В ответ послушался недовольный голос.

— Убирайся к чёрту, ведьма!

Подойдя к двери, Андрей приказал:

— Открой.

— Я сказал, никого не хочу видеть!

Голос сына не внушил Руничу никакого доверия и, он категорически, потребовал:

— Если ты немедленно не откроешь, я разнесу дверь.

— Как же ты мне надоел!

Спустя минуту дверь распахнулась. Андрей Михайлович поморщился.

Заметив его осуждающий взгляд, сын скривился в ухмылке:

— Что смотришь? Ну, выпил. Ведь нынче Рождество.

Он поплёлся в ванную комнату. Рунич с тоской посмотрел ему вслед.

— Катя, присмотри за ним.

Ополоснув голову прохладной водой, Арсений обмотал её полотенцем и сев на стул, закрыл глаза.

Катерина промокнула салфеткой его лицо. Приоткрыв глаза, и уловив на себе её

взгляд, прошептал:

— Катя…

— Я думала, ты заболел. Отметил Рождество, да? — она укоризненно покачала головой и многозначительно посмотрела на него. — Ведь кроме спиртного ты употребил ещё кое-что.

— Ш-ш, тихо, — он поспешно приложил палец к её губам. — Мне доктор советовал принимать лекарство для успокоения нервов.

Девушка возмущенно всплеснула руками.

— Не могу видеть тебя таким!

— Почему? — он игриво щипнул её за щеку. — Я тебе не безразличен, да?

— Прекрати! — она шлёпнула его по руке. — Когда-нибудь, ты просто погибнешь.

— Ты думаешь, он об этом пожалеет? — горько усмехнулся он. — Наоборот. Обрадуется и даже спляшет на моей могиле.

— Отец никогда не желал тебе зла.

— Равно как и добра.

Катя, склонилась к нему ближе и, опасливо поглядела на дверь, зашептала:

— Елена узнала, что с тобой и расстроилась.

— Елена… — Арсений мечтательно улыбнулся. — Я всё могу бросить ради неё.

— Вижу, ты задумал поиграть с ней как с Адель, — фыркнула Катерина. — Дерзай! Но тебя ждут большие неприятности. Конечно, она красивая и таинственная. Вовсе не удивительно, что ты увлёкся.

— Не увлёкся, — серьёзно глядя, остановил её молодой Рунич. — Я люблю её.

— Арсений, — ахнула девушка. — Не надо.

Он молчал.

— Ты кому-нибудь говорил о ней?

— Нет.

— А барышне Карницкой?

Он отрицательно мотнул головой.

— Если у тебя всё так серьёзно, поговори с Ксенией Сергеевной. Она должна знать о твоих чувствах к другой девушке. Чтобы у неё не было надежды.

От внимательно-изучающего взгляда Катерины, Арсений отвёл глаза в сторону.

— Думаю, это не понадобиться.

— Ты решил окончательно?

— Бесповоротно.

— А если с Еленой ничего не получиться? Пойми, назад дороги не будет. Ксения Сергеевна никогда не простит тебя.

— Я готов ко всему! — он схватил Катю за руку. — Только ты ей об этом не говори.

— Почему?

— Потому что, она мне очень дорога. Как сестра, как лучший друг, как… не могу объяснить чувств к ней.

— Если к Ксении Сергеевне у тебя такие нежные чувства, то, что же тогда для тебя Елена?

— Елена… — Арсений тоскливо посмотрел в окно. — Она — всё. Я весь мир готов бросить к её ногам, лишь бы она была рядом. Если, она уйдёт из моей жизни… Мне страшно даже думать об этом. Хочу, чтобы она была счастлива.

— А ты?

— Я счастлив рядом с ней.

— Твой отец. Он тоже любит, — Катерина грустно потупилась. — Дарью.

— Это так. — Арсений поднявшись, качнулся.

Катя, с укоризной, смотрела на него.

— Ты думаешь, Елене приятно видеть тебя таким?

— Поэтому я и запер дверь.

Оставив Катерину, он пошёл в гостиную. Не замечая никого, возле буфетной стойки выпил рюмку коньяка. Звук за спиной, заставил его оглянуться.

За столом сидел отец и, глядя на него, молча, пил кофе.

— А-а, это ты, папа.

— Хорошо развлёкся, сынок? — Андрей смерил его насмешливым взглядом. — Переполошил весь дом.

— Извини. Так получилось.

Он сел напротив.

— Хотел спать и не открыл Кате, когда она принесла кофе.

— Сеня, поверь, мне хочется, чтобы ты был счастлив. Я так же верю, что тоже смогу быть счастливым.

— С Дашей?

— Только с ней.

— Ну, если у нас такой откровенный разговор, — Арсений старался сохранить спокойствие. — Папа, я люблю Елену.

— Ты человек со слабостями.

При упоминании об этом Арсений побледнел, а отец неумолимо продолжил:

— Довериться тебе, это всё равно, что прыгнуть со скалы в бушующий водопад. Твоя страсть разрушит тебя.

— Ты не веришь, что я способен искренне любить?

— Отчего же, верю! Я всегда тебе верил.

— Утверждаешь, что хочешь стать счастливым с Дашей, и не желаешь понять, что я могу быть счастлив только с её сестрой.

— Это запретная любовь, сынок.

— Почему? Она свободна, я тоже. Что может помешать нам, быть вместе?

— Она не любит тебя!

— Вот как?

— Елена жалеет тебя. Не более.

— Ты так уверен.

— Я знаю.

Голос сына охрип от волнения.

— Ничего ты не знаешь, папа.

Не сказал больше ни слова, он оставил Андрея в одиночестве.

***

Маргарита Львовна, обворожительная, мило улыбаясь, угощала своих гостей шампанским и изысканными яствами.

Ксения, украдкой посматривала на приехавших с визитом Руничей. Однако в выразительных глазах Арсения, она больше не встречала той искорки радости, которая в былые времена вспыхивала в них, при виде её.

Чокаясь со всеми шампанским, отпуская шуточки, раздавая и получая поздравления, он думал о чём-то своём.

От девушки не укрылось, что за бесшабашной весёлостью, скрывается волнение. Она поняла, что Арсений принял приглашение и, приехал сюда с отцом только из чувства вежливости и такта. Потому что, находясь рядом с ними, мыслями он был далеко.

Господин Измайлов, всеми силами старался привлечь внимание Ксении. Это удавалось ему с трудом. Она отвечала невпопад.

— С наступающим Новым Годом! — он поднял свой бокал.

— Поздравляю всех с Новым Годом и Новым Веком! — госпожа Карницкая обвела своих гостей внимательным взглядом и, заметив, что бокал Арсения Рунича остался нетронут, спросила: — Арсений Андреевич, вы не хотите нас поздравить и выпить шампанского?

— Спиртное мне не идёт на пользу, мадам! — съязвил юноша, лукаво поглядывая то на отца, то на Ксению и Измайлова.

— Не надо пить, если не хочется, Арсений Андреевич. — Глеб Александрович, недружелюбно окинул взглядом юношу. — Оставьте спиртное нам.

По грустному личику Ксении Сергеевны, Глеб окончательно удостоверился, что Арсения Рунича и её связывали или же продолжают связывать какие-то отношения.

— Спиртное необходимо тем, кому есть от чего забыться! — отпарировал Измайлову Арсений.- Думаю вам оно больше пригодиться, чем мне, Глеб Александрович.

Ему доставляло удовольствие досаждать поклоннику Ксении.

Видя насмешливо-лукавый огонёк в глазах сына, Андрей обратился к хозяйке и её гостям:

— Маргарита Львовна, не слушайте моего сына. Не обращайте внимания на его слова, господа.

— Господа, пейте с удовольствием!

— Арсений! — одёрнул его отец.

— Я умолкаю, папа.

Ксения вспыхнула и, обиженно посмотрела на него. Глеб Александрович поставил свой бокал на стол.

— Вам нравиться театр? — обратился он к девушке.

— Да.

— У меня, в Мариинском театре, своя ложа. На днях представление нового балета с мадемуазель Кшесинской. Мы можем пойти туда, когда вы захотите. Или в оперу…

Сдерживая усмешку, Арсений тотчас поднял свой бокал и обратился к хозяйке дома:

— С Новым Годом, мадам!

— И тебя, Арсений.

Маргарита Львовна отпивала шампанское небольшими глотками, внимательно изучая лицо юноши.

Едва пригубив бокал, он поставил его на стол и поднялся.

— Прошу простить, господа, я ухожу.

— Куда? — обеспокоенно спросил его отец.

— Домой. У меня болит голова. До встречи.

Госпожа Карницкая в недоумении смотрела как сын Андрея, поспешно, покидает её гостеприимный дом.

— Ушёл… — голос Ксении дрогнул. — Почему?