Тянусь рукой в карман своих джинсов, чтобы достать мобильник, но нащупываю какой-то сверток. Вытаскиваю этот клочок бумаги и обнаруживаю на нем написанные кривым почерком цифры. Ах, да, это номер телефона той киски, которую я подцепил в клубе неделю назад. Она была хороша, видимо, я ей тоже понравился, раз оставила его с подписью «Молли». Пфф! Бесполезно, детка. У меня есть офигительная способность не запоминать имена своих шлюшек.

Уже практически решаю скомкать и выбросить ненужную записку, но передумываю и засовываю обратно в карман. Пока Джон все ещё разговаривает по телефону, я решаю сходить прогуляться. Выхожу на задний двор, делаю глубокий вдох и чувствую вибрацию в кармане своей куртки. Черт, это Уильямс.

– Да! – отвечаю на звонок и сажусь на раскладной стул.

– Кейн, – сопит в трубку шеф, – знаю, что ты сегодня свободен, и в курсе, как ты обычно «проводишь» свои выходные, – догадываюсь я, что он имеет в виду, – решил тебе позвонить и полюбопытствовать, как у тебя дела.

– Дерьмово, – вздыхаю я.

– Не удивлен. Что на этот раз?

Том Уильямс, мой шеф, для меня не просто начальник, он мне как второй отец. А с моим отцом их когда-то многое связывало, они с детства дружили и считали себя братьями. Когда отца не стало, он помогал нам с Джоном, несмотря на то, что у него своя семья, заботы, и мы, свалившиеся одним махом на его голову. Именно он повлиял на меня своим геройством в этой нелегкой судьбе пожарного. Когда я ещё совсем был мал, я уже тогда знал, каким именно героем хочу стать. Однажды, он взял меня с собой на станцию пожарной службы. Я был просто поражен всем, что там происходило. Одни только громадные машины и снаряжение произвели на меня неизгладимое впечатление. Конечно, на вызовы меня с собой никто не брал, но что нужно было маленькому мальчику, как не посидеть и порулить в машине, с размером в огромный дом. Том частенько рассказывал нам с братом свои пожарные истории, показывал награды, делился достижениям. Мы гордились им. Благодаря ему, я многое испытал и прочувствовал на себе все «прелести» этой профессии.

– Эй, ты ещё здесь?

– Да, сэр. Просто отвлекся, – глупо отвечаю я.

– Когда я звоню тебе по личным делам, я тебе не сэр. Заруби себе это на носу, – настаивает Уильямс.

– Да, сэр!

– Кейн, я серьезно.

– Шучу, сэр, – никак не угомонюсь.

– Ладно, так что у тебя опять стряслось?

– Ничего нового, абсолютно, – замолкаю на какое-то мгновение, не имея понятия, как ему объяснить.

– В каком месте травма? – Уильямс явно ясновидящий.

– Черт… с рукой проблемы, сегодня наложили швы, – мямлю я.

Мне просто очень стыдно перед ним, и я в последний раз обещаю себе, не быть мудаком. Он такой подставы не заслуживает.

– Ладно, сынок, – слышен тяжелый вздох Уильямса. – На этот раз я что-нибудь придумаю, но…

– Такого больше не повториться, – перебиваю его я.

– Хотелось бы верить. – Через какое-то время, он продолжает. – Поправляйся, сынок, я наберу тебя позже.

Он быстро кладет трубку, и я не успеваю ничего сказать ему в ответ.

Проклятье! Сынок. Так звал меня мой отец, а теперь зовет Том. Я капитально облажался перед ним капитально.

Слышу скрип двери и вижу выглядывающую из проема голову Джона. Он как-то странно выглядит. Неужели на его лице я вижу смущение?

– Кто звонил? – сразу интересуюсь у него я.

– Коллега, – с неохотой отвечает он.

– Значит, тебя сегодня вызывают? – явно чую какой-то подвох.

По нему видно, что он набирается смелости:

– Эээ, нет. Не сегодня. Завтра вечером я приглашен семьей Девис к ним на ужин, – ждет моей реакции.

– Чувак, я понятия не имею, кто это.

– Мистер Девис, он же заведующий хирургией госпиталя, который мы посетили по твоей милости. Он же отец Дилан, – Джон лепечет передо мной, словно пятилетний мальчишка.

– Давай, ещё заикаться начни, – начинаю хохотать я. – И вновь эта малышка Дилан, которая под предлогом укола, любовалась моим задом, а в гости позвала тебя. Несправедливо.

Брат молчит. Похоже, он заглох, раз не в состоянии что-либо ответить. Да и не надо, всё и так понятно.

– Ладно, что от меня-то требуется? – спрашиваю я.

– Поживешь здесь пару дней. Это не просьба, а приказ. Я завтра с самого утра на службе, а вечером, как тебе уже известно, буду на ужине, так что, этот дом в твоем распоряжении. Только прошу, никакой выпивки. Заодно, проветришь и высушишь от алкоголя свои мозги.

С этими словами, он исчезает из дверного проема, оставляя меня одного.

От боли моя голова раскалывается на две половинки, словно кокос. Рука всё также постанывает в районе шва и, чтобы облегчить немного тупое ощущение, тянусь в карман куртки за пачкой сигарет. Ни о чем не думая, закуриваю и смотрю куда-то вдаль. Я делаю еще одну глубокую затяжку, выдыхаю и растягиваюсь на стуле. Именно сейчас мне необходим отдых. Может, Джон прав, мне нужно пожить пару дней у него, дабы не наворотить еще большего дерьма в своей жизни.

– Майкл… да, милый, – его руки скользят под мою ночную футболку, которая когда-то принадлежала ему. – Прикоснись ко мне, – ласково сжимает мою грудь, и я выгибаюсь ему навстречу. Еще сильнее закрываю глаза. Чувствую, как его язык облизывает мои соски, а затем легонько будоражит их своим дуновением.

– О, боже, да… – провожу языком по своим пересохшим губам, пытаюсь к нему протянуть руки, но они будто связаны.

Влажная дорожка из поцелуев спускается ниже к моим трусикам. Он сжимает мои бедра руками, и я нахожусь в предвкушении, когда он коснется меня языком, именно там, в самом сокровенном месте.

– Прикоснись… прикоснись ко мне… – умоляю его шепотом. Но в ответ одна тишина, и я не чувствую ни единого его движения. Открываю глаза и вместо карих глаз вижу незнакомые голубые. Дергаюсь, словно от удара. А в голове непрекращающийся звон. Всё звонит и звонит. Хватаю себя за голову и распознаю проблеск рингтона, установленного на моем телефоне.

– Майкл! – зову его вновь. Но он исчезает, как будто его и не было.

Тем временем, надоедливая музыка все играет:

Вскакиваю с кровати. Чертов рингтон продолжает звонить. Я не могу сообразить: это был сон или всё же явь?

– Майкл! – громко зову его снова.

Мозги отказываются работать. Растерянно моргаю. Интересно, сколько я проспала. Хватаю орущий телефон на моменте, когда «Бон Джови» уже истерично зовет свою любовь.

– Да, папа, извини, я очень крепко спала, – все еще дрожу всем телом. Между ног влажно, а когда я прикасаюсь свободной рукой к груди, то нащупываю свои торчащие соски. Позорище.

– Добрый день, родная. Дилан, мы с мамой хотели узнать, все в силе? Нам ждать тебя? – папа говорит с надрывом, будто совмещает перетаскивание продуктовых пакетов с общением со мной по телефону.

– Да, конечно. Сейчас только позавтракаю, – отвожу трубку от уха и смотрю на время, – хотя нет, скорее уже пообедаю. Приведу себя в порядок и приеду.

– Хорошо, мы тебя ждем. С тобой все в порядке? Дыхание нестабильное. Отдышка? Может, сердце? – встревожено спрашивает папа.

Знал бы он от чего отдышка.

– Нет, все правда хорошо, просто приснился кошмарный сон, – ну в какой-то мере я не соврала.

В телефоне слышу глухой удар, будто папа ногой открывает дверь, затем кряхтение и стук. Он что-то говорит мне, но из-за шумных звуков в трубке я не могу разобрать что именно.

– Детка, не опаздывай. Мама собралась делать лазанью и твой любимый тирамису. Надеюсь, ты не откажешься полакомиться здоровой пищей, – в телефоне опять слышен шум и треск.

– Милая, надень то платье, в стиле Одри Хепберн, которое я подарила на Рождество. Ну, ты поняла, с белым воротничком, – мама выхватывает телефон у папы. – Стивен, не урони пакет. Господи боже, как ты справляешься в хирургии? Дома ты все разрушаешь, – хихикает она, после хлопка. Я-то знаю, по какому месту был хлопок.