- Мы не голодали. И никто не боялся попасть в рабство из-за долгов, потому что у антов вообще нет рабов. Мы жили по законам антов, зато не боялись, что придут джеры Великого Хафа и заберут наш скот, еду, или вещи из дома. Отец мужа рассказывал, что в Сэнгтху такое бывает... - сэнга всхлипнула и на глазах ее показались слезы. О, она еще многое могла бы рассказать этим чужакам. Вот ведь удача, что на них наткнулись именно анты. Встреча с соотечественниками могла бы закончиться весьма плачевно. Недаром отец мужа так тщательно спрятал в густых зарослях тележку с вещами и маленькую косматую лошаденку...
Нет, не стоит говорить это при отце мужа. Старик будет браниться. Он слишком стар, чтобы побить ее, но выслушивать его упреки и угрозы загробными мучениями вовсе не хочется. А с антами поговорить очень даже приятно. Они всегда слушают с уважением, невзирая на то, что она женщина.
Они вообще ценят своих женщин. И даже их, чужаков, заставляли жить по своим обычаям. Она вспомнила, как покойный супруг однажды разозлился из-за чего-то, схватил ее за волосы и ударил о стену. На ее крики сбежались соседи и прохожие. Как они возмущались! Они сказали, что не потерпят в своем городе такого непотребства и заставили мужа извиниться перед ней.
И ведь извинился! Немыслимо для народа сэнг... Зато мы не голодали. За это можно смириться с чем угодно. И как страшно потерять это... Поэтому наши не приняли лазутчика из земель Сэнгтху, и притащили его к правительнице, связанного по рукам и ногам. Они переругались тогда, одни говорили, что не хотят больше войны, другие - что Алтху накажет. Нас всегда учили: те, кто страдает здесь, будут вечно наслаждаться в Садах Алтху. Только никто еще не вернулся оттуда. А война и голод - это так страшно...
Сэнга не выдержала и разрыдалась во весь голос. Старик кипел от возмущения из-за усвоенных невесткой повадок, но вынужден был сдерживаться, так как понимал, что скоро станет совсем немощным, а кроме нее у него никого нет. Он все же встряхнул невестку за плечо и выругал, пригрозив, что ее могут услышать нехорошие люди. Она кое-как успокоилась, но еще долго всхлипывала и вытирала слезы подолом своей длинной, до пола, юбки.
- Ты ведь не одна? - старик взглянул на Лину испытующим взглядом.
Та не успела сообразить, что ей ответить, как вдруг из кустов вышли Мика и Орти.
- Не бойтесь, здесь только я и вот он, мой брат и ее жених! - произнесла Мика и указала на Орти.
Лина промолчала. С одной стороны, она была возмущена выдумкой сестры, коснувшейся того, в чем она не решалась признаться самой себе, с другой - ощутила вдруг какое-то странное удовольствие от ее слов.
- Ой! - вскрикнула вдруг сэнга и схватилась за живот. - О, Алтху! Неужели мой сын родится без крыши над головой?
Старик опасливо отодвинулся от невестки, ведь у сэнгов рожающая женщина считалась нечистой и оскверняющей одним прикосновением к ней.
- О, Благие, - подумала Лина. - Только этого нам еще не хватало!
- Пойдем к нам! - Мика протянула сэнге руку, она схватилась за нее, встала и пошла за хэла, а та обернулась к старику и сказала: - Я умею лечить и принимать роды, я помогу ей!
По дороге Орти успел шепнуть Лине, что хэла Арис и Марк решили не показываться на глаза сэнгам и те не должны о них узнать.
Пока Мика возилась с сэнгой, Лина и Орти начали готовить ужин.
Не скованная больше присутствием отца мужа, сэнга стала более откровенной. Тем более что Мика, будучи одаренной целительницей, своей манерой общения сразу располагала к себе тех, кого лечила.
- Так хорошо жилось у антов, так нет же! - жаловалась сэнга. - Ему все было мало! И угораздило же его обворовать соседей! В первый раз это сошло моему мужу с рук, а когда он забрался к ним на двор во второй раз, на него случайно наткнулась хозяйка, она вышла проверить, не телится ли корова. Он напал на нее и попытался задушить, но та вырвалась и подняла шум.
Прибежали люди и схватили моего мужа, а утром отвели на суд к правительнице. Она выслушала эту женщину и свидетелей, и приказала повесить его, нашу же судьбу должен был решить сход жителей квартала, где был наш дом. Я упала ей в ноги, умоляя помиловать мужа, но она сказала, что ничего не может сделать, потому что таков закон, которому подчиняются все, от правителей из Совета Мудрейших до последнего бродяги. Некоторые соседи просили за нас, но сход решил, что мы должны покинуть Свободные Земли.
Услышав вместо принятого у сэнгов оскорбительного наименования их страны антское название, хэла пришли в крайнее изумление. Сильно же изменила сэнгу жизнь среди антов...
Тем временем похлебка была готова, и Мика села ужинать вместе с сестрой и Орти. Она звала и сэнгу, но та отказалась, похоже, ей уже стало не до еды.
- Она уже скоро? - спросила Лина.
- Несколько часов, может, до утра, но вряд ли, - сказала Мика.
И действительно, через пару часов раздался плач новорожденного.
- Мальчик? - с надеждой спросила сэнга.
- Девочка! - ответила Мика.
- О, Алтху, за что? - в отчаянии простонала сэнга.
Хэла протянула ей ребенка, но та отказалась взять дочь: - Выбрось ее в кусты! Зачем она мне? - О, Алтху! За что ты так жесток ко мне? - закричала она, и, окончательно потеряв над собой контроль, принялась выть и царапать ногтями лицо.
Мика уже не раз сталкивалась с подобным отношением сэнгов к рожденным дочерям. Ей стало мерзко, но она слишком хорошо знала, что было причиной этого. Ей было жаль сэнгу, чей отвратительный поступок был не столько ее виной, сколько бедой.
Женщина, наконец, затихла. Она попыталась встать, но ноги не держали ее.
- Куда ты? - спросила Мика. - Полежи немного, пока остановится кровь! Или ты торопишься в Сады Алтху?
Сэнга ничего не ответила. Она легла, закрыла глаза, и вскоре уснула.
Орти давно ушел, а Лина с сестрой сидели у догорающего костра и тихо беседовали.
- Я не перестаю удивляться крайнему невежеству сэнгов в отношении собственного тела, - сказала Мика. - Мало того, что они не знают, в какие дни женщина способна к зачатию, и рожают каждый год, из-за чего половина детей умирает во младенчестве. Так они еще следуют дичайшим суевериям, а вместо лекарств едят и пьют всякую гадость, типа сушеных тараканов или ослиной мочи...
Услышав это, Лина рассмеялась.
- Не вижу тут ничего смешного, - сердито оборвала ее сестра. - Знаешь, скольких я не смогла спасти после такого лечения? Особенно детей жалко, они ведь не виноваты, что родились у этих родителей...
Лина вспомнила нескольких детей-сэнгов, учившихся в школе, где она преподавала. Это были приемыши семей хэла, подобранные на разоренных войной землях. За исключением внешности, они ничем не отличались от детей-антов, хотя отношение к ним все равно оставалось настороженным, учителя уделяли им особое внимание, опасаясь, не проявятся ли в учениках пороки, весьма распространенные среди их бывших соплеменников.
Такого на памяти Лины замечено не было, но анты частенько спорили, что сильнее - кровь предков или воспитание. Впрочем, хэла обычно склонялись ко второму варианту, памятуя о том, в сколь плачевном состоянии находился их собственный народ до встречи с Сынами Неба.
Сэнга проснулась, едва забрезжил рассвет. Она весьма учтиво поблагодарила девушек-ант, и поспешила к отцу мужа, даже не удостоив взглядом свою дочь.
- Они уехали! - послышался голос Марка, и он присоединился к девушкам вместе с хэла Арисом. Вскоре подошел и Орти.
- Что с девочкой будем делать? - спросила Лина.
- Разве мы обязаны быть более милосердными к их ребенку, чем они сами? - возмутился Марк.
- Сейчас решим, - произнес хэла Арис. - Их позиция понятна, - кивнул он в сторону девушек. - Что скажешь ты, Марк?
- Это тяжело, но когда речь идет о судьбе целого народа...
- Орти?
- С одной стороны, Марк прав. С другой, мы - не они! - ответил юноша.
- Мы - не они... - задумчиво повторил хэла Арис.
После некоторого размышления он сказал: - Есть тут поблизости одно надежное место. Я не собирался заходить туда, чтобы не подвергать риску его жителей, но придется. Нам нужна лошадь и припасы, заодно и ребенка пристроим. Я возьму с собой... пожалуй, Лину, а вы пройдете немного на юго-запад и будете ждать нас у начала гряды холмов, вот здесь, - показал он на карте.
