И все же он сделал вид, что не замечает сарказм отца. За беспечным смехом скрыл обиду.
— Однако тебя интересно слушать. — Хохотнул он и, потянулся к стоящему на столе коньяку. — Почему я не вернусь? Разве наше имущество принадлежит только тебе одному? — он отпил глоток. — Насколько мне известно, этот дом — приданое моей матери. Я здесь такой же хозяин, как и ты.
— И что кроется за этим предисловием? — недобро спросил Рунич. — Тебе, как всегда нужны деньги.
— Пока нет, — в глазах Арсения мелькнула злость. — Но скоро понадобятся. Я ведь сокровище… и сокровище бесценное.
Андрей Михайлович поджав губы, ещё больше нахмурился.
— Моя дорогая птичка-певунья, Адель, всё ещё служит у тебя?
— Арсений, довольно паясничать. — Презрительно скривился Рунич. — Не терплю когда ты изображаешь из себя шута.
Юноша умолк.
Андрей встал из-за стола и, подойдя к сыну, внимательно осмотрел его с ног до головы.
— Вырос. Возмужал. Раздался в плечах. Настоящий взрослый мужчина! — он привлёк сына к себе и крепко обнял. — Рад тебе. Ты здоров?
— Да. — Мягко, без былой иронии и колкости в голосе, ответил Арсений. — А как ты, папа?
— Я в порядке. Как добрался?
— В поезде укачивало сильно, кусок в рот не лез. До сих пор пол под ногами колышется. Какие у нас новости?
— О прошлых, я тебе писал, а новых никаких нет.
Отец и сын удобнее расположились за столом. Андрей Михайлович разлил по рюмкам коньяк.
— Давай выпьем за встречу, сынок.
— За встречу. — Юноша взял в руки рюмку. — Как идут дела в «Дюссо»?
— Клиентура отличная! Развлекаться и играть любят все. Благодаря этому, мы живём. Ты, к примеру, окончил университет, я объездил пол-Европы. Это нас кормит.
— Это нехороший хлеб. — Поморщился Арсений.
— Однако ни ты, ни я, от него не отказываемся. — Рунич постарался увести разговор в другое русло.- Ты отдохнул с дороги?
— Да.
— Поужинаем вместе, сынок. Нужно же отметить твоё возвращение. Полина приготовит.
— Полина всегда была искусница. Я заметил у нас новую девушку. Кто она?
— Зовут Екатерина. Приехала в Петербург в поисках работы. Работает у меня третий год. Умеет ладить с клиентами, недурно поёт русские и цыганские романсы. Я доволен её работой. Живёт в одной комнате с Полей. Предупреждаю, она серьёзная, лишённая легкомыслия девушка.
— С чего ты взял, что я буду её соблазнять?
— Мимо красоты ты не пройдёшь.
— Как и ты, папа, — отпивая коньяк, рассмеялся Арсений, подмигивая отцу. — Мы, Руничи, знаем толк в женской красоте.
— Сеня, может, ты определишься с Адель?
— А ты определишься со своей любовницей?
Дерзость сына нисколько не покоробила Рунич. Он громко расхохотался.
— Она замужем, а Адель свободна.
— По-моему для этого нужна ещё и любовь.
— Ты знаешь, что это такое, сынок?
— Догадываюсь. — Нахмурился Арсений. — Кстати, как поживает дочь Маргариты Львовны?
— Дочь? — брови старшего Рунича поползли вверх. — О ком ты?
— О той девочке. — Юноша невольно смутился. — Ну, помнишь, когда я был на каникулах дома, и ты провожал меня. Помнишь? Маргарита Львовна приехала на вокзал не одна, а с дочерью. Маленькая, худенькая девочка с длинной косой.
— Её Ксения зовут.
— Наверное. Я не помню.
— В монастыре она.
— В монастыре? — Арсений не мог скрыть своего удивления. — Госпожа Карницкая отправила дочь в монастырь?
— Да. Ксения теперь послушница. Маргарита Львовна говорила, что дочь сама изъявила такое желание.
— А-а, вот оно что. — Поджал губы юноша. — Сама.
— Хватит говорить о них, лучше пошли ужинать, — Рунич дружелюбно улыбнулся. — Вечером будет интересная игра. Придёшь смотреть?
— Приду.
— Что после ужина думаешь делать?
— Спать. — Арсений шёл за отцом в столовую. — Всё время хочу спать.
— Отдыхай. — Рунич похлопал его по плечу. — Ты дома, сынок.
========== Глава 3 ==========
Зал замер в ожидании развязки.
Завсегдатаи ресторана и казино «Дюссо» смотрели на господина Ушакова. Только что он поставил на кон последнее, что у него было за душой.
И выпало «Зеро».
Всё его недвижимое имущество, отныне перешло в собственность Андрея Михайловича Рунича.
Ушаков обратил воспалённые глаза в сторону хозяина заведения.
Рунич приближался к столу с рулеткой.
Он, молча, собрал со стола закладные и пачку векселей Ушакова. Когда его рука потянулась за последним векселем, Антон Денисович не выдержал и, схватил его за руку.
— Нет! Рунич, оставьте хотя бы этот вексель!
— Почему? — холодно усмехнулся тот.
— Что я скажу жене и сыну? Это по моей вине они стали нищими!
— Об этом надо было думать раньше. — Невозмутимо отозвался хозяин. — Тогда, когда вы садились за этот стол.
Господин Ушаков готов был зарыдать, глядя на него.
Подойдя к отцу, Арсений, в пол голоса, попросил:
— Оставь ему хоть что-нибудь, папа.
— Не лезь не в свои дела, дорогой мой Арсений! — прикрикнул на него отец.
— Посмотри на господина Ушакова, — не унимался юноша. — Он на грани. Нельзя так жестоко.
— В этом мире всё жестоко, сын, ибо такова жизнь. — Андрей Михайлович высокомерно смотрел на проигравшего мужчину и добавил. — Господин Ушаков, пройдёмте в мой кабинет.
***
В кабинете Антон Денисович продолжал умолять:
— Господин Рунич, ради вашего сына, пощадите моего! У меня больная жена. Как они будут жить? Жалованья моего сына едва хватает. Пощадите, умоляю вас.
— Пощадить вас? — холодно бросил Андрей Михайлович.
— Нет! Не о себе прошу, о своих родных. У вас сын и, у меня тоже.
Рунич нахмурился еще сильнее.
— В отличие от вас, сударь, я думаю о будущем своего сына. И не хочу оставить его по вашей милости нищим. Извините.
— Что же мне делать? — растерянно глядя на него, прошептал Антон Денисович.
— По-моему, таким людям, как вы, не место не только в обществе, но и в жизни. — Рунич презрительно смотрел на мужчину. — Как можно быть таким бесхарактерным! Вы просили у меня денег в долг под залог своего имущества, вы садились играть, вы не думали о том, что вас может ожидать в случае проигрыша!
А теперь вы просите пощады? Вы мне глубоко не симпатичны. И прошу вас, господин Ушаков, покинуть моё заведение. В противном случае вас выведут отсюда.
— Вы правы. — Антон Денисович тупо смотрел в одну точку. — Мне здесь не место.
С трудом поднявшись, он вышел из кабинета.
Нетерпеливо меряя каридор шагами, его поджидал младший Рунич.
Увидев бледное лицо мужчины, юноша подбежал и обеспокоенно спросил:
— Могу я быть вам чем-то полезен, господин Ушаков?
— Благодарю вас, молодой человек, — мужчина поднял на него опустошенные глаза. — Вы сделали всё что могли. Ваш отец… берегитесь его! А я знаю, как мне поступить. Прощайте.
Пошатываясь от слабости, мужчина побрёл к выходу.
Арсений ворвался в кабинет отца.
— Папа! — с порога закричал он.
— Что? — Рунич невозмутимо смотрел на него.
— Почему ты так поступил с господином Ушаковым? Разве нельзя было по-другому?
— Нельзя. — Андрей Михайлович встал из-за стола. — Ты поймешь это, когда, вместе со мной, займёшься делами нашего заведения.
— Наживаться на чужих пороках и слабостях? Я не хочу такого хлеба!
— Вот как! — иронично вскинул брови Андрей. — При всей твоей брезгливости, именно это кормит тебя всю жизнь.
— Я хочу не этого.
— Чего?! — возмутился Рунич. — Чего же ты хочешь, сын?
— Папа. — Арсений, в волнении, прошёлся по кабинету. — Я знаю несколько иностранных языков, знаком с журналистикой. Поэтому, хочу пойти работать в редакцию какой-нибудь газеты или журнала. И потом, — он на минуту замялся. — Я не говорил тебе об этом. Я пишу книгу… о женщине…
— Ну, вот мы и пришли к финалу! — перебивая его, рассмеялся Андрей Михайлович. — Книга о женщине! Поэтому ты и мечтаешь вернуться в Париж. Спешишь, к шлюшкам с Монмартра?
