- Однако, - сказал он вслух, - прыткий попался парень.

- Не говори, - отозвался Ванделер. - Я сам до сих пор под впечатлением. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что эта программа была создана еще одиннадцать лет назад? Что она работает на самом мощном в мире компьютере? И что именно она назвала его имя, как человека, который должен исчезнуть?

- Он бы сказал, что у судьбы есть чувство юмора, - предположил Рихард.

- Змея, кусающая свой хвост, - пробормотал Ванделер. - Да, это звучит смешно.

- Зато с ним было все ясно, - заметил Рихард. - Это тебе не стриптизерша какая-нибудь.

Ванделер вздохнул, достал портсигар, раскрыл его, посмотрел на сигареты, вздохнул еще раз и закрыл обратно.

- Надо меньше курить, - буркнул он под нос. - Врачи не советуют. Ты... не думай так, стриптизерша, не ясно... Мы с тобой люди маленькие. Мы можем чего-то не знать. Все знают только компьютеры, и они не делают ошибок, в отличие от людей. Если Защитник назвал ее имя - значит, она должна была что-то сделать. Очень часто они определяют центр влияния до того, как он сам себя определит. Ты просто не видишь всего.

Снаружи снова начало накрапывать, и Рихард включил дворники.

- Может быть, - сказал он. - Я слышал, где-то за границей стриптизерша стала депутатом парламента.

- Это меня не удивляет, - хмыкнул Ванделер. - Все они там продажные.

- Тогда зачем мы их защищаем? - спросил Рихард.

- А мы вовсе не их защищаем, - ответил Ванделер. - Мы защищаем маленького человека, который хочет жить спокойной жизнью, без потрясений и разочарований. Он работает, платит налоги и поддерживает курс правительства, и поэтому имеет право спать спокойно. И он будет спать спокойно, пока мы, скромная, но героическая ночная стража, бродим по улицам, разгоняя своими колотушками темноту и всякие ужасы.

- Ты говоришь как поэт, - усмехнулся Рихард.

- В каждом деле есть своя поэзия, - невозмутимо отозвался Ванделер.

- Даже в таком, как наше?

Ванделер помолчал прежде, чем ответить.

- Понимаешь, - сказал он наконец, - борьба порядка и хаоса продолжается в этом мире в течение долгих столетий. И почти все это время она происходила стихийно. Писатели писали книги, которые потом влияли на умы читателей. Даже после их смерти, люди продолжали столетиями зачитываться классиками и попадать под их влияние. Такое же сильное влияние имела живопись. Несколько более коротким было влияние музыки. И очень коротким - влияние мастеров театра, актерского мастерства и драматургии. Практически во всех случаях, кроме одного, они не простирались дальше продолжительности их жизни. Передача эмоций, передача энергии происходила в присутствии зрителей, почти на личном уровне, способа зафиксировать ее тогда еще не было. Все начало меняться с появлением кинематографа, а потом и более продвинутых способов фиксации произведений искусства. И критически изменилось с появлением всемирной сети. Каждый человек получил возможность распространять свои взгляды на практически ничем не ограниченную аудиторию. Любой желающий мог организовать свою церковь и получить полный контроль над умами и душами своих последователей. Общественные движение борьбы за то, борьбы за сё, стали плодиться как грибы после дождя. Большой выразительности достигли видеоклипы - короткие ролики, способные за несколько секунд вывернуть сознание человека наизнанку. И хорошо еще, если это делалось с целью заставить его купить ненужное барахло! Это еще не худший вариант того, что можно внушить человеку. Да и более метражный кинематограф тоже имел свое влияние. Существовали фильмы, существовали актеры и режиссеры, способные своим мастерством пробить зрителя на слезы, на сожаление, на катарсис... на полное изменение восприятия всего происходящего. И окончательно ужасающим стало влияние музыки. Так называемые рок-звезды владели умами миллионов. Их концерты собирали стадионы. Они были как бы живыми богами, и каждое их слово, каждый жест отзывались эхом в сердцах миллионов. Так было еще недавно. В настоящее время мы достаточно сильны, чтобы предотвратить появление таких влиятельных центров, но еще недавно это было! Еще на протяжении твоей жизни... Прибавим сюда же молодежные субкультуры, всякие туземные религии, сектантство, переходящее в терроризм. И вся эта ерунда происходила без малейшего контроля со стороны государства. Без малейшего! К счастью, теперь этому пришел конец. Теперь есть Защитник, величайший компьютер, когда-либо созданный человеком, и он способен определить этих людей. А мы способны их остановить.

- Собственно, я понимаю, зачем нужно определять их, - сказал Рихард. - Вопрос в том, зачем мы их устраняем. А вдруг они бы изменили мир к лучшему?

- Этот вопрос мне обычно задают новобранцы, только вступающие в патруль - ответил Ванделер. - Ты тогда не задал его, потому что у тебя сильно чувство долга. Хорошо, я отвечу на него сейчас. Человек, получивший способности такого уровня, подобен мартышке, держащей в лапе гранату. Ты можешь сколько угодно надеяться, что у нее хватит ума, мудрости и благоразумия не выдергивать чеку, но в жизни все происходит именно так. Они именно выдергивают чеку, один за другим, либо от чисто человеческого любопытства - а что будет? - либо в блаженном убеждении, что в их руках находится средство, способное изменить мир. Граната действительно способна изменить какую-то часть реальности, но далеко не всю, и далеко не к лучшему. Но объяснить это мартышке ты не можешь. Она просто не послушает.

Ванделер вытащил из кармана портсигар, раскрыл его и задумчиво посмотрел на сигареты.

- Допустим, студент становится гениальным физиком, - сказал он, грустно закрывая портсигар и пряча его в карман. - Что от этого выигрывает мир? Он немедленно начинает придумывать новую бомбу. Пусти его в лабораторию, позволь ему работать - и он это сделает рано или поздно. Выгони его из лаборатории - он будет собирать бомбу дома в гараже. Привяжи его к стулу - он будет сидеть и думать о бомбе. О замечательной новой бомбе, которая сможет отлично изменить мир, поубивав в десять раз больше народу, чем нынешняя. Ты не можешь запретить ему думать, не можешь вынуть эти мысли из его головы . И отпустить его на свободу тоже не можешь. Оставь без присмотра физика - он наделает новых бомб. Оставь без присмотра биолога - он создаст новый чудесный вирус, способный выкосить миллионы ни в чем не повинных людей. Оставь в покое программиста - он придумает новый способ шпионажа всех за всеми. Оставь в покое политолога - он создаст новую убедительную теорию, объясняющую право одного народа убивать другие народы. Это только в кино супермен летает вокруг планеты и ищет, кому бы помочь. В жизни все наоборот. Любой человек, получивший сверхъестественные способности, немедленно обращает их во зло. Кто же встанет на пути у этих доброжелателей, жаждущих разорвать мир на части, пытаясь сделать его лучше в соответствии со своими узколобыми взглядами на то, как именно будет лучше? Не кто иной, как мы. Скромная патрульная служба, экипаж номер 17. Ты уже чувствуешь себя атлантом, держащим на своих плечах весь небесный свод? Так вот, продолжай чувствовать. Потому что это правда.

- Я чувствую, - сказал Рихард. - Только вот... Это тяжело.

Ванделер пожал плечами.

- Я знаю, - сказал он.

Звякнул коммуникатор. Ванделер открыл его и хмыкнул.

- Кстати о мире. Проспект Мира. Поехали.

- Поехали, - отозвался Рихард. - Кстати, что случилось с тем человеком, который первым придумал программу?

- Не знаю, - ответил Ванделер. - Там все очень засекречено. Я только знаю, что после того, как он ее написал, они уже не могли просто так взять и отпустить его. Мало ли что он там еще напишет...

- Это точно, - засмеялся Рихард.

Они остановились и вышли из машины в том самом месте, где широкий и могучий проспект Мира вливался полноводной рекой в еще более широкую площадь Согласия, посреди которой возвышался циклопический по высоте Монумент Защитников. Рихард прищурился, глядя на памятник против солнца. Впрочем, смотреть было особенно не на что. Четыре абсолютно символические фигуры, держащие на руках земной шар. Памятник четырем неизвестным героям, спасшим мир от ужасов ядерной войны. Во многих городах мира со временем поставили такие памятники. Ну, может, не такие большие.