— Мне кажется, да нет, я вижу, как для тебя важна эта дама. Вы поссорились? Попробую вас помирить.

— Нет ничего страшного в том, что мы повздорили! — Рявкнул Андрей Михайлович. — Не лезь ни в свои дела!

— Ну, конечно, господин Рунич. — Юноша, низко склонился перед отцом в поклоне, скрывая за ним обиду.

— Ехал бы ты, на прогулку. Там, — Рунич раздражённо кивнул на окна. — Столько прелестных барышень, а ты сидишь дома, и только надоедаешь мне своими дурацкими вопросами и советами. Ступай, развлекись где-нибудь.

— Как пожелаете, mon seigneur! ***

Юноша вышел из кабинета и, Андрей Михайлович услышал, как хлопнули двери в его комнату.

Мужчину разбирала досада, что сын знает о нём и его любовнице практически всё.

Через два дня любовники примирились.

Арсений это понял по тому, как отец грандиозно, с размахом, праздновал это событие. Шампанское лилось рекой. Клиентов в этот день угощали за счёт заведения.

Он угрюмо посматривал в сторону своего счастливого, весёлого отца.

За всю свою сознательную жизнь таким он видел его не более двух раз. Юноше было горько и досадно.

Это логово, в котором люди кончали жизнь самоубийством, эта женщина, наставляющая рога своему мужу, его отцу были дороже всего на свете. Если бы сейчас, он, Арсений, исчез, отец едва бы огорчился. Он даже не заметил бы этого.

Допив бокал вина, он подошёл к Адель и, смело обняв её за талию, притянул к себе.

От неожиданности француженка вскрикнула.

— Ш-ш, — зашептал он ей на ухо. — Пойдём ко мне.

— Арсений, не сейчас. — Адель вяло сопротивлялась, пытаясь расцепить его пальцы

и увернуться от поцелуев покрывающих её шейку.

— Сейчас… именно сейчас я хочу тебя.

— Арсен, что с тобой? — она внимательно посмотрела ему в глаза. — Ты чем-то расстроен, нервничаешь.

— Я? — он хохотнул. — Отчего такие мысли? Оттого, что я хочу заняться с тобой любовью? Что за чушь ты говоришь.

— Ты же знаешь, я не могу сейчас. Когда все разойдутся, я приду к тебе, mon ami.****

— Alors, je vais boire du champagne sans vous.*****

— Quoi? ******

— И — напьюсь.

— Пожалуйста, не делай этого! — капризно надула губки француженка. — Вместо занятия любовью, ты будешь спать.

— Так и быть, уговорила. Но, берегись. — Он впился губами в рот француженки.

Заметив чересчур вольное поведение сына, Андрей Михайлович поспешил к парочке.

— Адель! — сурово сдвинув брови, заметил он.

Арсений тотчас разжал свои объятия.

— Простите, месье.

Девушка поспешно удалилась к гостям, оставив отца и сына наедине.

— Арсений, или женись, — серьёзно глядя на сына, продолжил Рунич. — Или оставь её в покое. Что ты всё играешь с ней как кот с мышкой?

Сын достал из кармана папиросы и спички.

— Тебе ли читать мне морали, старичок.

— Ты ведёшь себя отвратительно. — Не обращая внимания на цинизм сына, ответил Андрей. — Я не хочу видеть, как ты пользуешься слабостью этой девушки.

— Мне совершенно наплевать, что ты думаешь по этому поводу! — перебивая, пренебрежительно бросил ему сын.

— Не переходи границы! — сквозь стиснутые зубы процедил Рунич. — Если ты не прекратишь вести себя как развращённый наглец…

— Ты выгонишь меня из дома! — перебил его сын. Он явно искал ссоры с отцом. — Я буду этому только рад. Только не забудь обеспечить меня средствами.

— Не советую испытывать моё терпение, сын, — ласково улыбаясь гостям, невозмутимым тоном, в полголоса, ответил Рунич. — И впредь запомни, я не хочу дурной славы моему заведению и требую полного повиновения моим законам. Ты понял? Моим!

Андрей Михайлович отошёл от сына по направлению к клиентам.

Опустив голову, Арсений нервно чиркал спичкой о коробок. Закурил.

Старший Рунич поднялся на анфиладу лестницы.

Не сводивший глаз с отца, юноша нахмурился и, прихватив со стойки бокал, вышел из игорного зала на улицу.

В саду, окружающему дом отца он сел на скамью и задумался.

К четырём часам утра последний клиент покинул заведение.

Андрей устало опустился в кресло и закрыл лицо ладонями. Войдя вслед за ним в кабинет, Екатерина протянула ему несколько пачек денег.

— Вот, Андрей Михайлович, это сегодняшняя выручка.

— Спасибо, Катя. — Он провел по лицу ладонями. — Как я устал сегодня.

— Это всё из-за сына?

Андрей утвердительно кивнул.

— Я понимаю, — улыбнулась девушка. — Арсений Андреевич жаждет вернуться во Францию.

— Кто тебе сказал? — удивлённо вздёрнул брови Рунич.

— Арсений.

— Он что, приставал к тебе?

— О, нет! — рассмеялась девушка. — Нет. Для амурных дел у него есть Адель. Но и с нею, как мне кажется, он лишь играет. Ничего серьёзного к ней, в его душе нет. Ваш сын, будто что-то ищет, то, что потерял, а найти не может. Вам будет легко избавиться от него, разрешив ему уехать.

— Я его жалею, — Рунич подавил вздох. — Он рано остался сиротой. Я ничего не смог ему дать, кроме денег. Ничего. Просто не мог.

— Возможно, вам надо было жениться, чтобы он был согрет материнским теплом.

— Я очень любил его мать. До сих пор даже не могу себе представить, что другую женщину смогу назвать женой. Кто сможет мне, или ему, заменил её? Такой женщины я не встретил, Катя.

Девушка понимающе кивнула головой и, с сожалением, посмотрела на Андрея Михайловича.

Он так и не смог уснуть.

Чтобы как-то скоротать остаток ночи, пошёл в кабинет, чтобы взять книгу. Распахнув двери, он увидел сидящего, с ногами, в его огромном кресле сына. Юноша читал.

Бросив на него короткий взгляд и заметив бледное лицо и покрасневшие глаза,

Андрей Михайлович понял, что Арсений тоже не сомкнул этой ночью глаз.

***

С той грозовой ночи, прошло немало времени.

Дни мелькали за днями, но Анна боялась его приездов в имение Луговое. Однако, когда Василий Ушаков уезжал, девушка грустила и ждала новой встречи, а когда приезжал, она была готова бежать от него, куда глаза глядят.

Анна, в коляске, ехала на дальние поля и не переставала думать о нём. Тронув поводья, повернула коня к броду через ручей.

— Анна!

Этот зов заставил её вздрогнуть. Она не смогла сдержать улыбки. К ней подъезжал Ушаков.

— Доброе утро, Анна.

— Доброе утро. Откуда вы здесь?

— Слуга сказал, куда вы отправились. — Он подъехал к ней вплотную и остановил

лошадь. — Мы с вами разминулись на полчаса. Маме легче, а мне не терпелось увидеть вас.

Анна потупилась и смолчала.

— Вы едите смотреть поля?

— Нет, к управляющему. — Она смотрела вдаль на излучину реки. — Как ваши дела, Василий Антонович?

— Мама никак не может оправиться от утраты. Хоть мой отец был легкомысленный человек, она его любила. — Глаза Ушакова недобро сверкнули. — Рунич должен ответить за всё зло, что он совершил. Он не только мою семью сделал несчастной. Ненавижу его!

— Ненависть не самый лучший друг. — Девушка направили лошадь вдоль реки.

— Анна, подождите! — Ушаков, схватив поводья, остановил её лошадь. —

Выслушайте меня. Анна, я не понимаю… — он перевёл дух и продолжил.- Мы знакомы больше трёх месяцев, но вы, почему-то избегаете меня. Анна, с того момента, как я увидел вас, в моей жизни всё изменилось. Я понял, что люблю вас.

Девушка вскрикнула и отвернулась.

— Люблю. Вы вернули мне жизнь, свет и радость. — Голос Василия Ушакова звучал нежно и доверительно.

— Это должно было случиться и ты это знаешь. Так не может продолжаться. Даже если ты запретишь мне бывать у тебя с визитами, ты не заставишь меня забыть тебя.

— Почему?

— Потому что я тебе тоже не безразличен, — Ушаков взял её за руку. — Ты, владеешь моим сердцем. И я хочу связать свою жизнь с той, которую полюбил.

— Василий…

— Обещай мне, что твоё сердце никто не займёт.

— Оно свободно, вернее не свободно. — Анна подняла на него полные нежности глаза. — Там живёшь ты.

Их лошади стояли рядом в воде, а они не могли оторвать друг от друга любящего взгляда.