Сенсей с громким стуком упал на одну из каменных глыб, и его спина стала моментально пропитываться багряной кровью.

- А это ему в довершение. – спокойно произнес Пейн, и пятое тело вонзило в него оставшийся штырь.

Что было после – вспоминается с трудом. Иногда, щадя нашу психику, память стирает ненужные воспоминания и делает наше бытие чуточку приятней, чуточку безболезненней и даже, иногда, чуточку счастливей.

Я не знаю, можно ли отнести то, что я пережила в те моменты к «ненужным воспоминаниям», но моя память рассудила именно так и оставила мне взамен лишь краткие обрывки.

Вроде бы я кричала, плакала и проклинала всех присутствующих, рвалась к умирающему шиноби, пыталась вырваться из хватки одного из тел, дралась, неистовствовала, но ответом мне был только холодный ничего не выражающий риннеган. В какой-то момент я замерла, так как увидела, как Джирайя из последних сил приподнимается над камнем и вступает в немой контакт с призванным помощником с горы Миобоку. Из порванных голосовых связок не вырывается ни звука, но лягушка и сама прекрасно знает, что ей нужно будет сделать. Учитель одаривает меня прощальным, чуточку лукавым взглядом и подмигивает своему товарищу, завершая свой наказ.

«У него еще хватает сил шутить». – проносится у меня в голове, а грудь разрывается от рыданий.

Пейн тоже замечает его действия, и на саннина тут же несутся три марионетки.

И происходит следующее: жаба возвращается в мир призывов, а Джирайя, собрав всю волю духа, делает последний рывок и исчезает в бесконечных глубинах бескрайнего водоема.

Я мечусь в руках послушному Нагато тела, кричу, и ответом мне на сей раз является фраза «с тобой после поговорю».

Вдруг перед нами возникает Конан, бледная, с лихорадочно горящими глазами и просит вроде бы меня отпустить. Пейн долго на нее смотрит, бросает взгляды в мою сторону, потом они о чём-то говорят и, наконец, хватка размыкается.

Однако получив долгожданную свободу, я стою, не в силах сдвинуться с места. Меня бьет крупная дрожь, тело сковывает колкий паралич, из глаз продолжают бежать слезы.

Девушка пытается привести меня в чувство, лидер и остальные тела убираются восвояси, а я по-прежнему неподвижна, не слышу и не воспринимаю ровным счётом ничего.

Сколько мы там простояли, я не помню.

Помню лишь одно – его недовольный взор и рассерженный вопрос: «Где вы так долго были».

- Сакура всё никак не могла успокоиться, и мы еще некоторое время посидели на берегу, а потом медленно побрели домой. Она ранена, быстро ходить не может, а лечить себя не хочет, – говорит, теперь ей всё равно.

Конан аккуратно придерживала меня за плечи, ее голос звучал на удивление спокойно и лаконично, словно каких-то сорок минут назад не происходило никаких трагичных событий, словно мы никого не потеряли, и жизнь текла своим чередом, как и прежде.

- Не хочет лечить, значит? – поднял бровь лидер и впился в мое измученное лицо пристальным взглядом. – Ну что ж, раз не хочет, значит, этим займемся мы. Зецу!

- Да? – отозвалось растение и чуть вытянуло шею. – Что сделать?

Мы стояли в фойе башни, на том самом месте, где я впервые повстречалась с полным составом организации «Рассвет».

Справа от нас толклись Зецу, Хидан и Какузу, слева находились Сасори и Кисаме, по центру Пейн.

- Приведи медиков из Аме, пусть они ее осмотрят.

- Мелкая, – вполголоса заговорил владелец косы. – Ты не переживай так, а. На тебя смотреть страшно.

- Сейчас приведу, – отозвался половинчатый акацки и шагнул к дверям.

- Нне надо. – кое-как выдавила из себя я. – Со мной все нормально.

- А по виду не скажешь. – цокнул языком Хошигаки. – Смерть и та поприятней будет.

- Почему у них с Конан разорвана одежда и откуда у Сакуры такие кровоподтеки и синяки? Это у тебя воспитательная методика такая? – поинтересовался Какузу.

- Девочки малость повздорили, а потом наша дражайшая Харуно и вовсе выкинула доселе невиданный фортель. – прищурился рыжеволосый. – Сдается мне, не умеет Итачи правильно память стирать. И пора бы уже открыто указать на его ошибку.

Я похолодела.

- Я тебе сразу говорил, что-то тут нечисто. – хмыкнул напарник Хидана. – Уж больно она настоящая.

- Я в Итачи ничуть не сомневаюсь. – отрезал Пейн. – Но у меня есть к нему кое-какие вопросы.

Тревога за верного товарища окутала тело жалящими змеями. Тут же почему-то вспомнились его давнишние слова.

«Главная твоя задача сейчас – не делать глупостей, которые я вижу в твоей голове. Не рвись вперед, не принимай необдуманных решений, слушай меня и делай то, что я буду говорить. Со временем всё встанет на свои места, но ты должна кое-что уяснить. Без потерь в этой жизни не обойтись – это та данность, которую нужно принять. Мы теряем и испытываем боль, остаемся одни – лицом к лицу с нашими страхами и отчаянием, но по-другому просто не может быть. Сохраняй свою голову холодной, насколько это возможно, ты уже не в Конохе, не на миссиях со своими товарищами, ты одна, здесь, во враждебном, опасном мире и если ты не соберешься с духом, ты проиграешь. Ты поставила цель – быть сильной и самоотверженной, но бросаясь каждый раз в круговорот событий, как в омут с головой – ты теряешь саму себя. Прислушайся к моим словам и наберись терпения».

«Потери»… – эхом зазвучало в голове. – «Вот счёт и открыт».

- Ты бы дал ей отдохнуть, – подал голос Сасори. – А потом бы уже разбирался с ними обоими.

- Так кто ей не дает? – обернулся к нему босс.

Внезапно на центральной лестнице раздались гулкие шаги. Сердце мое застучало сильней.

- Так мне идти за врачом? – напомнил о своем поручении застывший в дверях Зецу.

- Да. – ответил Пейн.

- Нет. – громко возразила я, стряхивая с себя мучительное оцепенение и встречая нежным взглядом родное обеспокоенное лицо. – Вот мое лекарство. Больше мне ничего не надо.

Все обернулись на замершего у ступеней Дейдару.

- Что они с тобой сделали?! – сразу же взъярился он, едва проскользив по мне глазами.

Превозмогая ноющую боль во всем теле, я со всех ног побежала к своему спасителю, к единственному лучику надежды и света, не дававшему мне до сей поры утонуть в океане отчаяния этих прогнивших земель.

- Ничего. – сквозь слезы пробормотала я, прижимаясь к его крепкому, теплому телу и вдыхая милый сердцу аромат. – Уже прошло, Дейдара. Главное, ты здесь. Ты со мной. А значит, я всё вынесу. Я не сломаюсь.

На моей спине осторожно сомкнулись сильные руки, а макушки коснулись ласковые губы, то и дело целуя мои встрепанные, еще не высохшие от «купания» волосы.

- Пусть они побудут вдвоем. – послышался позади голос Конан. – Потом поговорите.

- Поговорим-то потом, – согласился лидер. – Но вот кто ее будет лечить?

- Я сама. – покорно отозвалась я, зарываясь носом в его мускулистую грудь. – Я сама себя вылечу, обещаю.

- Поверю на слово. – завершил допрос Пейн. – Я тебя вызову. Всем остальным – разойтись. И да, Сасори, с теми отбросами покончено?

- Как и было велено. – равнодушно подтвердил кукольник.

- Занимайтесь своим делами, но не покидайте пределы Амегакуре. – продолжал распоряжаться босс. – А еще разыщите Итачи. Хидан!

- Чё?

- Ты его нашел?

- Неа. Сегодня его походу вообще никто не видел.

- Найти его. В течение часа.

- Ну, чё я-то сразу.. – заныл почитатель Джашина. – Вон у Какузу времени полно.

- Это твое задание. – не согласился его напарник. – Так что вперед и с песней.

- Отправляйся с ним. – бросил Пейн, поднимаясь к себе в кабинет. – Можете хоть все сразу его искать.

- Ну, нееет, – заголосили Зецу и обычно невозмутимый Сасори. – Пусть Хидан этим занимается!

- Во жопники! – возмутился тот. – Сказали всем, значит, всем. Тут только мелкая освобождена, подрывник, ну и Конан, она, вон, тоже неважно выглядит.

В этот момент Дейдара, держа меня на руках, шел вверх по лестнице, и я успела встретиться с ней взглядом, заканчивая наш безмолвный диалог.