В этот момент Ирису Кёко почувствовала привычный зуд в горле и принялась торопливо нашаривать в кармане пакетик с лекарством. Нервы дали о себе знать, вызвав приступ аллергии. Уже давясь от кашля, она, наконец, выудила свои таблетки и кое-как проглотила более половины содержимого упаковки. Едва её дыхание более-менее пришло в норму, она смахнула выступившие слёзы и тяжёлым взглядом посмотрела на Хитаги.
— А знаете, — вдруг задумчиво произнёс Марти, — если вглядеться, то эти животные с вырванной страницы напоминают кроликов — помню, там их головы закрывали иероглифы, но-о… Вы ведь очень любите кроликов, мисс Ирису? — уточнил он, покосившись на Кёко.
Теперь убийственный взгляд Ирису был уже на Супер Барабанщике. Но тот был вполне закалён жизненным опытом и общением с Эрикой, так что ничуть не смутился. Кёко оглядела зал суда. И если раньше она до боли напоминала беззащитного кролика, то теперь уже казалась загнанной в угол, но ещё готовой отражать атаки коброй. В её красных глазах плескалась чистейшая ненависть. Большинство присутствующих в неверии уставилось на это воплощение презрения и жажды крови. Теперь уже ни у кого не было сомнений: в отличие от желающего всем помочь Минато и приведённой этой ситуацией в ужас Марибель, Ирису Кёко вполне способна отрезать живому человеку голову, даже если этот человек был когда-то ей любим.
Наблюдая за ними, Тау негромко засмеялась в кулак.
— Кажется, настало время голосования. Вы ведь уже определились, кто убийца на этот раз?
Требования Тау были выполнены. Конечно же, на этот раз большинство голосов были за Кёко. Сама Ирису упрямо проголосовала за Марибель, прекрасно осознавая бессмысленность своего действия. Сейчас она просто буравила Супер Мечтательницу враждебным взглядом, так что у той даже пробежали по спине мурашки, и молча слушала приговор.
— Всё верно! — наконец, жизнерадостно объявила Тау. — Наш сегодняшний отрезатель голов — Ирису Кёко, Супер Смотритель живого уголка!
Кёко впервые не выглядела напуганной — скорее, она было ужасно зла на тех, кто её раскрыл. Для остальных же наступил шок. Они просто не могли понять, что заставило её так жестоко убить человека, в которого она была влюблена. Больше всех была поражена Марибель: в её голове совершенно не укладывалось, за что же Кёко так сильно возненавидела её. Именно поэтому она неуверенно спросила:
— Почему вы так хотели подставить именно меня, Ирису-сан?
Кёко скучающе взглянула на неё. Она думала несколько секунд и пришла к выводу, что больше нет нужды что-то скрывать и можно быть честной. Тогда на её лице появилась слабая злобная улыбка и она тихим, но уверенным тоном, так непохожим на её обычную робкую манеру речи, произнесла:
— Разве неясно? Ты меня бесишь.
— Э? — Марибель вздрогнула и в удивлении захлопала глазами. Такое неприкрытое презрение ещё больше шокировало её.
Видя её недоумение, Кёко тяжело вздохнула и с явным нежеланием — всё-таки, она действительно ненавидела болтовню — объяснила:
— В первую очередь меня разозлило то, что ты вилась возле Ууджи в тот день. Серьёзно, как можно быть такой идиоткой и не понять, что твоё внимание его тяготит? — Кёко хмыкнула. — К тому же, ты до жути напоминаешь это гадкое создание…
— Какое создание? — искренне не понял Ёшики.
— Я так понимаю, кошку, — предположил Марти, пожимая плечами.
Кёко кивнула.
— Погоди, то есть ты убила его из-за того, что он стал рисовать вместо кошек кроликов? — в ужасе спросил Акихико, не отрывая взгляда от преступницы.
— Нет, — Кёко покачала головой. — Это всего лишь заставило меня в нём разочароваться. Просто из его последних рисунков я поняла, что именно он сделал нечто ужасное в прошлом. Именно он, — Кёко сжала кулаки, так что её ногти впились в ладони, — убил… моего единственного друга… Он отрезал ему голову… Он… У-таро… — Кёко перешла на безумное бормотание и, схватившись за голову, задрожала от ярости, вспоминая подробности того рокового дня: липкая густая кровь на белой пушистой шёрстке единственного создания во всей школе, которому Кёко была небезразлична; маленькая голова с длинными ушами (левое из них слегка надорвано), валяющаяся неподалёку от тельца; и кошка, облизывающая останки…
— Можно поинтересоваться? У-таро — кролик? — методично уточнила Эрика. Сейчас она холодно смотрела на охваченную безумием Ирису. Супер Детектив испытывала к ней отвращение: она не могла не презирать её так же, как Ирису Кёко, несомненно, презирала её саму из-за кошачьей натуры.
Кёко шумно вдохнула и вновь закинула таблетки в рот.
— Он убил У-таро, — холодно проговорила она. — Я любила его, а он оказался убийцей. И тогда я решила, что будет справедливо, если он умрёт так же, как У-таро.
От её тона у многих по спине пробежали мурашки. Она так легко говорила о том, как отрезала живому человеку голову, что это не могло не приводить в ужас. Дэймон нервно сглотнул и, запустив руку в волосы, пробормотал:
— Неужели, для вас жизнь кролика то же самое, что и жизнь человека, Ирису-сан?
Кёко презрительно взглянула на него и хмыкнула.
— Я была бы счастлива, если бы вы все сдохли, как тот противный Кот… То есть, Супер Лжец, — с искренней ненавистью заявила она. Пока все приходили в себя от такого безжалостного заявления, она вновь перевела взгляд на Марибель и вдруг жестоко улыбнулась. От этой улыбки Супер Мечтательница невольно вздрогнула, и ей стало не по себе. А Кёко, склонив голову набок, заговорила вновь, покосившись на Минато: — Кстати, Арисато-сан, вам будет интересно узнать, что, пусть Хан-сан и рассказала вам о своём происхождении, она скрыла одну очень важную деталь. Дело в том, что она ещё до третьего убийства знала, что вокруг этого места находится барьер, пожирающий наши отрицательные эмоции. Да-да, я слышала ваш разговор с Усами-сан в тот день, — добавила она, обращаясь к Супер Мечтательнице.
Кёко победоносно взглянула на Марибель и удовлетворённо заметила, как та побледнела. Собственно, побледнела далеко не она одна. Для всех остальных эта новость стала ужасающим откровением. На лицах присутствующих отразились разные степени шока. Но больше всех был неприятно поражён Минато.
— Это правда? — спросил он у Марибель дрогнувшим голосом, надеясь услышать отрицательный ответ.
Та опустила глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Она не могла точно сказать, почему скрыла эту информацию: то ли боялась отрицательной реакции на свои способности, то ли всё ещё не могла до конца довериться Минато. Но факт оставался фактом: она знала правду и молчала. Марибель слабо кивнула. Минато побледнел ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда уж больше. В душе разлилась странная горечь. Он низко опустил голову и стиснул зубы, почувствовав внезапный приступ головной боли.
Тем временем Тау в неподдельным интересом наблюдала за разворачивающимся действием. Её глаза блестели. Внезапно кукла воскликнула настолько громко, что её голос отразился эхом от стен, а у некоторых заложило уши:
— Как здорово, что вы его уже видели, Мечтательница-сан! А теперь, — Тау загадочно ухмыльнулась, — как насчёт того, чтобы поделиться впечатлениями с окружающими?
Марибель широко раскрытыми от ужаса глазами уставилась на неё. От перспективы вновь увидеть этот кошмар у неё перехватило дыхание и начался приступ паники. На это Тау безжалостно оскалилась и щёлкнула пальцами. В то же мгновение в помещении потемнело, лишь чтобы в следующий миг всё озарилось режущим глаза алым светом от сплетений причудливо изогнутых пугающих линий. Глазам одноклассников предстало нечто — сеть трещащих, будто от тока, красных полос света, пульсирующих, словно живой организм. Один вид такого барьера вселял в сердце ужас, точно какая-нибудь из линий вот-вот ухватит тебя за ногу и затянет в пучину отчаяния. Во всём этом кошмаре сияла его хозяйка: Тау с безумной улыбкой сидела на своём троне, и из-за её спины тянулась эта паутина, как ужасные крылья.
В то время как большинство впали в транс от такого зрелища, Марибель не выдержала давления — её голову буквально раздирало изнутри — и, вцепившись пальцами в собственные волосы и зажмурившись, закричала. Не лучше себя чувствовали и Минато с Хитаги. Супер Повелитель персон буквально не мог дышать: ему казалось, будто бы что-то давит на его горло. Азартный игрок же широко раскрытыми глазами смотрела перед собой. Картина мира быстро расплылась, и в итоге зрение девушки окутала пелена тьмы. Хитаги резко почувствовала себя беззащитной, оставшись одна в этом мрачном мире, ощущая лишь головную боль и пугающую ауру барьера. И самым ужасным было то, что в этот момент никого не было рядом — все присутствующие находились в другой части зала.
