- Чего?! - закономерно обалдел Петя после новости. - Да как тебя туда занесло?

- Я случайно узнала, что в КалТеке собирается туда группа исследователей, вот и попробовала...

- С ума сойти! - Петя вцепился руками в волосы и, казалось, сейчас заплачет. - И в какую обсерваторию вы едете? В Паранальскую?

- Да нет, в Серро-Тололо.

- Вот как... - с небольшим облегчением вздохнул парень. - Хотя она почти так же хороша.

- Так что жду тебя там, - улыбнулась я.

- Да уж... - вздохнул Петя. - Только если изобретут лекарство, отменяющее смерть. Тогда лет через двести я пройду конкурс.

- Рано или поздно у тебя получится!

Петя не разделял моей надежды, и оно было понятно: он пытался присоединиться уже не к одной команде, работающей в Чили, и даже не к десяти.

- Слушай, - заговорчески зашептал Петя. - Когда окажешься в обсерватории, сможешь рассказывать, что там происходит?

- Ну разумеется, - рассмеялась я.

- Нет, я имею в виду... Даже то, что не всегда рассказывают другим с точки зрения... секретности.

- Ой, да какая секретность! Там же не оружие делают.

- Понимаю, я говорил об экспериментах, которые там проводят... О данных...

- Ну, без проблем, - улыбалась я.

"Шикарно, разводит тебя на нарушение научной этики", - вставила Алёна, более тихая сегодня, чем обычно.

Джанет удивилась не меньше Пети, и, хоть она выражала зависть не так заметно, скрыть её не получалось.

- Нормально, что ты возьмёшь перерыв на год в институте? - спрашивала Джанет. - Не думала, что в серьёзные обсерватории берут учёных со степенью бакалавра.

- Надеюсь, всё получится - пожимала плечами я. - Как я поняла, обсерватория просто приглашает команду доктора Штейн, и они не интересуются, кто именно будет в команде.

- Странно это. Фантастическое везение, честно говоря. А мою кандидатуру снова отвергло НАСА.

Что ж, так и оказался устроен научный мир: кому-то доставалось всё по чистой случайности, а кому-то - ничего, несмотря на тяжкие труды.

***

За неделю до отъезда в Чили Алёна решила оторваться на полную катушку: днём она заставляла меня что-то учить, а вечером и ночью отправлялась в клубы Лос-Анжелеса. Обычно она выбирала самые тёмные клубы, где светились лишь разноцветные гирлянды на барной стойке.

Тем вечером мы танцевали в клубе с незнакомой девушкой, говорящей по-испански и не знающей английского, что при громкой музыке всё равно не имело никакого значения.

- Мне нравятся твои очки, - кажется, сказала незнакомка и потянулась к моему лицу снимать их.

На девушке появились огромные коричневые очки, и я задумалась: правда ли я так нелепо выгляжу со стороны. Благодаря сильным диоптриям незнакомка стала видеть меня хуже, отчего я стала намного красивее, и мы стали танцевать в обнимку.

"Придумала!" - вдруг крикнула Алёна.

"Что?" - вздрогнула я.

"Быстро! Поехали в общагу!"

Забрав очки у расстроенной девушки, мы вернулись на такси в дом Эйвери, где Ба заставила найти полузабытую томографию мозга на флешке. Она валялась в глубине ящика со старыми тетрадями, непишущими ручками и забытыми рождественскими подарками от коллег.

"Смотри! - приказала Алёна, когда я загрузила результаты томографии. - Видишь что-нибудь новое?"

Я переключала изображения, вспоминая, как учила по указке Алёны названия частей мозга. Конечно, я уже могла показать, где находится гипофиз, а где - поясная извилина, могла понять, что на первых снимках наибольшая активность наблюдалась в центральной передней извилине из-за чувства тревоги, а на последних - в теменной доле коры, потому что я расслабилась и переключилась на позитивные мысли. Но как Ба меня ни заставляла, дальше этих простых знаний я не продвинулась.

- Новое? - вслух переспросила я. - Откуда здесь новое? Снимкам два года. И во мне полбутылки текилы... Чего ты хочешь?

"Из-за текилы новое и поймёшь!" - заявила Алёна.

- И это ты придумала в баре, Ба?

"Заткнись и смотри!"

Уставившись на результаты МРТ, я не замечала ничего необычного. Перелистывая изображения разрезов мозга, я честно пыталась что-нибудь понять, но не выходило. Синеватые снимки расплывались перед глазами и походили на разводы масла в луже.

- Что я должна увидеть-то? - спросила я.

"Вот, стой! - остановила она меня на одном слайде. - Присмотрись, есть области, активные всё время".

- Ну, это логично, наверно...

"Вот эта! Почему всё время выделена центральная полоса?"

- Центральная полоса... Которая отвечает за осязание?

"А за что ещё, дура? Почему она активна, ты же ничего не делала?"

- Ну, там была довольно холодная и неудобная штука, на которой я лежала... Сложно было бы не почувствовать.

"А вот! Область Брока активная постоянно!"

- Область кого?

"Область Брока, дура! Отвечает за устную речь".

- Я ведь разговаривала с доктором во время томографии...

"Вы перебросились парой слов! А остальное время... Остальное время ты говорила со мной... И как я раньше не догадалась? Текила творит чудеса! Вива ля Мексика!" - пьяно захихикала Алёна.

- Так в чём дело-то, Ба?

"Короче, напрягись и постарайся понять, Илона. Вот ты два года пялилась на результаты МРТ, и я пыталась заставить тебя понять, что ты видишь. Ты не поняла, ладно, что поделать. Но теперь присмотрись. Это твой мозг, твоё восприятие мира, твоё сознание, понимаешь? Что самое страшное - это в конечном счёте и моё сознание тоже. Но в чём разница между нашими двумя сознаниями? Они находятся в одном мозгу? Как ты считаешь, Илона?"

- Ну, у меня только один мозг...

"Какое невежество, с ума сойти! Отсутствие малейшего желания понять! Да как же мне повезло очутиться именно в твоём сознании, а? Почему не в Джанет, почему не в чёртовом Пете на худой конец?"

- Что ты имеешь в виду? Как бы ты могла оказаться в другом человеке?

"Да откуда же я знаю! Ты! Ты изучала нейробиологию! Это ты мне должна сказать, в каком месте мозг перестаёт быть мозгом и становится сознанием, твоим личным чувством собственного "Я"? Ты должна была понять, где кончается мозг и начинаешься ты! А потом понять, где кончаешься ты, и начинаюсь я! Ты ходила на лекции по химии и биологии в один из лучших институтов мира и не можешь мне сказать?"

Я слышала, как Алёна начала кашлять и рыдать. Она так редко проявляла сильные эмоции, кроме злобы и раздражения, что мне стало страшно.

- Ба, успокойся, пожалуйста.

"Всё бесполезно! С самого начало было обречено на провал! Невозможно далеко убежать, если не умеешь ходить! Невозможно понять, кто я такая, когда мой мозг - ты!"

- Пожалуйста, Ба...

"К чёрту иди! - пьяным голосом кричала Алёна. - Ненавижу тебя! Ненавижу! Зачем я вообще появилась? Ты хоть представляешь, каково мне жить? Быть запертой в твоём недалёком тупом сознании! Не встретить ни одного упоминания о... людях вроде меня ни в одном справочнике по психиатрии! Бесполезно пытаться понять... Меня сейчас стошнит".

Почувствовав свою или Алёнину тошноту, я едва успела добежать до туалета.

Глава 12

Мы вылетели из тёплой Калифорнии зимой, поэтому прилетели в жаркий Чили летом, перелетев Центральную Америку и половину Южной. Но и после путь до обсерватории предстоял неблизкий. Прилетев в столицу Сантьяго де Чили, мы оказались вынуждены целый день ехать на автобусе на север до города Ла-Серена, где располагался офис обсерватории и сидели специалисты, которым не обязательно было ездить на высоту в две с лишним тысячи метров.

Но день пути прошёл не зря: трасса пролегала по скалистому берегу Тихого Океана, который в тот день не оправдывал названия и поднимал пятиметровые волны. Но чем ближе мы приближались к Ла-Серене, тем спокойнее становился океан, а с неба пропало последнее облачко.