— Галь, одна из школьниц только что прислала матери на мобильный эту фотографию из автобуса…

— Нужно увеличить изображение… Пошли в лабораторию.

***

— В салоне автобуса как минимум один вооруженный человек… Вань, покажи школьников… Галина Николаевна, может… Вы сядете, а?

Рогозина, чуть наклонившись — насколько ей позволял ее «драгоценный» груз и спина, рассматривала фото.

— Нет, Оксан, спасибо большое… Из-за них мне не сесть, — похлопала она сама себя по округлому животу. — Сразу пинаться начинают… Итак, к делу… Похоже, из тех кто в кадре, физически не пострадал… Это хорошо, — перевела она дыхание. — А что с преступником?

— Пистолет ПМ, лицо полностью закрыто балаклавой…

— Так… А что это на его руке? Иван, увеличь изображение!

— Так… — программист-хакер бодро застучал по клавишами, — часы… какие… «Малиновская городская избирательная комиссия»…

— Хммм… — задумалась женщина, автоматически начиная гладить себя по животу, что в последнее время случалось у нее чаще…

***

— Галина Николаевна, эти часы были изготовлены во время выборов в количестве пятисот штук.

— Что-то вроде памятного подарка?

— Ага… Их дарили членам избирательной комиссии.

Противно запиликал телефон. Рогозина, схватившись за трубку — это могли быть важные новости о заложниках, прервала их разговор:

— Иван, извини… Да! Ну что, нашли??? Ну не может целый автобус под землю провалиться!!! — крикнула она в трубку, потеряв разом все терпение, и тут же схватилась за живот. — Ищите в соседних районах!

Сбросив вызов, она вернулась к хакеру.

— Вертолетчики, чтоб их… — она проглотила ругательство, вертящееся на языке. — Ой! Извини, — чуть более спокойнее произнесла она, — что ты сказал? Что часы дарили членам избирательной комиссии?

— Да. Списков счастливчиков нет, зато есть списки тех, кто был в этих комиссиях… И я нашел там…

— Классную руководительницу… Так, ее на допрос. Пусть ее Котов допрашивает… Где там он?

Рогозина «завязала» с допросами еще на четвертом месяце беременности — ее гинеколог, услышав, кем она работает, пришла в полнейший ужас, и, пригрозив ее посадить на больничный гораздо раньше, велела ей заканчивать с опросами подозреваемых — мало ли что. Бывают попадаются и больные физически, и больные на голову — могут причинить ей физический вред. Как бы не стремилась Рогозина сама проводить допросы, ей пришлось отступить, так как она понимала правдивость слов врача. А на больничном она выдержала всего неделю — и ее ноги сами принесли ее в ФЭС. Дома делать было настолько нечего, и было так скучно, что она взвыла…

***

Учительница ей показалась на вид вполне адекватной. Но то, что она лопалась от зависти при виде богато одетых детей, которые хвастались друг перед другом тем или другим новейшим гаджетом, было видно невооруженным взглядом…

Она сразу вспомнила свой разговор с Гарри. Как-то они коснулись такой темы как образование. И она спросила, почему Кваетус, который учился по всем предметам на «отлично» (ну, кроме геометрии), не учится в элитной школе для таких «особых» деток. В Москве же были и такие.

Гарри ответил, что не хочет связываться с богатенькими детьми — он сам не привык жить в роскоши. Они могут легко «испортить» его. Он не зависит от мнения окружающих — не пользовался всем новейшим, не покупал дорогую бредовую одежду и не ел в дорогущих ресторанах… Да, он мог себе позволить это, но он до сих пор не считал себя высшим «классом». И его ребенок будет учиться только в обычной школе. Никаких элитных лицеев. Он хотел привить то, что работать — не зазорно, а наоборот, полезно. То, что владение дорогущим мобильником, ношение фирменных и брендовых вещей еще не делает тебя настоящим человеком…

— Она не врет, — проговорила Рогозина, наблюдая за классной руководительницей в теневой из-за стекла. Соколова, рядом, дернулась от неожиданности. — Это очевидно. Значит, мы в тупике…

— Н-да… Это еще мягко сказано, Галина Николаевна…

Тут вбежала Оксана:

— Галина Николаевна, нашелся один из похищенных школьников…

***

Рогозина, сидя за столом, слушала рассказ паренька. Но ее разозлило то, что одна из террористок сказала парню лично перевезти эти злополучные деньги.

— Нет! — яростно и настойчиво проговорила полковник, — мы не можем идти у них на поводу!

— Вы просто их не видели… — возразил ей парень. — Они всех убьют…

***

Рогозина была категорически против, но в операцию поневоле пришлось включить и подростка. Чтобы еще больше не нервничать, она ушла из лаборатории, где на пацане закрепляли все датчики и жучки.

Откинувшись на стуле, она шумно дышала, пытаясь успокоиться и выровнять дыхание. Очевидно, придется ей сегодня выпить успокаивающее, прописанное ей врачом «на всякий случай». Крайний случай насупил — уже живот чуть начало жать снизу, а в ее положении это очень опасно.

Две таблетки были тут же запиты водой. Она, ожидая их действия, расслабилась, все так же пытаясь успокоиться. Конечно, ей бы лучше прилечь, но… В кабинет вежливо постучались.

Она повернула голову, и увидела Тихонова. Паренек, как и все, волновался за нее — программист, наверное, единственный кто знал, как трудно Рогозиной дается ее беременность. Сохранить ее — это было главным для женщины. Вероятно, это ее самый последний шанс стать матерью.

— Входи…

— Галина Николаевна, с вами все в порядке? — парень подошел к ней. — Может, скорую вызвать? Вы бледны…

— За меня не беспокойся. — Ласково проговорила она чтобы его успокоить. — Сейчас я уже приняла лекарство… Оно подействует… и мне будет лучше… Тем более, мы сейчас все на нервах…

— Это да. Может… я с вами останусь?

— Конечно… Давай.

***

— Все, — с облегчением выдохнула Рогозина, услышав отчет оперативников по телефону. — Слава Богу!

— Все живы?

— Да… — Рогозина потянулась на своем неудобном стуле. — Отлично!

— Галина Николаевна! — в дверях появилась Алла Семенчук. — Там вас… муж и сын ждут… Давно уже… — призналась она.

— Ой-ей! — Рогозина резко встала со стула, и ее повело в сторону. Постояв несколько минут, она «отошла» от состояния качки и пошла к рецепшен. — Иду! Я совсем забыла их отпустить!

Похоже, они были тут давно, и не мешали ей. Гарри и Кваетус, на лавочке, прислонившись друг к другу, спали, приоткрыв рты.

— Гарри! — тихо позвала она.

Гарри сразу же распахнул глаза. Спал он всегда чутко — Рогозина, за практически год жизни с ним, узнала и о том, что однажды его в школе хотели придушить, и поэтому ему пришлось провести на ногах и не смыкая глаз около недели. С тех пор, малейший шум — и он моментально просыпается.

— Галь? Ну, что, нашли детей?

Рогозина не удивилась, что муж все знает. Ему все, что касается детей, известно. А это — тем более… Тем более, были подняты по тревоге все городские службы. Проверялись все автобусы.

— Да… Все живы… Здоровы.

— Вот и хорошо… Галь… тебе-то домой можно?

— Нужно! — рассмеялась женщина. — Меня уже Султанов по телефону оповестил, что я могу уехать… Пожурил меня, что мне, беременной, давно надо бы баиньки…

Тут зашевелился и крепко спящий Кваетус.

— Мама? Ты?

— Все, — улыбнулась женщина, подходя ближе к нему, и прижимая его к себе (как раз на уровне живота), — сейчас поедем… Гарри, ты машину везти в состоянии?

— Да. Я у тебя славно выспался…

— Надо же… Толкаются, — проговорил мальчик, слушая и кончиками пальцев касаясь живота женщины. Вот раз пульс — большой, сильный… Вот два… Три… Четыре…

— Что за четыре? Квай, мы двух вообще-то ждем! — мягко поправил его отец. Но Кваетус, отлипнув от нее, сказал, помотав головой и повернув голову на звук отцовской речи:

— Не-а. Меня не обманешь. Одно сердце — сильное, это сердце матери. Два маленьких сердечка бьются неровно с большим пульсом… А еще один — такт в такт с большим сердцем… Я хорошо слышу!

— Елки, — выдохнула Рогозина, понимая, что парень-то не лжет. На узи, возможно, не увидели или не все увидели… — ты… Похоже, мне нужно сделать еще одно узи… И срочно!