняться с якоря и снова взять курс на Торсу. Но в то же время появившиеся сновидения о странном сером Мире, в котором он оказывался каждую ночь, Киллиан связывал именно с этой вынужденной остановкой. И он с замиранием сердца ждал когда ветер снова наполнит своей силой паруса «Роджера», и развеет его сны, которые становились все откровеннее…
