— Взрыва не было? — предположил Гарри.

— Нет. Помешал арест организатора.

— Это был Сириус?

— Да.

— Его кто-то сдал?

— Да.

— Кто?

Ответ Гарри уже знал, но всё равно вздрогнул, когда в наступившей тишине прозвучало тихое:

— Я.

Обычно Гарри всегда находил, что сказать, а иногда даже говорил лишнее, не умея вовремя заткнуться, но сейчас… Сейчас у него не находилось никаких слов: простым «бывает» тут не обойдешься, а на какие-то связные предложения он был просто не способен. А Северус явно ждал, напряжённо вглядываясь в лицо Гарри. Но что тут скажешь?

— Уже поздно, — едва слышно произнёс Северус. — Тебе пора.

— Да, — шёпотом отозвался Гарри. — Пора.

— Удачной поездки.

— Спасибо.

Гарри сам не заметил, как оказался в своей комнате. Он обессилено опустился на кровать и убрал ноутбук. Почему-то даже общение с Бель казалось лишним. Ему надо было разобраться с тем, что же теперь делать. Гарри запрокинул голову и несколько раз стукнулся затылком о тонкую перегородку, мечтая выбить тоскливые мысли. Ведь что он имел? Был Северус, и было его признание в том, что он предал своего любовника. Того самого, с которым тискался перед фотокамерой, который называл его «крошкой Севви», с кем курил травку и, наверняка, был счастлив. Это настолько не укладывалось в голове, что казалось, будто минувший разговор — лишь плод воспалённого воображения. Ну, не мог Снейп предать! Просто не мог! Потому что иначе как ему верить?

Гарри ещё никогда не приходилось сомневаться в близких людях, и казалось очень естественным доверять им, как самому себе. Недаром тётка всегда ругала его за наивность и желание видеть в людях только хорошее. И зря, наверное, он примерял поступки окружающих на себя. Вот он бы никогда не предал того, кого любил! Никогда! Коварное воображение тут же начало подбрасывать картинки этого «никогда». Ни деньги, ни слава не заставили бы его, но ведь и Снейп не соблазнился ничем таким! Теперь, когда первое потрясение отступило, Гарри, наконец, подумал о том, что же могло вынудить совершить подобное. Сейчас этого блядского Сириуса стало даже жаль, но почему-то Снейпа было жальче не меньше: ведь он тоже потерял. Много. Гарри бы никогда…

Ночь за окном казалась особенно тёмной, но на душе было ещё чернее. Особенно больно было оттого, что Снейп не оправдал ожиданий Гарри. Как он мог — вот так? Или всё дело в том проклятом взрыве, который так и не состоялся? Но за что-то же тогда Сириуса осудили?! Что именно сказал Снейп в участке, что обернулось таким сроком? Несостоявшийся взрыв на такое не тянет.

Было ещё кое-что, не дававшее Гарри покоя. Сириус простил Снейпа. Почему? Наверняка было что-то, о чём Гарри не догадывался. Оно просто должно быть! Должно… обязательно…

Уснул Гарри неожиданно для себя и утром долго не мог понять, что так противно звенит, прежде чем сообразил отключить будильник. В Кунунарру он поехал мрачный, голодный и невыспавшийся. Потому-то не пристегнулся и набил себе шишку, подпрыгнув на очередной кочке грунтовой дороги. Боль отрезвила, и одновременно с ней пришло понимание. Какого, собственно, чёрта?! Зачем Гарри судит Северуса за то, что было два десятилетия назад? Да ещё не зная подробностей. В конце концов, это произошло между Сириусом и Северусом, и только они могли в этом разобраться. Что и сделал Сириус, простив! А Северус… а Северус до сих пор себя не простил, иначе бы не стал говорить об этом с такой тоской и так каяться! Вот оно! Вот что имело значение!

С души словно камень свалился, и тогда Гарри начал жалеть о том, что сбежал ночью. Да ещё так по-идиотски! Дав Северусу повод думать, будто Гарри его осуждает. А ведь совершенно напрасно! С мыслью о том, что надо бы об этом сказать, Гарри зашёл в «Три звезды» и даже нашёл в себе силы улыбнуться жабе.

— Доброе утро, мисс Амбридж.

— Доброе, — улыбка её совершенно не красила. — Как вы себя чувствуете, мистер Поттер?

— Очень хорошо, — Гарри вдруг вспомнил о том, что так и не поговорил с Фаджем и не разузнал обстановку. Что ж, придётся выкручиваться. — Отлично, мисс Амбридж, и я очень рад, что вы назначили мне встречу, потому что некоторые сведения надо передавать лично. И только доверенным лицам.

Улыбка на жабьей морде стала торжествующей и очень довольной.

— Вы правильно думаете, мистер Поттер. Но мистер Фадж немного разочарован.

— Надеюсь, после нашей встречи его настроение изменится.

Гарри говорил, не веря сам себе, и тем больше было его удивление, когда Амбридж приняла его слова за чистую монету.

— Ничуть не сомневаюсь в этом. Так о чём бы вы хотели ему рассказать?

Гарри без зазрений совести принялся делиться опасениями Филча про плохую охрану складов со взрывчаткой, и сообщил о «роптании рабочих». Амбридж слушала, подперев голову ладонью, и согласно кивала, явно выражая свою благосклонность. Про заговор Гарри не хотел говорить ничего, но побоявшись некоторых инициативных личностей, туманно намекнул на то, что ходят слухи.

— Но вы же понимаете, мисс Амбридж, слухи — вещь крайне ненадёжная. А дезинформация в нашем деле не столько вредна, сколько опасна.

— Главное, чтобы вы говорили правду, — Амбридж вроде даже улыбалась, но от её взгляда мороз пробирал кожу.

— Я никогда не лгу, — очень серьёзно сообщил Гарри.

Чтобы усугубить хорошее впечатление о себе, Гарри вызвался проводить Амбридж до дома, где её ждал водитель, рассчитывая по дороге узнать, не инициатива ли Филча привела её в эти края. Они чинно шли по улице мимо дома Хагрида, когда Гарри вдруг увидел, как в одном из окон дёрнулась занавеска. Неужели вернулся? Поэтому, любезно распрощавшись с жабой, Гарри чуть ли не бегом помчался к человеку, с которым поговорить хотелось едва ли не больше, чем с Северусом.

Уже постучав в немного облезлую дверь, Гарри подумал, что в доме Хагрида могли быть и посторонние, но, к счастью, не успел ничего предпринять. Дверь распахнулась, а хозяин дома стиснул Гарри в удушающих объятьях.

— Дружище! Как я тебе рад! И ты это… молодец!

— Почему? — удивился Гарри, пока ещё ничего не сделавший для того, чтобы заслужить похвалу.

— Ребёнок не должен расти без отца! И это… поздравляю!

Теперь Гарри уже совсем ничего не понимал.

— С чем?

— Ты станешь отцом! — торжественно объявил Хагрид.

========== 23 ==========

Гарри всегда считал Хагрида человеком, способным разглядеть красоту в любой опасной твари, но всему ведь есть предел! Нельзя же распространять критерии красоты животного мира на людей, потому что получается совсем херня!

— Хагрид! Как ты мог подумать, чтобы я и Амбридж!.. Она же… да я бы не смог!

— А чего такого-то? Она хорошенькая… и дитёночек ей нужен.

— Но не от меня же?!

— А чего такого-то? Ты тоже красивый. По-своему, конечно.

— Нет, Хагрид! Она точно не в моём вкусе, и она совершенно точно не ждёт никакого ребёнка.

— А как же животик?

— У тебя тоже «животик», но я же не говорю, что ты беременный!

— Так ты ж не идиот! — простодушно удивился Хагрид.

— С чего ты вообще взял, что она беременная?!

— Она сама сказала. И даже плакала так горько… ну, тогда…

До Гарри стали доходить детали аферы.

— Постой! Так это ты ей дал деньги?

— Ну, да. Хорошенькая женщина в беде. Как не помочь-то?

— Твоя доброта тебя погубит, — подытожил Гарри. — Но, с другой стороны, терять тебе нечего, а у нас творится хрен знает что. В общем, полная задница.

Хагрид помрачнел, выслушав рассказ об идеях Фаджа:

— Твою ж мать!

— Не то слово! Поэтому Амбридж просто тебя обманула, чтобы вывести из игры.

— Хитрая бестия! — в голосе Хагрида послышалось восхищение. — И ловко-то как… по руке гладила, в глаза смотрела…

— Не отвлекайся.

— Ну да. Я ж того… добра ей хотел.

Идея родилась внезапно.

— Хагрид, а ведь это шикарный повод, чтобы вывести теперь её из игры.

— Как это?

— Смотри! Это же прекрасный повод для твоего появления на Аргайле.