Один из мужчин взялся за лопату.

   — Нужно что-то делать, хватит обсуждать. Кто мне поможет? Я знаю один источник, — сказал он. — Вероятно, он, как и остальные, засыпан. Если мы уберём пепел и расчистим его, у нас опять будет вода. Он на той стороне, в долине. Конечно, таскать воду сюда мы не сможем. — Он повернулся к человеку, пришедшему со своим ослом. — Ты останешься у нас? — спросил он.

Тот помедлил с ответом, и к нему приблизились несколько человек.

   — Оставайся, пусть твой осёл поможет нам. Когда источник даст воду, мы могли бы подыскать для тебя неплохую работу. Даже если пашню нельзя будет обрабатывать несколько лет, мы, по крайней мере, заложим небольшие сады, но им требуется вода.

Энос и ещё один гончар, помогавший ему, взялись налаживать жизнь выживших обитателей деревни. Четверо мужчин отправились к источнику, восьмерым предстояло соорудить из обломков временные жилища. Женщинам поручили отыскать места, где стена дома или скала ослабили ветер, приносивший пепел, и где он лежал небольшим слоем.

   — Мы должны возделать небольшие участки земли и выращивать там все растения, семена которых найдём, — распорядился Энос.

После утомительной работы к нему подошла Алко и радостно известила:

   — Пойдём, я кое-что нашла!

Энос последовал за нею. Под стеной одного дома, которая была опрокинута волнами и очень мало засыпана пеплом, она обнаружила участок плодородной земли. На ней уже были самым примитивным орудием проведены борозды, и если засеять их и поливать водой, земля обещала дать урожай.

Он обрадовался уже подготовленной земле и возблагодарил богов за то, что они снова помогали Криту.

   — Что толку от всех этих молитв, если у нас нет воды, — сказал какой-то человек, который, обессилев, присел на корточки и, наверное, видел, как Алко убирала пепел и разбивала глиняную стену, чтобы по кускам оттащить её в сторону. — Боги против нас, — пробормотал он вполголоса.

   — Они в самом деле против? — спросил Энос.

   — Ты же сам видишь, — последовал лаконичный ответ. — На улице опять лежат двое покойников. Они упали от голода и умерли.

   — Я принёс в жертву сына, — сказал Энос.

   — И чего ты этим добился?

   — Не знаю, — прошептал Энос. Он взглянул на Алко, рыхлившую землю, и порадовался её энергии.

   — Алко! — тихо позвал он.

Она подняла на него глаза и улыбнулась.

   — Теперь у меня осталась только ты, — проговорил он и задумался.

Ена, сестра его жены и мать Алко, погибла, когда деревню, где она жила, захватили пираты. Её мужа они увели в рабство. Когда Лато взяла Алко к себе, девочке было всего четыре года. Повлияло ли на то, что Энос принял её так, словно она была плоть от плоти и кровь от крови его, то обстоятельство, что у него были только сыновья и ни одной дочери? Как ни сильно любил он сыновей, Алко всегда была для него чем-то особенным, и их связывали друг с другом какие-то таинственные узы.

   — Да, — сказал он, вздохнув, — теперь у меня осталась только ты. Тебе придётся нелегко, ведь ты ещё девушка и в то же время должна стать женой. Хватит ли у нас сил уважать друг друга и многие годы помогать друг другу?

   — Я всегда буду с тобой, — ответила она, засияв от счастья.

   — Всегда? А когда появится мужчина, которому ты будешь нужна и который станет домогаться тебя?

   — Никому я не нужна так, как тебе. Я буду любить тебя, пока жива.

   — Много ли нам ещё осталось? Говорят, многие уже умерли от голода..

   — С этим мы справимся, — уверенно произнесла она. Потом тихо добавила: — Я справлюсь, потому что очень люблю тебя.

   — Ты? — спросил Энос и нежно погладил её по голове.

   — Да! — ответила она и, припав к нему, спрятала лицо у него на груди.

   — Когда-то я принёс в жертву сына. Ты не боишься меня?

   — Почему я должна бояться? Ведь ты отдал его богам.

   — Но они не приняли этой жертвы: выходит, он умер напрасно.

   — Ты думаешь? — спросила она.

Энос кивнул.

   — Да! — ответил он, целуя её в висок.

   — Ты отдал богам Энуму. Есть отцы, которые не смогли принести такую жертву. Значит, они менее достойны? Неужели боги слышат нас, только когда получают богатые дары? Если это так, то они продажны, и покупать богов при помощи жертвоприношений непорядочно.

Энос смущённо глядел на Алко. Она выпрямилась, поправила волосы и сейчас стояла перед ним словно его жена, Лато.

   — Использовать богов в своих интересах нельзя, — сказала она, убирая со лба упавшую прядь. — Безумие думать, что ими можно пользоваться как сундуком с одеждой: выбирать из него то, что нам необходимо. В общении с богами нужно лучше понимать их и постоянно помнить, что они не продаются.

Эноса охватило ощущение огромного счастья. Он крепко взял Алко за руки, он искал её глаза и губы, покрывал их поцелуями, а когда они отпрянули друг от друга, сердца их колотились так сильно, что им было трудно дышать.

   — Мы будем очень счастливы, — торжественно прошептала Алко и снова поправила причёску.

   — Что значит счастливы? — в замешательстве спросил он.

   — Когда снова будем досыта есть, когда сможем насладиться домашним уютом и когда...

   — Что?

—...когда я смогу навсегда остаться с тобой.

   — Поверь мне, Алко, — серьёзно ответил Энос, — твоё счастье в том, чтобы встретить однажды мужчину, который подойдёт тебе, который будет любить тебя и которому ты — поскольку твоё древо жизни должно приносить плоды — подаришь детей.

   — Этот мужчина — ты, — произнесла она едва слышно и опустила голову, будто бы решив проверить, достаточно ли глубоки борозды в земле, чтобы принять зерно.

   — Когда-нибудь ты станешь матерью...

Она кивнула и нежно улыбнулась.

   — У меня будут дети, я знаю, и я буду очень их любить, — прошептала она.

Энос снова задумался, а потом сказал:

   — Ты ещё очень молода. А я скоро состарюсь. У меня впереди немало трудов и забот, и я сделаю всё, чтобы мы опять были счастливы.

   — Мне бы навсегда остаться с тобой! Я нужна тебе!..

   — Есть мужчины, которые больше подходят тебе по возрасту, которым ты тоже нужна и которые могут дать тебе больше счастья.

   — Я хочу всегда быть с тобой, — повторила она. — Ты дал мне представление о жизненных ценностях, воспитал меня.

Вечером обессиленный Энос рассказал Алко, что им удалось расчистить источник, и если он раздобудет на часок осла, то у них будет теперь вода. Алко радостно кивнула.

На ночь они, как всегда, улеглись за стеной, защищавшей их от холодного северного ветра. Прежде чем оба заснули, Алко поднялась.

   — Ещё так жарко, — едва слышно прошептала она, словно извиняясь, — я хочу немного остыть.

Энос видел, как она встала, походила взад и вперёд, словно хмельная, а затем стянула с себя одежду и обмотала бёдра полотенцем. При свете звёзд её тело блестело.

Снова укладываясь рядом с ним, она была взволнованна, и дыхание выдавало её.

   — Тебе тоже жарко? — спросила она и сбросила с бёдер кусок ткани. — Хорошо, — вздохнула она, обнимая Эноса, — что с тобой я чувствую себя такой защищённой. Что бы я без тебя делала?

Энос погрузился в сон. Его мысли унеслись к Тигру и Евфрату. Разбудил его какой-то голос:

   — Жены становятся там матерями, и они означают бесконечную плодовитость. Такая мать одновременно может быть дочерью, сестрой и возлюбленной.

Другой голос окончательно прогнал его сон:

   — Как дочь она принадлежит небесному богу, как жена отдаётся отцу. Поскольку так есть и будет всегда, дочь в своей материнской ипостаси низводит небо на землю.

Энос не спал, пристально глядя на звёзды. Рядом лежала Алко, во сне она так крепко ухватилась за него, что он едва мог шевельнуться.

   — Ты? — неожиданно спросила она, вставая.

   — Я, — ответил он, осторожно вытягивая руки и ноги, однако так повернуть голову, чтобы не коснуться её грудей, ему не удалось.