Обычно для продажи амбру тщательно обрабатывают, но рыбаку было не до того — торговал такой, какая попала к нему в руки.
Запах только что выловленной в море амбры очень неприятен. Но после нескольких промывок амбра, в зависимости от вида, начинает пахнуть то сырой землей, то острым запахом моря. Правда, промыть амбру — это еще не все. Надо ее выдержать, дать «созреть». После этого меняется и ее запах. Белая амбра, например, приобретает едва уловимый запах жасмина.
Но главная ценность амбры не в ее аромате, а в удивительной способности сохранять летучие вещества, закреплять запах. Ничтожное количество амбры, добавленное в благовоние, делало его аромат стойким, долговечным.
Трудно установить, кто первый начал связывать происхождение амбры с китами. Во всяком случае, когда французский ученый Шеведьявер в 1738 году заявил, что амбра — затвердевшая пища кашалотов, его подняли на смех. Но через сорок лет англичанин Байлюстен обнаружил в амбре хитиновые челюсти, так называемые «клювы» кальмаров — основной пищи кашалотов. А затем установил, что амбра действительно образуется в желудке китов. Иногда это комочки в несколько сот граммов. Иногда куски амбры весят несколько десятков, а то и сто килограммов. И хоть до сих пор неясно до конца, как в организме кашалота возникает это вещество, в основном загадка амбры решена.
Но в ту пору, когда Афанасий Никитин прибыл в Каликут, о возникновении амбры ходили самые невероятные предположения.
Одни считали, что амбра образуется из попавших в морскую воду тропических растений, другие — что амбра стекает в море с гор некоторых островов, третьи утверждали, что все дело в пчелиных сотах, оказавшихся в океане: под действием воды, ветра и солнца они с течением времени превращаются в амбру. Купец, приобревший амбру, стоял за последнее.
— Пчелы извлекают мед из душистых цветов, — говорил он. — Вот и амбра имеет прирожденный аромат.
Афанасий Никитин, слушая его, согласно кивал. И ему казалось, что это наиболее вероятное объяснение того, как возникает «сокровище моря».
Кабарожка
Несколько лет назад в Югославии состоялась Международная выставка охотничьих трофеев. Туда съехались прославленные охотники Европы, Африки, Америки. И чуть не все подолгу останавливались возле чучела маленького зверька, обитающего в горной части Восточной Сибири, — кабарги. Многое привлекало и изумляло в этом животном. Начиная с острых изогнутых клыков. Они казались несовместимыми с характером травоядного животного.
Обычно зверек при встрече с опасностью пускается в бегство. Кабарга прыгает с какой-нибудь отвесной скалы, летит, картинно поджав под себя ноги, над бездонной пропастью. Кажется, вот-вот разобьется о выступ скалы. Но нет — стоит как раз на этом выступе всеми четырьмя ножками вместе и бойко поглядывает вверх, словно удивляясь, с какой высоты она соскочила, или заглядывает вниз, будто примеряется к следующему прыжку.
Есть у кабарожки — так ласково называют животное таежные охотники — еще один способ спасения. Шубка зверька шоколадно-бурая, слегка пятнистая. Притаится кабарга среди камней или в таежном буреломе — пройдешь в двух шагах и не заметишь.
К тому же кабарга — прекрасный пловец. Волоски ее шубки пустотелы. Шубка животного, словно надувной резиновый костюм, помогает кабарге держаться на воде. Не раз охотники видели, как кабарожка легко переплывала Енисей.
Прославила кабарожку и стала ее бедой мускусная железа, или, как ее называют иначе, «кабарговая струя».
Мускусная железа — небольшой мешочек, наполненный веществом коричневого цвета, которое обладает своеобразным сильным запахом. Самцы кабарги метят им границы своих владений, заявляя собратьям, что участок занят и без боя его не уступят.
Мускус — одно из ценнейших душистых веществ животного происхождения. Многие из этих веществ в том виде, в каком они находятся в организме животного, имеют неприятный, порой отвратительный запах. Таким свойством обладает и амбра, и цибет — вещество, выделяемое особыми железами цибетовой кошки, обитающей в Африке, Индии, и мускус. В давние времена ходили легенды, что охотники, прежде чем извлечь мускусную железу из убитого животного, должны зажать рот и нос — настолько смертоносны испарения мускуса.
Аромат большого количества мускуса действительно приятным не назовешь — он может вызвать тошноту. Зато его слабый раствор напоминает благоухание цветка. К тому же стойкость запаха поразительна. Попадет крохотная частичка вещества на одежду — не отделаешься.
Шестьсот лет назад в Иране была построена единственная в своем роде пахучая мечеть. Камни ее стен скреплены раствором, к которому добавлен мускус. Запах его ощущается до сих пор. В желёзке кабарги всего тридцать граммов мускуса, и ради него ежегодно истреблялись тысячи мускусных оленей. Кабарожка тоже относится к их семейству. В Тибете, Китае, Индии кабарга была истреблена почти полностью. Такая же участь грозила и сибирской кабарожке. В прошлом веке за один год истреблялось до 200 тысяч этих животных. Если бы в наши дни кабарожку не взяли под охрану, ее можно было бы увидеть только в виде чучела на выставке охотничьих трофеев.
Чепучинное сидение
Лекарь не стал осматривать больного: ясно, что его мучит, и, едва тот отдышался от очередного приступа кашля, сказал:
— Налажу тебя на «сидение» — полегчает.
Больного провели в сенцы к небольшой деревянной каморке — пряные, сладковатые ароматы неслись из нее.
Больной вошел в камеру. За ним плотно прикрыли дверцу.
С давних пор душистые вещества использовались как лекарственные средства. Некоторые именовались чуть ли не «всеисцеляющими». Например, амбра. Считалось, что она излечивает туберкулез, лихорадку, нервные расстройства, астму. А в Индии полагали даже, что постоянное потребление амбры продлевает жизнь. Не менее чудодейственными свойствами наделялись мускус и камфара. Лекарственными считались и «пряные зелья».
«Их запахи и вкусы, — писал двести лет назад о пряных растениях знаменитый русский врач и ботаник Нестор Максимович Амбодик, — явственно оживляют и ободряют телесные чувства здоровых и недугом одержимых».
В те времена полагали, что имбирь улучшает пищеварение (поэтому его не только клали в пищу, но и жевали после еды), корица придает силы, гвоздика предотвращает обмороки, перец очищает кровь.
Правда, все эти средства были дороги. Но в каждой стране находились и другие, доступные всем.
«Лук от семи недуг!» — гласит старая русская пословица.
«Клянусь луком!» — говорили жители Древнего Египта в знак незыблемой веры в целительные силы этого растения.
Не менее высоко ставили египтяне и лечебные свойства пахучего чеснока. Его носили на шее, чтобы предохранить себя от эпидемических заболеваний.
А в России в пору «лихого мора» натирались чесноком с ног до головы.
Впрочем, этим далеко не исчерпывается список душистых растений, почитавшихся в то же время и лекарственными.
В шестнадцатом веке был создан специальный аптекарский приказ, помещавшийся в Кремле, близ Чудова монастыря. В ведении приказа находились сборщики растений с большим опытом — помясы. Кроме них, собирать лекарственные растения вменялось в обязанность крестьянам. В сборах участвовали и взрослые и дети.
В Ярославском уезде собирали ягоды можжевельника. В Сибири — зверобой. В Рязанской земле косили «кошкину траву», как тогда называли валерьяну из-за удивительной и пока еще необъяснимой любви кошек к запаху этого растения.
Занимались в России и разведением лекарственных растений. «На Москве», «на Коломне», «на Драгомилове» существовали аптекарские огороды. До наших дней сохранились планы некоторых из них: изображение грядок и аллей с лекарственными растениями. В аптекарских огородах были насаждения предка роз — шиповника, или, как его называли в старину, свороборонника, можжевельника, полыни, «крина польского» — ландыша.
