Печальный взор зеленых очей устремился куда-то в сереющую дымку утра и стал блуждать по верхушкам уже приготовившихся к осени деревьев, по рассыпанным будто великаном вдоль дороги камням, по частым кустарникам можжевельника, по небольшим узким лужам, пока, наконец, не рискнул переместиться на робко встающее солнце, огражденное от нас сплошным покровом светлых облаков.

- Пора прощаться. – вдруг чужим голосом сказала куноичи и у меня внутри все оборвалось.

- Зачем же прощаться? – принялся цепляться за соломинку я. – Покуда есть еще..

- Прощай, Дей, – не дала договорить она и прижалась к моему лбу своим. – Спасибо за то, что не давал тонуть. Спасибо за все.

- Сакура, – зажмурился я. – Не надо так.

- Я люблю тебя. Больше жизни. Больше этой чертовой, несправедливой жизни, Дей.

- И я тебя. – я заключил ее лицо в ладони и поцеловал в лоб. – Ты стала моим счастьем и смыслом моего существования. Я очень сильно благодарен судьбе за тот короткий срок, что она отвела для нас с тобой. Я не буду говорить прощай. Я скажу тебе – до встречи. Пусть даже уже за гранью этого мира.

И солгавши сам себе, я все же пробудил в ее глазах искру затаенной мечты на призрачное воссоединение в другой реальности.

…

В путь мы выдвинулись, когда почти совсем рассвело. Наконец объявился Сасори.

Построившись в импровизированный ряд, мы быстрым шагом пошли вдоль Фогухон*. Возглавляли нашу цепь Пейн и Конан, замыкали я и мой напарник.

- Где ты шлялся всю ночь? – спросил у него я.

- Кое-что собирал. – вполголоса отозвался кукольник.

- Кое-что это что?

- Да так. – отмахнулся тот.

- И где это кое-что?

- Отстань, а.

- Ну, скажи. Все равно ведь скучно идти.

Сасори закатил глаза.

- Собирал кое-какую траву.

- Зачем?

- Затем. – он понизил голос до шепота. – Она пригодится для приготовления антидота против моего яда.

Я с удивлением на него посмотрел.

- Она ведь не простит, – Сасори указал подбородком на идущую впереди Хидана и Какузу Сакуру. – Если я там кого-нибудь убью.

- Хочешь сказать – будешь травить всех ядом? А потом отдавать тамошним медикам противоядие? – недоверчиво переспросил я.

Красноволосый вздохнул.

- Кому как не тебе знать, что не в моих это принципах, но да. Уж лучше я отделаюсь от шиноби ее деревни таким образом, чем потом буду выслушивать ее крики.

Несколько секунд я молчал, витая в своих мыслях.

- А если некому будет этот антидот передавать?

- Если бы да кабы. – раздраженно фыркнул марионеточник. – Ты экстрасенс что ли? Будущее предвидишь?

- Нет.

- Тогда и не говори о том, чего не знаешь.

Больше расспросами я его не донимал. Все время до двенадцати часов дня мы шли в тишине, изредка бросая дежурные фразы или прислушиваясь к ругани фанатика и портного. То, что Какузу у нас за глаза звался «портным» Сакура не знала, но держу пари, если б была в курсе – обхихикала бы его прозвище про себя как могла.

Когда мы миновали границу (все-таки ушли в обход от поста), лидер махнул рукой, и мы перешли в быстрый бег.

…………………………………………………………………………..................................................................................

Я должна. Я должна. Я должна собраться. Теперь на кону стоят жизни моих родных и близких, жизни друзей и дорогих мне людей.

Как бы мне не было больно – я должна идти вперед и должна бороться.

Я должна выстоять. Во имя всех, кого люблю, – не должна сломаться или потерять себя.

Все эти долгие дни я жила надеждами и мечтами, взлетами и падениями, стремлениями и огорчениями.

Я знала, что этот день настанет. Знала, как будет разрываться сердце и кипеть кровь. И я хранила силы для этого черного дня.

Наруто, Ино, Ли, Хината, Шикамару, Киба, Неджи, Шино, Чеджи, Какаши-сенсей, Цунадэ-сама, Асума-сенсей, Ирука-сенсей.. Там ли вы все? Готовы ли к битве? Мы ведь уже на землях страны Огня – прямиком несемся к скрытому Листу.

Эвакуированы ли жители? В безопасности ли мои родители?

Остро заточенный нож, находящийся близко к сердцу с того самого момента, как Пейн вынес свой приговор, снова полоснул по бешено сокращающейся мышце, но я уже настолько привыкла к боли в груди, что даже не вздрогнула и ничем не выдала своего отчаяния.

Итачи не вытравил из меня душу. Он просто наделил меня лишенной эмоций маской, которую я могу сбросить в любой момент.

Только плакать я теперь не могу. Да и не надо.

Мы бежали по родным для меня и Учихи окрестностям, минуя пролески, равнины, готовые к сбору урожая поля, речушки, болотца, заводи, – все то, что так когда-то радовало глаз и дарило бесконечное умиротворение и покой.

Бежали не по главной и даже не по второстепенной дороге. Бежали скрытно, далеко за пределами оживленных мест и не говорили друг другу ни слова.

Тут, под родным синим небосклоном, дышалось сложнее и чаще перехлестывало легкие. Ведь каждый шаг приближал меня к войне.

Я не знаю, как рассчитывает вести бой Итачи. Сейчас он не выходит со мной на мысленную связь.

Наставник поддерживал меня в главном зале, в начале пути, во время привала, но теперь его как будто и рядом-то нет. Хотя на самом деле бежит впереди меня с Кисаме.

С того момента как лидер снял печать запрета, мои руки так и просятся воспроизвести необходимые знаки и положить конец тому кошмару, что он ведет на мой народ.

Когда я только получила из свитка «семицветную», то решила, что с ее применением не возникнут сложности. Помнится, чтобы впервые ее испытать на Дейдаре и Сасори во время столкновения с шиноби из страны Рисовых Полей, я и не думала складывать печати. У меня создалось впечатление, что техника уже должна жить во мне.

Однако потом Итачи развеял этот миф.

Для того чтобы призвать эту силу, мне нужно прибегнуть к ручным символам, а на их сложение требуется время.

Пейну нужна моя мощь – он ведь намеревается прикрыться мной, значит, это время у меня будет. Но если он вдруг передумает? Если он вдруг предпримет что-то, чтобы напоследок проверить меня, и я сорвусь? Что будет, если он убьет кого-нибудь из моих друзей?

«Убьет. – холодно подтвердил мой внутренний голос. – Ты же сама видела, как безжалостен он был с Джирайей-сенсеем».

Существует, правда, еще один своеобразный козырь. Оборотная сторона медали, так сказать. Сильнейшее эмоциональное потрясение может пробудить «семицветную» без помощи печатей и из моего тела просто вырвется поток подвластной мне энергии, как это случилось во время краткой схватки с Сасори.

Вот только поблизости должны находиться лишь враги, а не союзники! Да и стимул для эмоционального потрясения только один. Чья-то смерть.

Сасори разбудил во мне эти силы, призвав марионетку Нарин, однако, надеяться на нечто подобное, если тут уместно слово «надеяться», уже не приходится.

Эх, а, в общем-то, Учиха-старший и другие мои способности старался на более высокий уровень поднять. Да и когда я висела на волосок от смерти, сенсей сказала, что по возвращении я стану немного сильнее.

«Вот и проверим, на что я стала способна. – мрачно подумала я. – Только вот сдается, что при серьезном раскладе я лидеру всего лишь на один удар».

…

Солнце уже окрасило небо в предвечерние цвета, а мы все не делали остановок. С такой скоростью передвижения мы будем у ворот Конохи часам к семи!

Миновав широкую равнину Гурин Энпен*, наш «отряд» вошел в знаменитую дубовую рощу Акагаши*, которая и являлась последним живописным «препятствием» на нашем пути.

Второй привал устроили здесь, – под сенью могучих остролистых дубов.

Сотни раз наша седьмая команда пробегала под и по этим деревьям, направляясь то на восток, то на запад – к обозначенному местоположению очередной миссии.

Решив не привлекать к себе лишнего внимания, я ушла немного вдаль и, присев у огромного ствола, устало прикрыла веки.

Бежать осталось совсем немного. Один патрульный пост и мы, можно сказать, почти в деревне.