Разрушенная цитадель сменилась образом повисшей в пустоте цепочки гигантских старинных карманных часов-луковиц и я начал действовать. Указав Химари двигаться дальше и дождавшись пока нэко очутиться на цепочке от следующих часов, я прыгнул на мерно тикающие стрелки, перекатился по циферблату и проскользнув между шелестящими шестеренками механизма пробрался на на тыльную сторону часов, просочился сквозь материал задней крышки часов, забрался по корпусу прилипая к гладкой латунной поверхности и, ухватившись за край, повис, выжидая.
Шаги неизвестного были тихими, очень тихими и мягкими.
Метнув тело вверх, с элегантным сальто я приземлился на край циферблата, увидел преследователя и иронично спросил:
-- Ну и как это понимать?
Громадная, искристо-золотая девятихвостая лиса, заискивающе помахав хвостом, прижала ушки пытаясь выглядеть виноватой, но лукавый отблеск в глазах испортил все выражение, превратив виноватую гримаску в издевательски довольную.
-- Ты что здесь делаешь?!
Сменив обличье Тама тщательно отряхнула свое синее кимоно и кивнула приблизившейся Химари:
-- За вами иду.
Я заломил бровь, тщетно пытаясь удержать выражение пофигизма.
-- И?
-- Туда-же куда и вы...
-- И?
-- Тоже хочу на твою суженную посмотреть...
Все таки подслушивала! И как мне с ней поступить? Оставить здесь будет некрасиво (хоть и заманчиво!), а брать с собою... слегка страшновато. Тамамо ведь не зря кицунэ, и как каждая кицунэ она обожает издеваться над окружающими, ставить их в неловкое положение, подкалывать и говорить двусмысленно. И ее возраст говорит не об ее большей сознательности, а о том что возможностей отточить свои навыки троллинга у нее было больше.
-- Оставить тебя бы здесь на недельку... -- с тоской произнес я, поняв что от лисы не отвяжусь и разворачиваясь, безнадежно кивнул: -- Идем.
Стараясь не обращать внимание на шепотки за спиной и временами прорывающееся хихиканье, я повел их вперед неодобрительно покачивая головой на особо громких смешках. Самое забавное что Таму я не учил погружениям на планы снов, а она не говорила что умеет что-то подобное, у Хашана научилась? Наверное, да. Больше негде, -- аякаси снов довольно редки, а люди этого мира давно позабыли методы взаимодействия с этим планом, ну, или автора всех книг что я прочел и дед ошибаются.
Цепочка часов сменилась трехмерным лабиринтом, потом перевернутым зеркальным тоннелем где все казалось искаженным и вверх тормашками, за ним мы прошли бесформенные облака разноцветных красок и наконец вышли к туманному лесу. Место было не очень приятным: скрытая пеленой густого тумана земля, голые, черные, обледенелые деревья под хмурым небом и глухая, зловещая, ледяная капель с ветвей.
-- Значит так, сейчас я познакомлю вас с Аль... Тама, никаких глупых шуточек в своем фирменном стиле, Химари... -- я обернулся и посмотрел на насторожившую ушки нэко, -- веди себя как обычно.
-- Эй! Почему только мне замечание?
Пропустив восклицание мимо ушей я шагнул сквозь зыбкую дымку, с наслаждением прошелся по заросшей густой травой земле, отодвинул плеть закрывавшей вход в пещеру лозы и зашел внутрь. Аль была здесь. Сидя на песке она подкидывала прутики в горящий костер и любовалась как они обрастают жаркими язычками пламени. Подкинув очередной прутик она подняла голову и ярко, с искренней теплотой и нежностью улыбнулась.
-- Ты пришел.
Я улыбнулся в ответ, открывая проход девушкам.
***
Зря я волновался что они ее не примут. Спустя несколько минут от знакомства, они общались так, словно были давно знакомы, Тама взяла ее к себе на колени, Химари с искренним интересом слушала детские истории, а я, сидя в сторонке и тихо улыбаясь, чувствовал как разжимается тугая спираль тревоги и волнения, неосознанно сопровождавших меня в эти дни. Я так боялся что что-то пойдет не так, что первое впечатление смажется или будет неприятным, что теперь чувствовал лишь опустошение и, пожалуй, толику удовлетворения от хорошо выполненной задачи. Моя семья была в сборе, все прошло удачно, все приняли друг друга и теперь старались еще и понять... Мир стал ярким-ярким и таким... чистым что хотелось петь. Разумеется петь я не стал, не умею и не особо-то люблю, но счастливую улыбку убрать так и не смог, да и не захотел... а затем и вовсе перебрался на хвостик Тамы, включаясь в разговор.
Из разговора я вынырнул лишь спустя несколько часов, когда внутреннее чувство времени подсказало, что пора идти. Извинившись, я оставил девушек одних и рывком вышел из сна. Аккуратно перенес увесистое кошачье тельце с груди на подушку, вылез из мехового кокона хвостиков и сполз с кровати. Плащ лег гладким туманным полотном на плечи и частично погрузившись на духовный план я вышел из комнаты, с легкостью пройдя сквозь податливую материю двери. Пройти по дому не потревожив сливавшуюся с ним ночью Каю было несложно, -- я не в первый раз проворачивал подобное, и сделать это еще раз было пустяком.
Маятник старинных часов привезенных еще прадедом из путешествия по Европе, мерно отсчитывали третий час ночи, и спальня была наполнена лишь их убаюкивающим тиканьем и тихим дыханием спящих. Обойдя комнату по кругу я присел у изголовья футонов, положил ладони на седые волосы. Искры крови вспыхнули серебристыми огоньками, впитались в ауры, вновь возвращая легкость движений и хорошее самочувствие.
...Я мог бы дать им вечную молодость, невероятные способности, чудовищную силу, но... ни дед, ни ба никогда не высказывали желания вернуть утраченное, стать вновь молодыми, никогда не подымали эту тему, и никак не высказывали даже намека на желание. Я знал что дед не хочет становиться вновь молодым, слышал однажды его разговор -- разговор что касался будущего клана... они считали что будут лишь обузой мне, считали что клану нужно измениться, переродиться, подстроиться под меня... А им в этом будущем места нет!
Дураки!
Неужели они действительно думают что будут обузой мне? Неужели серьезно думают что я могу отказаться от части своей семьи ради таких мелочей как власть или чье-то мнение? Неужели и впрямь так считают?!..
Не знаю, и если честно, не хочу знать! Все чего я хочу, -- чтобы они жили подольше. Я эгоистично хочу чтобы дед и дальше отчитывал меня за проделки и ругался на выходки, но неизменно прощал, хочу чтобы бабушка подкармливала после очередной выволочки чем-то вкусненьким и гоняла от кухни, хочу что-бы все шло как идет и сейчас, хочу чтобы они не умирали...
Ради этого я даю им капли своей крови, каждую неделю, каждый месяц, вот уже несколько лет подряд. Десяти капель моей крови, -- квинтэссенции жизни, -- хватит дабы вернуть человеку прежнюю молодость, двадцать -- вечную, но одна способна лишь ненадолго омолодить, вернуть организм в идеальное для его возраста состояние. И я даю им ее. Даю, дабы они не старели, и были рядом со мною как можно дольше.
Я даю им кровь, потому что боюсь попросить их остаться со мною навсегда.
Закончив с этим, я с трудом поднял руки и не оборачиваясь, вышел на улицу. Меня ждало еще одно дело, -- дело что выполнить я пообещал еще несколько дней тому назад.
Он ждал меня в роще в пятнадцати минутах ходу от дома, в самой ее глубине. Уже на подходе меня встретил низкий рык, и грозный, сдавленный голос потребовал:
-- Пароль!
-- Похоть!
-- Проходи!
Сдерживая усмешку я прошел и кивнул золотому "Они", получия в ответ поклон. Арго настороженно осмотрев окресности на предмет непрошенных свидетелей, вернулся и заключив нас в золотистый барьер нетерпеливо поинтересовался:
-- Товар у тебя?
Я молча поднял и потряс небольшой пакетик.
-- Отлично, -- обрадовался Арго и протянул мне обмотанный бумагой томик. Оглядев упаковку и пробежавшись взглядом по внутренней сути предмета я убедился что все в порядке и согласно кивнул.
-- Обмен.
Мы обменялись товарами и разошлись. Услышав за спиной восторженный вопль Арго я, чувствуя как вновь поднимается настроение, захихикал представляя себе последствия его выходки и зашуршал бумагой стараясь побыстрее полюбоваться новым приобретением.
