К ней подбежала девочка, и, порывисто обняв, начала что-то говорить. Моа заметила, что медведь ранил верхнюю часть ее руки, и лизнула это место, отчего Травинка поморщилась. Ей и самой досталось, сильнее всего болела передняя лапа, но Моа знала, что она быстро заживет – главное, что она остановила хищника.
Вместе с девочкой барс начал спускаться – несколько неуклюже из-за пораненной лапы. Когда они добрались до луга, солнце уже вовсю сияло в небе, согревая Травинку и барса. Моа подошла к туше медведя, начав утолять голод, и только почувствовав, что больше не съест, отошла от туши, повернувшись к девочке. Она подошла к Моа, и, погладив ее по спине, что-то сказала тихим голосом. А потом, посмотрев на медведя, произнесла что-то еще. Моа поняла, что ей нужно побыть рядом с убитым медведем, пока девочка будет ходить за помощью в селение, и улеглась неподалеку от туши. А Травинка пошла в лес.
Закрыв глаза, Моа решила поспать. А в какой-то момент сквозь сон почуяла приближающиеся запахи людей, барсов и тигров. Открыв глаза, она увидела идущих от леса охотников, взрослых и мальчиков, и их друзей-зверей. Впереди шла Травинка, а чуть позади – Камешек и Мао.
- Так вот как выглядит медведь,- протянул барс, приблизившись к туше,- и вправду очень большой. Ты его одна убила?
- Нет, Травинка помогла,- отозвалась Моа,- мы дрались высоко в горах, и в конце он упал со скалы, и разбился.
- Ты очень хорошая охотница, и Травинка тоже – ни разу не слышал, чтобы пара человека и барса убила медведя,- произнес Мао с уважением в голосе,- я его почуял, утром, поэтому вместе с тиграми вел людей сюда, а потом мы увидели твоего друга.
- Я почуяла медведя еще ночью. Но долго не могла найти, запах все время был слабый.
Их разговор прервали громкие крики – обернувшись, барсы увидели, что кричал Камешек, что стоял рядом с девочкой, сжав верхние части ее рук своими руками. Она что-то сказала в ответ, и мальчик отпустил ее, отойдя в сторону. А потом, к удивлению Моа, подошел к ней, и погладил по голове, сказав что-то с теплотой в голосе. Отошел к туше медведя, которую уже разделили охотники, и, взяв хороший кусок, направился в лес.
- Этого даже я объяснить не могу,- произнес Мао, прежде чем его сестра задала ему вопрос, что это с Камешком,- я видел раньше, что люди ведут себя странно иногда, но подобного этому еще не наблюдал.
Моа согласно мотнула головой. Дождалась, когда каждый из людей возьмет часть мяса от медведя, и пошла к селению вместе с Травиной, налегке. Она шла медленно, чувствуя усталость и сонливость, и хотела в селении сразу же лечь спать, но вначале ей пришлось дождаться, когда женщины осмотрят ее раны, и Травинка завернет ее больную лапу лечебным листом. И только после этого она растянулась на земле, рядом с девочкой, мгновенно уснув…
… Проснулась Моа, чуя запах мяса, жарящегося в большом огне. В очередной раз она удивилась, как люди могут есть такое мясо. Впрочем, ее это сильно не волновало – ведь ей они давали сырое мясо.
Тут Моа заметила, что Травинка стоит рядом с ней, и все люди окружают костер. Наверное, сейчас будет еще один праздник…
Это предположение подтвердилось вскоре – когда все люди и их звери собрались возле костра, вперед выступил Посох, что-то говоря. При этом он смотрел на Травинку и Моа, и барс подумал, что речь идет об их удачной охоте. Так что когда девочка вышла в круг, Моа тут же присоединилась к ней. А мгновением позже с удивлением видела, как люди им кланяются.
«Наверное, они так благодарят за спасение от медведя»,- подумала Моа.
Тут в центр круга вышел Камешек, держа в руках ожерелье из зубов медведя. Он надел его на шею девочке, и отошел в сторону. Посох сказал что-то еще, и теперь все кланялись, почему-то, женщинам.
Моа думала об этой странности недолго – ей дали хороший кусок мяса, которым она и насыщалась, пока от него не осталось и косточек. После она умылась, как обычно, и легла рядом с Травинкой – она о чем-то говорила негромким голосом с Камешком. Потом они вдруг крепко обнялись, и лежали так некоторое время.
- Что они делают?- спросила Моа у брата в любопытстве.
- Так они ухаживают друг за другом,- объяснил брат, к ее удивлению,- я уже видел подобное зрелище, мне опытные барсы сказали.
Моа громко фыркнула:
- Они же еще маленькие. Неужели уже сейчас они будут создавать семью?
- Нет, сейчас не будут. Они только говорят друг другу о привязанности, по-особенному прикасаются друг к другу. И так несколько лет. А уже потом, когда повзрослеют, у них появляются детеныши.
- И здесь у них все долго и сложно,- помотала головой Моа,- зачем решать заранее, если появления детенышей еще и быть не может?
И, вспомнив свои догадки о том, что Травинка – не человек вовсе, добавила:
- А это вообще возможно, что у Камешка и Травинки будут детеныши? Раз она не человек? Это не то же самое, что барсу сойтись с тигром?
Мао задумчиво помолчал.
- Может быть. А может, они не знают этого, потому что еще не достаточно повзрослели.
Моа кивнула, подумав, что и такое возможно. И, ощутив, что ее опять клонит в сон, вскоре уснула.
Со следующего дня Травинка, а вместе с ней и Моа, не стали ходить на охоту. А через несколько дней девочка, вновь сев Моа на спину, ходила с ней вокруг гор, вместе с двумя взрослыми мужчинами на барсах – видимо, они охраняли долину от хищников. И Моа через некоторое время убедилась, что эта предосторожность не излишня – когда из-за гор появилась стая черных, крупных, волков. Люди тут же спрыгнули с барсов, чтобы дать им возможность достать волков, а сами поражали их стрелами. И здесь Травинка действовала так же быстро, как и остальные люди, а Моа убила двух волков. И, конечно же, люди устроили по этому поводу еще один праздник, на котором Моа вдоволь наелась мяса, а у Травинки и мужчин, что были с ней, появились еще клыки на ожерельях.
Но чаще они просто ходили по долине, исследовали пещеры вместе с Камешком и Мао. Когда люди сидели подолгу на лугу высоко в горах, барсы охотились, но стоило Травинке запеть, Моа замирала на месте, ощущая такое счастье, словно ее мама снова рядом. Правда, пела она недолго, и от песни до песни проходило много времени, словно Травинка уставала, спев одну из песен. Она и Камешек продолжали обниматься, прикасаться к лицам друг друга, а Травинка носила в волосах разные цветы, из чего Моа поняла, что их ухаживания продолжаются.
Так, мирно и неторопливо, протекал день за днем. Моа было хорошо вместе с Травинкой и Мао, и она уже забыла о том, что девочка не в долине родилась, а, значит, когда-нибудь ее покинет.
Как-то раз, когда Моа с братом вдоволь наохотилась, они возвращались к своим друзьям, что отдыхали от похода по пещерам на лугу. И с удивлением увидели, как Камешек, до этого стоящий рядом с Травинкой, вдруг побежал в лес. Мао последовал за ним, а Моа подошла к девочке. Только посмотрев на нее, барс понял, что Травинка расстроена. Видимо, между ней и Камешком что-то произошло, только что именно, Моа не знала.
После этого все изменилось. Травинка постоянно пыталась поговорить с Камешком, но почти сразу уходила прочь, еще больше расстроенная, чем раньше. Поэтому Моа перестала видеться с братом – она чувствовала, что нужна девочке, и не могла оставить ее даже на несколько минут, опасаясь, что может потом и не найти – ведь от нее уже не пахло травой. И обходить долину вместе они перестали, после того, как один из мужчин поговорил с Травинкой, заметив ее состояние.
Девочка после этого еще два дня пыталась завязать разговор с Камешком, но так же неудачно – Моа не успевала даже немного поговорить с братом, как приходилось опять следовать за Травинкой. После очередной такой попытки девочка пошла в горы, принявшись ходить по одной из пещер. Наблюдая за ней, Моа понимала, что она вряд ли видит все вокруг – ее взгляд остановился, видимо, она о чем-то задумалась. А потом, повернув к выходу, почти побежала к долине. Моа знала, что она идет к Камешку, и не ошиблась. И теперь, слушая слова девочки, и, как всегда, не понимая, барс слышал в них боль и мольбу, и ощутил жалость и сочувствие. А вот Камешек явно не почувствовал всего этого – говорил с девочкой холодно, словно с чужой. Моа с удивлением увидела, что Травинка сильно ударила мальчика рукой по лицу, и, что-то крикнув, помчалась прочь, к горам.
