- Где Итачи? – скрежетнул зубами я, внимательно всматриваясь в как всегда ироничное лицо.

- А кто его знает, – пожал плечами владелец Самехады. – Его со мной и не было.

Хошигаки бросил в отместку какой-то неприятно-смеющийся взгляд и, чтобы не накалять обстановку, я попросту отвернулся.

Они еще покопошились какое-то время возле костра и воздух наполнился аппетитным ароматом жареной птицы.

- Не мешало бы поесть, – пихнул меня в бок Хидан. – Хватит уже мелкую взглядом изводить.

Я с трудом отвел взор от ее сгорбленной на камне фигуры и обернулся к фанатику. Тот вручил мне наш сегодняшний ужин.

- Я посолил, так что можешь и порастягивать удовольствие.

Есть мне не хотелось. Лениво пощипав мяса и не ощутив вкуса, я отставил в сторону импровизированное блюдо в виде большого жесткого листа, поднялся и неторопливо прошелся вдоль освещенной бликами территории.

- А Вишню-то, тоже, поди, накормить надо.

Я замер. Мы все с удивлением покосились на Кисаме.

- Ты думаешь в таком состоянии ей до еды? – сомнительно протянул Хидан. – Что-то непохоже.

- Дейдара! – проигнорировал его Хошигаки. – Отнеси ей поесть.

- Бесполезно. – глухо отозвался я. – Она меня даже не видит.

- Тоже мне, любящий парень, – хмыкнул напарник Итачи, поднимаясь. – Я сам отнесу.

Мы с Зецу, Хиданом и Какузу недоверчиво проводили его взглядом.

Он подошел к Сакуре, громко проговорил: «ешь, а то не вырастешь», пощелкал у нее пальцами перед носом, легонько потряс за плечо, и, ничего не добившись, поставил порцию на край валуна и отошел к нам.

- Плохо дело, – задумчиво произнес человек-амфибия. – Она будто робот. Выходит, Итачи вытравил из ее души все подчистую.

- На то была воля Пейна, – наконец вставил слово молчавший до сих пор Сорняк.

Странно наблюдать их такими. Обычно они более шебутные. Фанатик и половинчатый-то точно. А сейчас вдруг стали предельно серьезными. С появлением в рядах Акацки Сакуры жизнь преступников ранга S заиграла доселе невиданными красками. А теперь они поблекли вновь.

Мы посидели в молчании еще около двадцати минут пока не явились лидер и брат Саске.

Замерев у костра, рыжеволосый, даже не глядя в ее сторону, приказал:

- Сакура, подойти сюда.

Харуно, серой тенью соскользнув с большого камня, торопливо приблизилась к боссу.

Оранжевый свет пламени всецело охватил ее лицо, являя нам безжизненные стеклянные глаза и сухие, потрескавшиеся губы.

- Вытяни руки, – безэмоционально сказал он.

Она повиновалась.

Пейн начал складывать мудреную печать, и на ее запястьях обозначились черные символы запрета техники. Через несколько секунд, когда дзюцу завершилось, в арсенале Сакуры снова появилась семицветная чакра.

- Все. – коротко изрек он. – Теперь она готова.

Сиреневый риннеган переместился на нас.

- Вам пока одно-единственное распоряжение: отдыхать. Выдвигаемся утром, на рассвете.

Лидер ушел.

Сакура, опустив голову, вновь направилась к облюбованному камню.

Я перевел мрачный взгляд на Итачи.

- Есть будете, Итачи-сан? – нарушил напряженную тишину Кисаме. – Пока еще не совсем остыло.

- Поем. – низким голосом отозвался Шаринган и, сказав мне глазами: «терпи», сел рядом с Хиданом.

…

Спать устроились на камнях у подножия горы, растянувшись по цепочке. Не спал только вновь покинувший нас Пейн и Сасори, который ушел сразу же, как мы сделали привал.

Особо в сон не клонило, но так как делать было совершенно нечего, я попытался покемарить сидя на плоском валуне.

Сначала я вслушивался в каждый шорох, разглядел во тьме ночи тихо пришедшую Конан, через каждые три минуты бросал тревожный взор на сидящую в шести метрах от меня Сакуру, а потом неожиданно для самого себя уснул.

Она пришла ко мне в предрассветный час – живая, с безумной лихорадкой во взгляде заживо горящего человека и легонько коснулась ледяными пальцами моего лица.

Я вздрогнул, мгновенно проснулся, и хотел было возликовать в душе, но ее состояние тут же опустошило все взлелеянные надежды и радость.

Девушка жестом призвала к молчанию и крепко меня обняла.

Я ждал ощущения ее слез на своей щеке, приготовился слушать тихие рыдания, – но она молчала.

Заключив в объятия хрупкое тело, я постарался хоть на миг отречься от наших невзгод и навсегда запомнить едва улавливаемый фруктовый запах ее волос; нежный аромат ее кожи; биение ее любящего сердца.

Если бы я только мог забрать ее с собой..

Через несколько мгновений Сакура отстранилась и едва слышно шепнула:

- Прости.

Я помотал головой и, взяв ее за руки, тихо ответил:

- Тебе не за что просить прощения. Я должен был верить и понимать.

Дымка предрассветных сумерек приоткрыла завесу обзора, и я увидел, что все наши товарищи крепко спали.

- Раньше у меня не было возможности с тобой заговорить.

- Я знаю.

Я легко потянул ее на себя и заставил присесть на край камня.

- Какой у нас план, Сакура?

В изумрудных глазах заплескалась тоска.

- Он сказал будем действовать по ситуации. Сказал, что подаст нам знак.

Я плотно сжал челюсть.

- Вечно он мутит воду и ничего толком не говорит.

- Мы ведь не знаем, как поведет себя Пейн. – содрогнулась девушка. – Он ведь нам тоже ничего не объясняет.

- Как бы то ни было, знай: я рядом.

Она прикрыла глаза и прижалась к моему плечу.

- Не терзай себя так. Думаю, что Коноху не застать врасплох. Ты ведь воскресила двоих джинчурики уже после «своей смерти». Они вернулись домой, а это значит, что слухи облетели все столицы.

- Нет. – качнула головой Сакура. – Итачи их перехватил и внушил им не высовываться. До родных краев они не добрались.

- Что? – я едва сдержался, чтобы не повысить голос. – Но зачем он это сделал?!

- Так надо.

- Кому? – стал закипать я. – А кто тогда их теперь предупредит?

- Скрытый Лист знает, что он идет. – отрешенно отозвалась она. – Джирайя ведь не вернулся. Зато вернулся его друг и уже все им давно рассказал.

- Какой друг? – не понял я.

- Друг Джирайи-сенсея. Он был с саннином практически с самого начала битвы. Перед тем как марионетки пронзили его тело своими штырями, он успел дать ему краткий наказ.

- И как же другу удалось сбежать от Пейна?

- Удалось. – готов поклясться, что в этот момент по ее потрескавшимся губам пробежал слабый намек на улыбку. – Потому что его друг – жаба с горы Миобоку. Он успел ускользнуть.

- Вот оно что, – бормотнул я и тут же встрепенулся. – Тогда, получается, он рассказал им, что ты жива.

- Возможно. – хрупкие плечи подались чуть вверх. – А возможно и нет. Честно говоря, я до последнего надеялась, что сенсей прекратит за меня сражаться и просто отступит. У него были шансы уйти. Но он ими не воспользовался. А я все-таки успела ему прокричать, что хочу, чтоб мое «воскрешение» оставалось в тайне.

Она замолчала и легонько задрожала. Я приобнял ее.

- Отчего ты так измучена, Сакура? Ты ведь знаешь, что они предупреждены. Знаешь, что на твоей стороне я и Итачи, а еще этот, – я помолчал, подбирая слова. – Ну, Саске, короче. Все, конечно, плохо, но не катастрофично. Быть может у нас будет шанс.

- В воздухе витает смерть, – резко ответила Харуно, отпрянув от меня. – Я чувствую ее запах. Еще ничего не началось, а у меня ощущение будто я стою по колено в крови.

У меня бешено застучало сердце.

- Прекрати накручивать себя.

- Погибель неизбежна, – горько произнесла она, прижав к глазам пальцы. – А я не уверена, что буду всегда в игре. Моя сила ирьенина, а также воскрешающее дзюцу могут стать серьезной проблемой. Не только для Пейна.

Я понял, о ком она ведет речь.

- За Тоби не беспокойся, я буду начеку.

Девушка тяжело вздохнула и отняла ладони от лица. Я вгляделся в красные, уставшие глаза.

- Гадаешь, почему нет слез? – тихо усмехнулась она. – Я не могу плакать. Он запретил.