Поэтесса попрощалась с компанией и направилась к выходу, уверенной походкой относительно трезвой женщины на высоких каблуках.

- Счет, пожалуйста! - обратился Ванделер к пробегающей мимо официантке. Та немедленно унеслась за расчетом.

- Собирайся, нас ждет работа, - сказал Ванделер. В этот момент звякнул коммуникатор, но он даже не стал в него заглядывать. Он и так знал, что там написано.

- Да, конечно, - ответил Рихард. - Сейчас соберусь.

- И выбрось из головы всю ерунду, - жестко велел напарнику Ванделер. - Идем. Она достигла вершин мастерства. Теперь наша очередь.

Он оставил на столе несколько смятых бумажек ("Угощение", подумал Рихард), взял с вешалки шляпу и плащ, и зашагал к выходу, не оглядываясь. Рихард тоже подхватил свой плащ - шляпы он не носил, - и поспешил следом за ним. В дверях он еще раз оглянулся назад.

Кафе было точно таким, каким он его помнил. На какой-то миг ему показалось, что он оставляет за спиной не просто кафе, а всю свою прошлую жизнь. Жизнь, в которой они были молоды и счастливы, и ничего непоправимого еще не случилось.

Он вздохнул и захлопнул дверь.

По стеклу автомобиля опять поползли капли дождя.

- Твоя проблема в том, что ты слишком много думаешь, - авторитетно заявил ему Ванделер. - Человек, который так много думает, никогда не будет жить в мире и покое.

Рихард задумался было над достойным ответом... но как раз в этот момент перед ними открылась большая улица, в которую вливалась их маленькая улочка. Большая улица была заставлена автомобилями разных цветов, блестящими от дождя, стоящими направо и налево, сколько хватало глаз... Это был город пробок, улица пробок и время пробок. Рихард в сердцах сказал непечатное слово.

- Я так и думал, что ты так скажешь, - удовлетворенно отметил Ванделер.

Рихард скорчил гримасу. Спорить с Ванделером было так же продуктивно, как спорить с телевизором. Он пропускал все мимо ушей и продолжал транслировать свое. Поэтому лучше было поискать пути объезда. Но, сколько он ни глядел, вариантов объезда не было. Злая судьба не оставила им ни малейшего шанса. Они застряли.

- Может, за нами пришлют вертолет? - грустно спросил Рихард.

Разумеется, это была всего лишь шутка. Никакой вертолет за патрульными не прилетит. От начала и до конца смены они могут полагаться только на свои силы и возможности. Ни при каком варианте развития событий они не могли рассчитывать ни на какую помощь. Таковы строгие правила.

- Не печалься, - утешающим тоном сказал ему Ванделер. - Наука шагает вперед семимильными шагами. Не исключено, что когда-нибудь у нас будут летающие машины.

- Угу, - отозвался Рихард, - и тогда мы не будем стоять в пробках. Мы будем в них висеть.

Ванделер на это издал резкий фыркающий звук. Рихарду был хорошо знаком этот звук. Он заменял его старшему товарищу нормальный человеческий смех. А также и добрую половину других нормальных человеческих чувств. Оставшуюся же половину заменяло каменное, абсолютно неподвижное выражение лица. Что делать, Ванделер не был эмоциональным человеком.

"Еще неизвестно, каким я буду, когда доживу до его лет", - подумалось Рихарду.

Он вернулся взглядом к дороге, и быстро убедился, что за это время никаких критических изменений не произошло. Автомобили двигались время от времени, проезжая расстояние не больше длины сигаретной пачки. Печальное зрелище.

Над дорогой мерцал маркер. Моргнув на нем, Рихард открыл карту. Управляя движениями глаза, он развернул и приблизил нужный район. Свободные улицы были подсвечены зеленым цветом, забитые - желтым, основательно забитые - оранжевым. Их улица горела ярко-красным. Впрочем, это ему было известно и без карты. Мельком пробежав взглядом по разноцветной паутине, он нашел путь, ведущий по желтым линиям в зеленую зону. Издав торжествующий клич, он захлопнул карту.

Ванделер вопросительно покосился на него.

- Мы выберемся, - пояснил Рихард. - Съезд через два квартала. Мы выберемся отсюда. Разум восторжествует над грубой материей!

- Хорошо, - сухо ответил Ванделер.

- Ты, наверное, хотел сказать - отлично? - переспросил Рихард. - Отлично, дорогой напарник, ты спас нас от голодной и бесславной гибели на забытой богами и людьми улице имени никому не известного генерала... Что ж, будем считать, что ты так и сказал.

Ванделер издал еще какой-то звук, на этот раз более похожий на хрюканье, и отвернулся обратно к окну.

- Ты как никто умеешь поднять настроение, - сказал Рихард.

Вот, наконец, и ожидаемый боковой съезд. Машина пошла резвее, Рихард сразу заметил разницу.

Звякнул коммуникатор. Очевидно, недремлющий бог из машины тоже ее заметил.

Ванделер открыл его и погрузился в чтение.

- Кстати, о продажных женщинах, - сообщил он деловито, - на следующее у нас будет депутат.

- Отлично, - отозвался Рихард.

Когда он только начинал службу, его ужасно возмущало, что среди клиентов почти не попадались те, кто служил машине - и, в частности, депутаты. Это выглядело так, будто люди, являвшиеся частью системы, сами имели от нее иммунитет. Эта вселенская несправедливость жестоко оскорбляла его юношеский максимализм. Повзрослев, он понял свою ошибку. Люди, служившие машине, ценились прежде всего за предсказуемость. Депутаты имели повышенные блага только за то, что голосовали так, как от них требуется. Удивительно ли, что они редко попадали в клиенты. Они просто никому ничем не угрожали.

Иммунитета не было ни у кого. Это он понял очень быстро, и успокоился. Возможно, когда-то существовали люди, стоящие наверху, творцы этой системы. Возможно, они полагали, что создали идеальную машину власти, и считали себя повелителями мира. Но однажды машина перемолола своих создателей. Вот они успели удивиться перед смертью.

Ванделер продолжал читать. Очевидно, там была еще дополнительная информация.

- Что там еще? - спросил Рихард.

- О, тут целый детектив, - ответил Ванделер. - Клиента заказали, за ним идет киллер. Нам надо его опередить.

- А нам обязательно в это влезать? - удивился Рихард. - Пусть бы все шло своим чередом.

- Обязательно, - буркнул Ванделер. - Работа у нас такая.

- Ничего не понял, - признался Рихард. - Ладно, поехали. Сделаем этот мир чище!

Огородами, хитрыми окольными путями, машина продвигалась к месту назначения.

Мысли лезли в голову сами собой. Он размышлял о людях, о добре и зле. Когда-то люди жили в страхе перед богами. Но это не мешало им поступать неправильно. Им казалось, что боги не заметят. Или простят. Или еще как-нибудь, но все обойдется. Положишь медяк в церковную кружку, и тебе все простится. Подлость, предательство, жадность и злоба. Не забыть сходить в храм и заплатить за все. И можно снова делать что хочешь.

Наука объяснила людям, что богов не существует. И люди больше не боялись поступать неправильно. И хотя церковные кружки далеко не опустели полностью, это было уже не то. Радостный новый мир сверкал неоновыми огнями. Нечего бояться. Можно все.

Юмор ситуации заключался в том, что именно наука создала нового бога. Беспристрастного, неподкупного бога из машины. У него не было имен и символов, не было храмов и церковных кружек. Но у него были служители, которые могли выйти из темноты в любой момент. Вот так, детишки. Пока вы спали, мир изменился.

И один ритуал у него был.

"Вы достигли вершин мастерства".

Ему снова вспомнилась девушка-поэтесса. Ее магнетические черные глаза, ее тихий серьезный голос. Ее изломанное тело на асфальте. Он выполнил долг. Он все сделал правильно. Но голос не исчезал. Он был внутри, он продолжал читать, и слова проходили сквозь его сознание и что-то меняли в нем. Внезапно Рихард понял, что теперь это останется навсегда. Голос будет звучать, пока он жив. И ему стало страшно.