Она выпрямилась, прислонилась спиной к стене и скрестила руки над головой. Знала ли Сарра, что в этой позе она особенно привлекательна?

   — Ведь ты сам мужчина, — сказала она. — Его клятвы не более чем обычные пустые слова, которых вы, мужчины, не жалеете, добиваясь своего. Стоит только вам удовлетворить своё желание, и всякое опьянение у вас проходит. Тогда чувствуешь себя опустошённой.

   — Почему ты так негативно настроена? Может быть, всё дело в твоей расе? У меня был один воспитатель, кстати, критянин... Однажды он обратился ко мне с сентенцией: «Не бойся прекращения собственной жизни, бойся того, что пока не начал вести достойную жизнь. Ибо только тогда ты станешь человеком, достойным этого мира и своих родителей».

   — Неплохая мысль, — похвалила Сарра.

Сарра устроилась возле меня, словно мурлыкающая кошка, и положила голову мне на колени.

   — Говорят, — сказала она будто бы про себя, выводя пальчиком круги на своём обворожительном бедре, — что ты намерен публично совершить с этой критской девицей половой акт. Ведь это же отвратительно... Не понимаю, как ты можешь пойти на это?

   — А рабыне и не нужно это понимать, — ответил я намеренно резко. — Не хочу огорчать тебя, но на многие вещи ты смотришь очень узко. Ведь я царь, а в глазах критян даже царь-бог. Как мне объяснить тебе всё это? — спросил я, подыскивая подходящие примеры и слова. Потом сказал, стараясь быть убедительным: — Здесь существует церемония инициации. Это означает, что мальчики и девочки, начиная взрослеть, должны пройти обряд посвящения. Мудрые мужчины и женщины собирают вокруг себя этих молодых людей и обучают их многим вещам, знакомят с законами. Такие посвящения распространены повсеместно. Девушек, которые собираются стать жрицами, называют пчёлами, юношей — медведями, козами, а подчас и циклопами. Их воспитателями, в зависимости от местности и поставленной задачи, становятся пастухи, кузнецы, гончары, охотники, музыканты или пророки. Мальчики должны научиться преодолевать страх. Учителя нередко надевают маски и облачаются в звериные шкуры. Нечто специфически критское, что показалось мне странным, состоит в том, что мальчики и девочки меняются одеждами: девочки становятся мужчинами, а мальчики — женщинами.

Я нежно поцеловал Сарру, и она счастливо прильнула ко мне.

   — Ты, конечно, видела, — продолжал я, — изображения Минотавра — наполовину коня, наполовину мужчины. Иногда его изображают в виде мужчины с головой быка. Мужчина с головой быка не кто иной, как бог Велханос. Для критян многое священно. Они празднуют начало сева, сбор урожая, распечатывание кувшинов с вином, уход и возвращение стад на пастбища. Люди отправляются в священные пещеры и священные рощи, поднимаются в высокогорные храмы. И свадьба у них священна — это праздник плодородия.

   — И мужчина публично соединяется с женщиной, царь — с жрицей. Это же постыдно! — возмутилась она.

   — Многие культуры знают обряд Священного брака, — возразил я.

   — Но не любовное соитие у всех на глазах.

   — Ты несправедлива.

   — Почему? — удивилась она.

   — Если бы тебе оказали честь на виду у всех вступить в Священный брак с царём, царём-богом, ты бы сразу согласилась.

   — С тобой, но не с первым попавшимся сладострастником.

   — Пусть так, — сурово ответил я. — Риана соединяется со мной, а не с каким-то там сластолюбцем. К тому же я люблю её, она для меня воплощение Крита. Всё, что у нас есть, мы получаем от богов. Если я люблю Риану, я познаю богов.

Чтобы привести молодёжь к богам, — продолжал я, — у критян и существуют эти посвящения. Если мы собираемся здесь жить, Сарра, — предупредил я её, — если мы хотим быть счастливы среди людей, которые вокруг нас, мы должны смириться с этими культами. А потому тебе следует смотреть на Священный брак как на религиозный обряд.

   — Я — иудейка и не изменю своей вере. Существует только один бог — Ягве, — упрямо сказала она.

   — Тогда ты навсегда останешься здесь чужой.

   — Люди все разные. Есть слабые, есть сильные... Я хочу быть сильной и не покорюсь.

   — Ты действительно принадлежишь с несговорчивому народу, — с упрёком заметили. — Если не покоришься, тебя сломают.

   — Скажи ещё, что ты ешь улиток, как все критяне. И всё это только для того, чтобы понравиться им, чтобы показать, что ты смирился.

   — Нет, — поспешно ответил я, — я их не ем.

   — Ты же видишь, как после последних весенних и первых осенних дождей все критяне ворошат кусты и переворачивают камни в ущельях в поисках этих улиток. Они просто жить не могут без этих мерзких тварей!

   — Многие из них очень бедны и живут впроголодь. Пашни и деревья дают ещё недостаточный урожай. Попробуй-ка изо дня в день питаться одной кашей. И тогда, может быть, и улитка покажется тебе лакомством!

Сарра приподняла ногу и пошевелила пальцами. Я нисколько не сомневался, что она просто хочет продемонстрировать мне, как она ухаживает за своим телом и как красиво накрасила ногти на ногах.

   — Надо быть выше обыденного, повседневного, Сарра, иначе жизнь не сложится. Даже игры с быком имеют здесь глубокий смысл. Бык — символ плодородия, мужчины, дотрагиваясь до рогов огромного быка, надеются приобрести его способности производить потомство. В некоторых странах верховный бог нередко отождествляется с быком. В Египте почитают священного быка Аписа. А фараон там просто считается небесным быком.

   — Минотавр — мужчина в маске быка, — сказала она, — а получеловек-полулошадь называется иначе, не так ли?

Я удивлённо посмотрел на неё:

   — Да, такое существо называют кентавром.

   — А на самом деле Минотавр и кентавр когда-нибудь существовали?

   — Нет, это сказочные персонажи, мифические существа.

   — Тебе нравится Крит? — безразличным тоном спросила она.

   — Да, — ответил я, не задумываясь. — Я полюбил его ещё ребёнком; ради Крита я готов даже есть улиток. Едим же мы морских моллюсков. Что мне ещё очень нравится здесь, так это дикие цветы, растущие по обочине просёлочных дорог. Солнце окрашивает их светящейся желтизной и огненной краснотой. Ты когда-нибудь видела, — с воодушевлением спросил я, — как простираются к северу, в сторону моря, поля, окрашенные жёлтым и зелёным? Представь себе, как всё это заиграет, когда земля вновь станет плодородной. Вчера я видел во дворце гранатовые деревья, и их цветы на гладких блестящих листьях были словно ярко-красные бабочки. Меня поражает, что солнце каждый раз по-новому освещает горы. Иной раз оно посылает яркий свет, в котором все краски будто начинают играть. А когда наступает вечер, Крит напоминает скорее побережье Африки, нежели материковую Грецию. А ты слышала по утрам дроздов?

Сарра, ничего не понимая, уставилась на меня, а я мечтательно произнёс:

   — Дрозды поют как ни одна другая птица, своей мелодичной песней они встречают новый день. И у коноплянок, и у славок, и у коньков, и у воробьёв — у всех есть собственная песня, но тем не менее это всего лишь фон для ежедневной утренней песни дроздов.

С часу на час в среднем дворе должен был состояться ритуал Священного брака. Манолис точно определил путь, каким мне следовало двигаться. Проще было бы воспользоваться винтовой лестницей, которая вела прямо во двор, но будет эффектнее, полагал он, если я пройду через святыню и только потом покажусь народу.

Едва забрезжил рассвет, как зазвучали рога и заворковали литавры, предвещая приближающийся обряд. Ровно за час до начала празднества запрещалось бить человека или животное. Если осуждённому на смерть преступнику удавалось доказать, что приговор ему зачитывали именно в тот час, когда повелитель земли вступал в связь с жрицей неба, ему облегчали наказание. Разве час Священного брака не был часом проявления силы и неотделимого от него великодушия?

Неожиданно мои мысли обратились к Гелике. Уже два дня я не видел своей любимой собаки. Один из рабов сообщил, будто видел, как Гелике выманила её из дворца и повела в ближайшую пиниевую рощу. Зачем она украла мою собаку, зная, как сильно я к ней привязан?