Вздохнув, Лида отошла от окна и посмотрела на ребят. До чего благодатная для глаз учителя картинка! Старательно и вдохновенно трудились ученики над своими шедеврами. Кое-кто даже кончик языка высунул, а Рита Кошкина испачкала гуашью свой вздернутый носик и, не заметив оплошности, продолжала рисовать. Сказать ей об этом?

– Эй, Кошкина, – вдруг пробасил Эдик, – ты заодно и щеки покрась. Клевые маски-шоу получатся.

Настя прыснула и начала ладошкой стирать краску с носа недоумевающей Риты.

В перерыве Лида вошла в кабинет Инны Ивановны.

– Проходите, Лидия Петровна, присаживайтесь, – миролюбиво пригласила Веселкина.

Внутренне собравшись, Лида приготовилась к самому худшему.

– Не люблю длинных предисловий, – начала Инна Ивановна, – поэтому сразу же скажу, о чем пойдет речь. Дело в том, что от родителей поступила жалоба…

У Лиды оборвалось сердце. Господи, какая жалоба?

– Одна из матерей жалуется на вас, Лидия Петровна, мол, ее ребенок страдает от излишней строгости. Так и сказала: страдает.

– А кто конкретно, вы не скажете?

– Нет. Это пока нецелесообразно. Ведь вы живой человек, и ничего, как говорится, человеческое… То есть в интересах ребенка мы не будем конкретизировать и тем самым усугублять конфликт. А то, что это именно назревший конфликт, сомневаться не приходится. Что вы на это скажете?

– Что я скажу? – растерялась Лида и пожала плечами. – Даже не знаю. Если бы вы назвали имя ребенка, я, может, и сумела как-то объяснить… Ведь все они разные, настолько разные, что…

– Это я знаю, – перебила Инна Ивановна. – И все-таки надо принять меры. Как с моей, так и с вашей стороны. Вы понимаете?

– То есть я должна меньше требовать? – спросила Лида. – А как же дисциплина? Без нее трудно управлять коллективом. Невозможно объяснять новый материал…

– Я все понимаю. Дисциплину никто не отменял. Но у нас все же творческая школа, допускающая определенную свободу, как сейчас говорят, демократичность. Нельзя воспитать художника постоянными окриками и придирками.

– Придирками? – похолодела Лида. – Именно так написано в этой жалобе?

– Да.

Веселкина какое-то время молча смотрела на сникшее, расстроенное лицо Лиды, затем сжалилась и уже неофициально закончила:

– Не принимайте так близко к сердцу, Лидия Петровна! Это рядовой рабочий момент. Вам не пришлось работать в общеобразовательной школе, поэтому вы так реагируете. А у меня закалка как раз оттуда, не один пуд соли съеден, и поседела, и здоровье угробила из-за наших деток… Здесь, я бы сказала, курорт по сравнению… Так что успокойтесь и идите работать. Только, прошу вас, подкорректируйте ваши методы, хорошо?

Лида удрученно кивнула и вышла из кабинета.

Урок истории, любимого предмета Петра Столбова, начинался необычно. Дело в том, что Вера Ильинична, старейшая в школе и обожаемая учительница, внезапно ушла на пенсию – возраст и постоянные перегрузки привели к инфаркту. Заменить ее оказалось непросто. В конце концов вспомнили, что молодой школьный библиотекарь, Елена Борисовна, имеет университетский диплом истфака. В библиотеке она оказалась после неудачного дебюта в позапрошлом году – не справилась с великовозрастными оболтусами из десятого «А», устроила истерику и чуть было не уволилась, да умный директор уговорил, улестил посулами, пригрел на спокойной библиотечной должности, очевидно, втайне надеясь на возвращение Елены Борисовны в педагогику.

Его надежды оправдались. Сейчас Елена Борисовна легко согласилась вести уроки в девятых-десятых классах.

И вот эта хорошенькая брюнетка, с великолепной фигурой и ямочками на щеках, появилась на пороге Петиного класса. Отказавшись от директорского вступительного слова, она представилась сама.

Тишина в классе, с которой встретили нового учителя, напоминала шок. Никто не ожидал такого явления, к тому же внешний вид исторички разил наповал. Девчонок – прической, костюмом и замшевыми туфлями на скрытой платформе, парней – безупречной фигурой и стройностью ног. Они привыкли видеть ее в толстенном свитере, брюках и меховых сапогах, – ведь пристройка, где располагалась библиотека, почти не отапливалась.

– Здравствуйте! Я ваш новый учитель истории, – просто сказала красавица и улыбнулась.

– Здрасте, – удивленно протянул Петя и переглянулся со своим другом Дмитрием.

– Интересно, а Веру Ильиничну вы встречали стоя или так же, как сейчас, развалясь на стульях? – поинтересовалась Елена Борисовна.

– Естественно, мы вставали, – ответил за всех Дмитрий.

– Почему «естественно»?

– Ну-у… Возраст и все такое…

– Значит, мой возраст вас не устраивает?

– Ну, почему? – весело отозвался Петя. – Очень даже устраивает.

Класс загудел, довольный удачной шуткой.

– А вы временно или насовсем? – звонко выкрикнула Эля Киселева.

– Надеюсь, что насовсем, – без тени кокетства ответила учительница.

– Клево, – одобрил Дмитрий и толкнул своего друга локтем.

– Вас я хорошо знаю, поэтому официальную часть закончим и приступим к уроку.

Все зашевелились, зашуршали тетрадями.

– Предлагаю написать эссе на свободную тему: «Исторические личности. Гений и злодей». Работа рассчитана до конца урока. На следующем занятии мы обсудим ваше творчество, и каждый сам оценит его по пятибалльной системе. Договорились?

– А какое время брать? Наше? – морща лоб, спросил Петя.

– Любое. От древности до наших дней.

Класс погрузился в раздумье. Те, к кому приходило озарение, начинали увлеченно писать, время от времени делая паузы, чтобы собраться с мыслями.

Елене Борисовне доставляло огромное удовольствие наблюдать за учениками. Каждый – индивидуальность. Взять, к примеру, Петю Столбова. Этого любознательного начитанного юношу учительница знала давно. Его конек – историческая литература. Уж за него-то она не переживает – напишет лучше всех. А вот Дима Воробьев, его сосед, вряд ли справится с заданием. Он по натуре технарь – физика, математика. Даже имеет дипломы областных олимпиад.

Взгляд учительницы остановился на Эле Киселевой. Красивая девочка. Даже очень красивая. В библиотеке бывает редко, лишь перед сочинением, чтобы выписать цитаты. Зато ее подруга Даша, с некрасивым, но одухотворенным лицом, читает много и все подряд: классику, современные романы, приключения. А недавно, заглянув в библиотеку, попросила книгу о Наполеоне. Странный выбор.

Бросив взгляд на последнюю парту среднего ряда, Елена Борисовна заметила, что юноша в черном пуловере откинулся на спинку стула и обводит класс безразличным взглядом. Она решила понаблюдать, а уж потом поинтересоваться, в чем там дело.

Но прошло еще пять минут, а парень в черном по-прежнему бездельничал. Скрестив на груди руки, он равнодушно смотрел в окно.

– Молодой человек, – вполголоса обратилась к нему Елена Борисовна, – к сожалению, не знаю вашего имени…

– Антон Шпултаков, – надменно представился он и смерил учителя холодным взглядом.

– Задание касается всех, почему не пишете?

– Не хочу.

– А причина?

– Не интересно.

– Но предмет «история» обязателен для всех, вам придется выполнять задания…

– Это вы называете заданием?

Его слова и тон, какими они были произнесены, – ледяной, презрительный – потрясли бедную Елену Борисовну. Она вдруг вспомнила события двухгодичной давности, когда ее буквально травила кучка отморозков из десятого класса.

Значит, ничего не изменилось. Но она-то уже давно не робкая выпускница универа, теряющая дар речи от хамства. Она встанет на тропу войны, чего бы ей это ни стоило!

– Я попрошу вас выйти из класса, – приказала она.

– Еще чего! – фыркнул юный нахал.

– Вон из класса! – рявкнула бывшая библиотекарша и жестко добавила: – Я отказываюсь преподавать вам историю. Ищите другого учителя.

– Что-что? – театрально сморщился Шпултаков. – Вы не имеете права…

Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, но к Антону с двух сторон подскочили Дмитрий и Петр, схватили под руки, вытащили из-за стола и молча вывели за дверь.