Класс затаив дыхание смотрел на героев, невозмутимо вернувшихся на свое место и как ни в чем ни бывало продолживших писать эссе.

– Ни фига се! – в полной тишине присвистнул Леха. – Столб, слушай, а что, если ты у меня будешь гением, а Шпуля – злодеем?

– Не возражаю, – не отрываясь от своей тетради, глухо произнес Петя.

Елена Борисовна подошла к парням, наказавшим наглеца, и прошептала:

– Спасибо, ребята. Я бы не справилась.

Петя посмотрел ей в глаза и вдруг почувствовал что-то вроде легкого головокружения.

Они целовались в подъезде. Терпения, чтобы сначала добраться до пятнадцатого этажа и войти в квартиру, не хватило. Евгений так крепко притиснул к себе Лиду, что у нее перехватило дыхание.

– Сумасшедший! – выдохнула она, едва он ослабил объятия.

– Лидка, молчи, не надо ничего говорить, – бормотал он, осыпая поцелуями ее лицо.

Стук чьей-то двери заставил их вздрогнуть, оторваться друг от друга.

– Жень, – взмолилась Лида, – может, остановимся? Мне все кажется, что это не с нами происходит, что это сон. Так не бывает. Слишком пожилые Ромео и Джульетта.

– Перестань. Нам и сорока нет, какие мы пожилые?

– Но давно не шестнадцать.

– Да что понимают в любви сосунки шестнадцати лет! Вот хлебнут лиха, узнают, как с нелюбимой жить…

– Неправда. Ты любил ее.

– Когда это было! И было ли вообще? Как с тобой – точно не было.

– Было – не было… Кто теперь рассудит. Мы поддались страсти, плывем по течению. Наверное, так нельзя. Жить одним днем, одним мгновением.

– Если это счастье, то можно. И даже нужно. Иначе не стоит жить.

– Вот, значит, твое кредо?

– Лид, ну перестань философствовать. Пойдем в лифт. Если честно, я голоден, как стая волков. Я уже и на тебя смотрю как-то гастрономически.

– Ха-ха-ха! Нашел рождественскую индейку! Да у меня и откусить-то нечего.

– А хочешь, докажу обратное?

– Перестань! Пошли в лифт.

Едва они нажали кнопку, как в лифт влетела пара юнцов, в кожаных косухах и штанах, с пивом и зажженными сигаретами.

– Папаша, жми десятый, – сквозь жвачку прошамкал мутноглазый парень, обнимая свободной рукой свою раскрашенную, как сувенирная матрешка, подругу.

Евгений нажал кнопку десятого этажа и отвернулся от кожаной парочки, закрыв собой Лиду. На десятом кожаные вышли, парень что-то сказал девице и та визгливо захохотала. Ее дикий смех был слышен даже на площадке пятнадцатого этажа.

– И как тебе шекспировские персонажи? – брезгливым тоном спросил Евгений, отпирая дверь своей квартиры.

– Они тоже люди, – нейтрально ответила Лида.

– Ты права. А мы для них отжившие микробы. Папаша и мамаша.

– Вот-вот. А ты все про любовь…

На этой грустной ноте они вошли в квартиру. Евгений умчался в душ, а Лиде ничего не оставалось, как взяться за приготовление ужина.

Нарезая салат, она ловила себя на странном ощущении навязчивого дежавю, будто все это уже было с ней, но она зачем-то пытается вновь прожить и прочувствовать события минувших дней.

Куда-то улетучилось то молодое, пьянящее, что пятью минутами раньше связывало их в подъезде. Как неуловимы мгновения счастья, как обманчивы!

На сковороде дожаривался бифштекс, когда посвежевший, пахнущий подаренным одеколоном Евгений вошел в комнату.

– У-у, вкуснотища! И даже салат готов?! Ах ты моя хозяюшка!

Он обнимал ее, благодарно целуя в шею, а ее не покидало проклятое дежавю. Да еще эта «хозяюшка». Какая, к черту, хозяюшка? Любовница на птичьих правах, к тому же никудышная, бесконечно копающаяся в себе, неопытная в сексе, только и знает, что испуганно квохтать: Ах, отпусти! Ой, не надо!

– Что призадумалась, девица красная? – игриво спрашивал Евгений, разливая по бокалам рубиновое вино.

– Мне домой надо, Жень, – уныло пролепетала «девица».

– Вот те раз! Лид, ты чего? Накрыла такой роскошный стол… Я не отпускаю тебя, слышишь? Что ты забыла дома?

– У меня взрослый сын. Он может обо всем догадаться.

– Ерунда. Мальчишки в его возрасте живут своими интересами. А предки для них на десятом месте. Я что, пацаном не был?

– Ну, хорошо, давай ужинать.

– За тебя! – поднимая бокал, сказал Евгений и посмотрел так, что у нее ослабли ноги.

Они с удовольствием пили терпкое вино, с аппетитом ели, говорили о пустяках, снова вспоминали юность. Лида смеялась, раскрасневшись от вина, от внимания Жени, от его говорящих взглядов. Ей уже не казалось двойственным ее положение, а кошки, что недавно скребли на душе, куда-то пропали. Она пела со своим возлюбленным «Голубей», танцевала под музыку своей молодости, диск с которой был на Женином DVD.

И секс, этот завершающий аккорд свидания двух любовников, впервые в Лидиной жизни принес ей физическое удовлетворение.

Расслабленная, невесомая, она лежала на мужском плече и ни о чем не думала. Абсолютно!

Счастлива та, которая пережила эти блаженные минуты полета над суетой, вечными бабьими заботами, нескладной судьбой.

– А у меня проблемы нарисовались, – пожаловался Евгений, закуривая.

– Да? Что за проблемы?

– Видела в новостях сюжет про «Экспортбанк»? Изъятие документов и прочая хрень.

– Угу.

– У нас там треть активов.

– И что теперь?

Приподнявшись на локте, Лида испуганно смотрела на непроницаемое лицо Евгения. Тот молча курил, устремив невидящий взор в окно, в темноту осеннего неба.

– Ништяк, что-нибудь придумаем, – погасив сигарету, резюмировал он. – Вроде обещали страховые выплатить.

– Дай-то бог, – задумчиво прошептала Лида и провела пальцами по его ладони.

Рингтон Лидиного смартфона прозвучал как набат. Она вскочила, подбежала к вешалке, с трудом вынула аппарат из недр своей сумки, нервно нажала кнопку.

– Але, Петя? Что случилось? Скоро. Я уже выхожу. Мы тут засиделись с одноклассниками, то да се. Короче, заболтались… Ага, я скоро. Не волнуйся… Нет, встречать не надо. Я позвоню. Пока.

– Я совсем завралась, – в отчаянии металась Лида, собирая вещи, брошенные где попало.

– Лида, прекрати панику, успокойся, – не выдержал Евгений.

– Тебе легко говорить, у тебя дочь далеко, – ворчала она, надевая сапоги. – А мне как сыну в глаза смотреть?

– От твоих причитаний, госпожа Магдалина, никому ни жарко ни холодно. Оставь муки совести при себе.

– Ах, вот, значит, как! – сузила глаза новоявленная Магдалина. – Тогда не провожай меня! И вообще все кончено. Хватит!

Она выбежала на площадку и, забыв о лифте, помчалась вниз по лестнице, через все пятнадцать этажей.

Внизу ее ждал Евгений. Он снова курил, щурясь от дыма. Раньше эта деталь очень нравилась Лиде, теперь раздражала. А себя она просто ненавидела.

Эля ходила в бассейн с семи лет. Она не представляла своей жизни без плавания. Когда-то мама привела сюда хрупкую болезненную девочку, измученную частыми ангинами. Но спустя год она забыла про содовые полоскания, таблетки и физиотерапию.

Крепкая, сильная, красивая девушка в ярком купальнике шла по бортику бассейна и все, кто находился сейчас в этом огромном гулком помещении, оглядывались и удивлялись, до чего природа бывает щедра к кому-то одному, избранному из тысячи обыкновенных, пусть даже симпатичных и в чем-то привлекательных людей.

Даша, подруга Эльвиры, внешне явно ей проигрывала, но благодаря своему характеру воспринимала данный факт как неизбежную данность.

Если сложилось именно так, а не иначе, и изменить ничего нельзя, то зачем ломать голову и тратить впустую эмоции – такова была Дашина жизненная позиция. Ее внутренний мир со сложной вязью увлечений живописью, литературой и музыкой не впускал мелочных страстей, составлявших тщету жизни многих ее ровесниц.

Но в девятом классе все поменялось. Даша незаметно для себя полюбила. И как назло, предметом ее страсти стал Петя Столбов, о котором ее подружка прожужжала Даше уши еще в пятом классе.