- Убила? - обалдела я.
- Боже мой! - Петя с радостью сжал мою руку. - Ты представляешь? Вдруг это новый виток эволюции человека, как вида? Вдруг у тебя была возможность усилить интеллект в тысячи раз? И, блин... я был влюблён в твою метасистему, Илона!
Я сидела как оплёванная. Грязь стекала по штанам и кроссовкам на пол арендованной машины, Солнце садилось за старую церковь, а мужчина, в которого я была влюблена с первого курса, в экстазе сочинял теории про природу интеллекта и признавался в любви моей воображаемой родственнице.
Когда Петя успокоился и посчитал, будто объяснил мне всё, что понял, мы поехали обратно в безнадёжной попытке найти дорогу через лес посреди ночи. Благо бензина было запасено впрок, а на заднем сиденье валялись две упаковки чипсов.
- Прости, я, наверно, так сбивчиво говорил, - сказал Петя через время, - но что ты теперь будешь делать?
- Не знаю, - выдохнула я на свои холодные руки, зажимающие руль, - я даже не понимаю, что произошло в деревне. Всё было не как во снах, и это аргумент в пользу нереальности Алёны. Но слова Семёныча... может я и правда помню их из детства? И на их основе придумала Алёну и её странное... мировоззрение или что?
- Прекрасное мировоззрение! - с восхищением подхватил Петя. - Прекрасный новый уровень развития интеллекта!
- Но даже если принять твою точку зрения про системы и уровни... то как объяснить мои сны? Как, в конце концов, объяснить, что мне нравятся парни, а Алёна мутила с девушками?
- Не знаю, может, побочные эффекты? - пожал плечами Петя.
- Я не могу отмахнуться так просто от вещей, так долго отравлявших мою жизнь. Не знаю, что теперь... По дороге сюда я мечтала, что Алёна вернётся, но сейчас не хочу...
- Почему? Было бы так круто!
- Да ты представляешь, сколько я пережила за десять лет? - повышала голос я. - У меня не было жизни! Я выполняла приказы Алёны каждый грёбаный день! Нужно сделать проект по суперпроводникам в два часа ночи - Илона готова! Нужно заработать деньги на билет в Вашингтон, чтобы сходить на конференцию - Илоне не сложно поработать на четыре часа в день больше!
- Но что бы ты делала без неё? - спокойно спросил Петя.
- Без неё? - задумалась я. - Не знаю. Правда, не знаю...
- Алёна, видимо, была удивительным механизмом человеческого сознания, - говорил Петя таким тоном, будто зачитывал доклад на конференции. - Она появилась, когда система... ну, твоё сознание... оказалось в кризисе, благополучно разрешила его и исчезла.
- Благополучно разрешила? - удивилась я. - Уж не знаю, чего тут благополучного, когда я не могу больше работать или учиться...
- Знаешь, а я уверен, что можешь! Конечно, без Алёны ты как компьютерное "железо" без софта, - одаривал меня очередными комплементами Петя, - но софт можно и новый написать, как считаешь? Блин, тоже хочу себе какого-нибудь Ивана в голову, чтоб расчёты за меня делал и в топовые институты отправлял.
- Да без проблем, только с парнями спать придётся, - усмехнулась я.
- Хм, нужно прикинуть плюсы и минусы, - почесал затылок Петя.
Я посмотрела на Петю и не смогла сдержать порыв громкого, откровенного, чистого смеха. На меня вдруг напал такой хохотун, с каким я никогда в жизни не сталкивалась, и даже пришлось затормозить, чтоб отсмеяться. Петя не смог долго сдерживаться и, глядя на меня, тоже засмеялся. Печка в машине барахлила, и мы теперь тряслись от холода и смеха, гогоча, как чилийские чайки, не дававшие нам спать по ночам в Южной Америке.
Думая об Алёне, о чёртовых снах, о ждущей меня обсерватории Серро-Тололо, о неоконченной магистратуре КалТека в Америке, о зря проданном доме в деревне и о заумной книге МакКинсли с Джанет, я понимала, что благодарна Алёне за всё это. Благодарна, как строгой старшей сестре, железной рукой протащившей меня по десяти годам жизни. Сегодня я вновь осталась единственным ребёнком в семье, но едва ли мы с Петей присутствовали на похоронах.
- Понятия не имею, куда теперь ехать, - всё ещё смеясь, сказала я.
- Смотри, это же Большая Медведица! - воскликнул Петя. - Погаси фары.
Мы оказались под ярким северным небом, под Полярной звездой. Луна сегодня не обещала появиться на сцене, и поэтому полоса Млечного Пути отчётливо проступала на чёрном небосводе.
- Какая красота! - сказал Петя, и я вспомнила, как Алёна изумилась, когда впервые узнала, что звёзды - это огненные сгустки материи и гравитации за миллиарды вёрст от нас. - И не думал, что в Чили так заскучал по северному небу! Каждый день смотреть на дурацкий Южный Крест...
- Я так и не запомнила ни одно название созвездия, - призналась я. - Но где-то на северном небе должен быть Дракон, где находится галактика NGC 5949 с неправильным распределением массы.
- Так вот Дракон, из-за леса выглядывает! - Петя ткнул пальцем в лобовое стекло. - Хвостом нам машет!
Яркие драконьи звёзды беззаботно мерцали, не подозревая, что между ними затесалась галактика, мешающая землянам построить непротиворечивые математические модели Вселенной. Мне вдруг так захотелось понять, почему же галактика NGC 5949 так быстро вращается и где в ней прячется чёртова экзотическая материя! Было ли это то же чувство, заставляющее Алёну не спать по ночам?
- Ты вернёшься в Чили? - спросил Петя. - Или в Калифорнию?
- Сложно решить... Кажется, мне стоит подробнее прочитать книгу доктора МакКинсли и Джанет. Надеюсь, пойму что-нибудь и без Алёны. Я уверена, что не смогу делать расчёты в обсерватории Серро-Тололо, и я не жалею, нет... Почти. Но, может, у меня есть шанс вернуться в КалТек и присоединиться к работе команды МакКинсли. Я могла бы кое-что вспомнить об уровнях... Это могло бы быть полезно... В конце концов, Ба потратила так много сил на поиски ответов, что я не имею права не попытаться сделать то же самое.
- Великолепная идея! Я уверен, что Алёна должна быть... осмыслена как научный феномен, я бы сказал.
- Главное в психушку там не загреметь, - улыбнулась я.
- Но ведь теперь у тебя всё в порядке.
- Кажется, и правда в порядке. А ты вернёшься в Чили?
- Да, конечно, - почему-то не очень радостно ответил Петя. - Я мечтал об этом с детства, и благодаря Алёне моя мечта сбылась.
- Вообще-то благодаря мне, - возмутилась я. - Алёну ты всегда бесил.
- Серьёзно? С чего это? - обиделся Петя.
Я лишь закатила глаза. До чего же нелепым казалось ревновать институтскую любовь к воображаемой прабабке на фоне того, что мы заблудились в лесу.
