— Султанша, это Карим-ага.

— Можешь идти, Измир.

Служанка покинула покои. Ага с интересом взглянул на дочь султана. Страха в его взгляде не было. Как и благоговения.

— Думаю, ты знаешь, кто я.

— Да, султанша.

— Хюнерли-хатн рассказала тебе о моем поручении?

— Я должен следить за Малкочоглу Бали-беем и докладывать вам всё, что увижу и услышу.

— Верно. Надеюсь, ты меня не подведешь. И договоримся сразу… Если тебя уличат, ни за что не признавайся, что выполнял мой приказ. Даже под страхом смерти. Ведь если расскажешь, я все равно сделаю так, чтобы ты замолчал навсегда. Ты меня понял?

Карим-ага настороженно сжался. Он не ожидал таких слов от юной госпожи.

— Да, султанша.

— Выполнять работу начнешь с завтрашнего дня. Докладывать будешь не лично, а посланиями. Так безопаснее. Передавать будешь через Измир-хатун. Каждый вечер. И будь осторожен, моего имени и слова «султанша» не пиши.

— Как вам будет угодно.

— Можешь идти.

Темный вечер опустился на Стамбул. В Зимнем дворце Михримах Султан готовилась к ужину. Особо желания присутствовать на нём она не испытывала, но отказаться не могла. К тому же, ей придется ехать вместе с Рустемом-пашой. А после вчерашнего скандала это будет… непросто.

Стоя около кровати, султанша терпеливо ждала, когда Измир-хатун застегнет маленькие пуговицы её ярко-алого платья с золотой вышивкой. Айше-хатун же одевала своей госпоже на ее тонкую шею золотое ожерелье.

Весь день Михримах задумчиво молчала. Полностью погрузилась в свои чувства. Ее снедали обида на Рустема-пашу и изумление силе его чувств. Похоже, он от ревности с ума сходит… Конечно, это льстило девушке, но… Разве стоило из-за этого устраивать такой скандал? Тоска по Малкочоглу и понимание того, что они никогда не будут вместе и, более того, что бей её не любит и считает ребенком, ранило султаншу. Она и думать о другом не могла.

— Госпожа, какую изволите? — спросила Измир-хатун, вырвав золотоволосую султаншу из ее тягостных раздумий.

Служанка указывала на две золотые короны, украшенные одна рубинами, а другая топазами. Выбрав рубиновую диадему, Михримах Султан наклонила голову, и Измир-хатун воздела на нее корону. После служанка закрепила в волосах, сплетенных в высокую прическу, красный полупрозрачный платок.

— Готово, султанша, — не без довольства в голосе проговорила Измир-хатун.

— Прекрасно, — натянула улыбку та. — Принеси мою меховую накидку.

— Как прикажете.

Наряженная и полностью готовая к вечернему приему, Михримах Султан спустилась на первый этаж дворца и встретилась с Гюльбахар-калфой.

— Паша в курсе, что он тоже приглашен?

— Да, султанша. По его приезду во дворец я сразу сообщила, как вы и велели.

— Паша во дворце? — изумилась МихримахСултан.

Почему она об этом не знает? Он что, посчитал, что ею можно пренебречь и даже не зашел по возвращении домой? Что за наглость? Как он смеет нарочито её игнорировать?

— Да, — осторожно ответила калфа, заметив реакцию госпожи.

— Тогда где он? Пусть немедленно спускается! Я не собираюсь его ждать, — гневно распорядилась султанша, начиная закипать.

Кто он такой, чтобы так обращаться с нею — дочерью падишаха ?

— Вам и не придется, султанша, — послышался низкий голос сзади.

Девушка обернулась и недовольно окинула взглядом супруга. Одет он был в темно-фиолетовый кафтан, отделанный серым мехом.

— Замечательно, — бросила она и вышла из дворца.

Паша усмехнулся, смотря ей вслед. В карете, летящей ко дворцу на Ипподроме, стояла гробовая тишина. Михримах Султан была обижена, Рустем-паша не считал нужным что-то говорить. Он тоже таил обиду на супругу, но показывать её не смел и вел себя, как всегда, невозмутимо.

Когда, наконец, поездка закончилась, султанша вышла из кареты первой и, не дожидаясь супруга, вошла во дворец, теперь уже принадлежавший Шах Хубан Султан. Как оказалось, уже прибыли Хатидже Султан с супругом Хюсревом-пашой, шехзаде Мехмед, Хюррем Султан и сам повелитель. Кажется, все жадли только их с Рустемом-пашой.

Войдя в холл на первом этаже, где уже все собрались, Михримах Султан приветливо улыбнулась. Повелитель с довольной улыбкой обернулся на неё.

— А вот и моя Михримах. Проходите.

Рустем-паша как тень следовал за женой и чувствовал себя неуютно. Поймав на себе взгляд Хюррем Султан, мужчина еще больше напрягся. Он понял, что должен быть осторожен в своих словах и действиях.

— Добрый вечер, — пролепетала Михримах Султан, посмотрев на Шах Султан.

— Добро пожаловать, — приторно-радушно ответила та. — Садитесь.

Когда все уселись за стол, началась трапеза. Тягостное молчание решил нарушить повелитель, обратившись к Хатидже Султан.

— Как ты, Хатидже? Как дети?

Султанша даже не попыталась сделать приятное выражение лица и угрюмо взглянула на брата.

— Спасибо, повелитель. Я в порядке. Осман и Хуриджихан тоже. Скучают по своему отцу…

Атмосфера мгновенно ухудшилась. Хюррем Султан быстро взглянула на повелителя и осторожно улыбнулась, когда тот скользнул по ней взглдяом. Тот был недоволен ответом сестры и принялся интенсивно жевать.

— Как тебе жизнь в новом дворце, Михримах? — тихо спросила Эсмахан Султан, так что её услышали только она и Рустем-паша, что сидел рядом с супругой.

Золотоволосая султанша подняла взгляд на кузину и как можно более убедительно улыбнулась.

— Прекрасно. Мой дворец таков, о каком я мечтала.

— Верно. Только супруг не тот, — ехидно подметила дочь Шах Султан.

Рустем-паша напрягся, но ничего сказать не мог, а хотелось… Михримах Султан бросила на него предостерегающий взгляд.

— Ты вообще не замужем. Так и просидишь одна подле матери, — ответила Михримах Султан, но видимо, слишком громко, потому что Шах Султан и Хатидже Султан обернулись на неё, поскольку сидели рядом.

— Михримах, что ты говоришь? — нарочито громко спросила Хатидже Султан. — Давайте хотя бы сегодня обойдемся без ссор.

Та лишь выдохнула. Рустем-паша одарил довольную Эсмахан Султан прожигающим взглядом.

— В чём дело? — осведомился повелитель.

— Всё в порядке, отец, — поспешила заверить его Михримах Султан.

Дальше трапеза продолжилась тихо и без перемолвок. Только повелитель всех расспрашивал, стараясь хоть как-то поддержать разговор за столом. После ужина женщины сели на тахту и принялись беседовать. Мужчины же отошли в сторону, встав около окна, и тоже о чём-то разговаривали.

Михримах Султан села рядом со своей валиде, Эсмахан Султан рядом со своей, а Хатидже Султан вместе с Гюльфем-хатун. Атмосфера всё ещё оставалась напряженной.

— Михримах, — обратилась к ней Хатидже Султан. — Я не видела тебя со дня твоей свадьбы. Как ты?

— Хорошо, султанша. Спасибо. А как вы?

Женщина печально вздохнула.

— А как я могу быть? Ты знаешь, каково это, когда тебя заставляют выйти замуж за нелюбимого мужчину, и ты ничего не можешь с этим поделать…

Хюррем Султан едва заметно закатила глаза. Шах Султан, вероятно, заметила это.

— Никто из нас, Хатидже, не вышел замуж по любви. У нас не было выбора. Только султан Селим, наш отец, и покойная Валиде Султан делали это ради нашего блага, а некоторые ради собственных амбиций.

Хюррем Султан недовольно сморщила лоб. Михримах Султан, заметив, что мать это задело, вспыхнула, но смогла сдержаться. Неужели они не могут никого не задевать? Валиде пытается выжить и сохранить жизнь своим шехзаде.

— Если Вы имеете в виду меня, султанша, — проговорила Хасеки Султан. — То вы не правы. Михримах дорога мне, и я никогда не сделаю ничего, что принесет ей горе.

— Уже сделала, — мрачно улыбнулась Хатидже Султан.

Хюррем Султан отвернула рыжеволосую голову в сторону, пытаясь совладать с собой. Михримах Султан держалась, стараясь не обращать внимания на колкости тётушек.

— Как можно собственную дочь лишить счастья? — вздохнула Шах Султан и перевела взгляд на дочь. — Ни одна действительно любящая мать так не поступит.