— Я не бросал, мы решили, что так будет лучше…

— Гарри, ты не представляешь, в какую яму с пауками лезешь! Хагрид — честнейший человек, и где он сейчас?

— Рон!

— Одумайся, друг! Просто одумайся!

Конечно же, Рон бросил трубку, оставив Гарри в душевном раздрае, и, конечно же, именно этот момент выбрал Снейп для технического совещания. И ведь не сбежать! С тяжёлым сердцем Гарри зашёл в кабинет шефа и уселся на стул рядом со шкафом, в надежде остаться незамеченным. Куда там! Если у Снейпа было отвратительное настроение, то страдали обычно все. Особенно досталось «молодым специалистам» Поттеру и Лонгботтому. Кто бы сомневался?! И если Невилл стоически перенёс все нападки, то Гарри попытался отбиться и огрёб сполна. Снейп припомнил ему даже небрежное ведение полевого журнала и роковую ошибку в один градус при черновой отрисовке рудного профиля в самом начале карьеры. Зато с каким удовольствием Гарри хлопнул дверью кабинета, когда совещание окончилось, и даже не стал оглядываться на стук упавшей таблички.

— У него точно недоёб! — пожаловался Гарри Невиллу.

Друг только весело фыркнул:

— Я бы на твоём месте был поосторожнее с такими диагнозами — ты орал ничуть не меньше.

— Мне просто надо было выпустить пар. Рон с чего-то решил, что я мечтаю сделать карьеру в профсоюзе, и какого-то хера обиделся.

— Ну, ты же его знаешь, — улыбнулся Невилл, — сначала скажет, потом пожалеет, а после будет делать вид, что ничего такого не имел в виду. К тому же он сейчас слегка не в себе.

— Чего так?

— С Гермионой поссорился.

— Опять?! А ты откуда знаешь?

— Луна сказала.

Подруга Невилла дружила с Гермионой, поэтому такие вещи знала наверняка.

— Теперь ты понимаешь, почему я ни с кем не встречаюсь? — фыркнул Гарри. — От женщин одни проблемы.

Гарри лукавил. Недолгое знакомство с Беллатрикс заставило его усомниться в собственной категоричности, особенно после того, как он стал свидетелем жаркого диалога своей беты с Роббом Старком про уместность употребления крепкого словечка, которым выразил свой восторг Гилдерой. Беллатрикс была достойной противницей этого занудного мудака, и Гарри с удовольствием запомнил несколько выражений, вежливых формально и довольно оскорбительных по сути. Вечером он решил сообщить об этом Бель:

«Ловко ты его отбрила!»

«Неужели? А я думала, что ты разозлишься».

«С чего бы это?»

«Ну, как… если вчера у тебя был хейтер потенциальный, то сейчас ты от него так просто не избавишься».

«Ну и хер с ним!» — легкомысленно ответил Гарри. — «Забудет когда-нибудь!»

«Ну-ну, оптимистка…»

Гарри отчётливо представил, как Бель усмехается, и написал:

«Вообще-то, друзья называют меня именно так».

Общаться с Бель было легко, может быть, потому, что она не ждала от него каких-то «шагов навстречу», как та же Джинни. Вообще, все эти заморочки Гарри уже порядком надоели. Почему приятное общение непременно должно заканчиваться «отношениями», над которыми к тому же надо «работать»? И какого хера эти «отношения» должны ограничивать дружеские общения? А ревность?! Джинни ревновала его даже к Гермионе и Луне, когда он просто с ними общался. Как будто он стал бы уводить подружек у своих друзей? К друзьям, впрочем, она его тоже ревновала — хорошо ещё, что ей просто не пришло в голову, что Гарри присматривался к её брату!

Гарри вздохнул, вспоминая Чарли, секрет которого невольно выдал Рон, пробудив нешуточный интерес. С этого-то, в общем, всё и началось. Сначала Гарри просто наблюдал за ним, пытаясь понять, чем тот отличается от «нормальных» парней, а потом задумался, как это всё происходит у… таких. Фантазии заводили его всё дальше, и постепенно он понял, что в дом Уизли ходит не для того, чтобы украдкой поцеловать Джинни в полумраке коридора, а чтобы за обедом смотреть, как Чарли облизывает с губ соус. А потом долгими ночами представлять вкус этих губ или, что ещё хуже, думать о том, делает ли Чарли минет своему «другу». Это было невыносимо! Гарри мучился, понимая, что обманывает ожидания Джинни, но чем больше он старался быть с ней внимательным, тем сильнее она злилась. Наверное, она всё-таки чувствовала фальшь, как и Чарли. И всё это могло продолжаться ещё долго, но Гарри сбежал — когда Чарли предложил встретиться в мотеле…

========== 3 ==========

Гарри незаметно для себя оказался вовлечённым в дурацкую круговерть, называемую «избирательной кампанией». Он подписывал какие-то петиции, улыбался в камеру и отвечал на бесконечные вопросы журналистки, напрочь лишённой представления о приличиях и о какой-то этике. Беда была в том, что мистер Фадж настоятельно рекомендовал с ней «сотрудничать», и Гарри приходилось изо всех сил стараться. Правда, это ничуть не мешало представлять, как эту противную Риту Скитер укусит змея, а ещё лучше — крокодил. Эти фантазии помогали сохранять самообладание, когда она спрашивала: «А есть ли у вас подруга?», и, не моргнув глазом, отвечать:

— Есть. Но, к сожалению, я вынужден общаться с ней в основном в сети. Дела, как вы понимаете.

Говоря это, Гарри напускал на себя важный вид и представлял Беллатрикс Блэк. Не лгун же он, в самом-то деле?! А общение с Бель захватывало его всё сильнее — с ней оказалось очень легко общаться на такие темы, которые Невилл бы не понял, а Рон, чего доброго, и вовсе бы осудил. Хотя, конечно, Гарри не был до конца честен, продолжая притворяться девчонкой, но, с другой стороны, так было проще говорить о Чарли.

«Ты с ним хотя бы целовалась?» — интересовалась Бель.

«Нет. Он сразу пригласил меня в мотель».

«А ты?»

«Послала его!»

«И даже не пытался ухаживать?»

«Нет».

«Может быть, ты выглядишь чересчур доступно?»

Гарри растерялся. Чересчур доступными в его понимании выглядели проститутки, но сам он был далёк от подобной распущенности и точно не вызывал таких ассоциаций.

«Не угадала».

«Ну, тогда, наоборот, казалась неприступной настолько, что он совсем отчаялся и начал делать глупости».

«Ты так хорошо разбираешься в парнях?»

«Можно сказать и так. У меня есть приятель. Он — гей и совсем без комплексов. Поэтому охотно отвечает на такие вопросы».

У Гарри даже вспотели ладони от предвкушения удачи. Получалось, что через Бель он сможет спросить обо всём и даже получить ответ от опытного человека.

«Бель! Ты — прелесть!»

«Я знаю. А ты думала, откуда я разбираюсь в матчасти?»

«Из книг?» — предположил Гарри.

«Угу. Почти. И кстати, твой Старк тоже в теме».

«С чего это он мой?»

«А чей же?! Это твой первый читатель-пидорас».

«Думаешь, он гей?»

«Пидор! Причём престарелый».

«Но как ты узнала?»

«Интуиция».

Наверное, интуиция, и правда, была сильным местом Бель, потому что теперь, читая разгромные комментарии, Гарри с лёгкостью представлял себе именно престарелого пидораса, причём сильно похожего на Снейпа, который цеплялся к Гарри с таким пылом, будто добыча алмазов напрямую зависела от расчётов маркшейдера Поттера. И как после этого ещё назвать Снейпа?

Гарри сначала не понимал, зачем раздувать такую шумиху с его избранием и даже изображать какую-то конкуренцию, если уже всё решено. Или всё-таки Фадж не был уверен до конца? Хотя приезд Артура Уизли всё равно был событием приятным, несмотря на то, что имел привкус политической игры. Отец Рона, возглавлявший профсоюз Пилбары, должен был приехать на Аргайл накануне собрания и поддержать своего молодого «коллегу и воспитанника». А ещё Гарри сильно надеялся, что вместе с ним приедет и сам Рон, который не умел долго держать обиду. Тем более, такую непонятную. Однако Невилл не дал этой надежде ни малейшего шанса:

— С мистером Уизли приедет Чарли.

Гарри почувствовал, как бешено заколотилось сердце, но постарался ничем себя не выдать:

— Жалко, что не Рон.

Но Невилл только махнул рукой:

— Он сейчас помирился с Гермионой, ему не до нас. К тому же не забывай — здесь Лаванда.