— Мы стоим слишком близко, — хрипло выдавила она.

— Я не дотронусь до тебя, если не захочешь, но боже, что ты со мной делаешь!

«Потому что это вожделение».

Но вслух она этого не сказала, лишь положила руку ему на грудь, ощущая кончиками пальцев, как глухо колотится его сердце. Ее сердце билось в унисон.

Вольф обнял ее за талию. Тяжесть его руки была такой знакомой, словно он делал это миллион раз.

— Я жажду дотронуться до тебя.

А как она жаждала его прикосновений!

Лили машинально провела руками по его груди, чувствуя мягкость батистовой сорочки.

Вольф простонал ее имя и нагнулся. Крепче сжал ее талию, поднял Лили и прижал к себе, наслаждаясь мягкостью ее груди, ощущая, что его плоть мгновенно затвердела и поднялась. Он завладел губами Лили.

Она мгновенно растаяла и обхватила его шею, ахнув, когда он сжал ее ягодицы. Страсть между ними разгоралась все сильнее.

Она сама не поняла, как они очутились на постели, как его язык проник между ее губ.

Лили бессильно стонала. Она вцепилась в его рубашку и притянула мужчину к себе, извиваясь, чтобы прильнуть еще ближе.

Он продолжал ее целовать. Его руки двигались, распахивая ее пеньюар, оттягивая вырез ночной сорочки. Он осыпал поцелуями ее шею, нежные впадины ключиц. Его рука скользнула к ее груди, стала теребить соски. Не встретив сопротивления, он поднял подол ее сорочки и стал любоваться обнаженными, маленькими, с розовыми сосками грудями. Вольф впервые видел столь совершенные груди. Он нагнул голову и поцеловал каждую, обводя языком соски, в ответ Лили выгнула спину.

Тело Вольфа ныло от потребности в более смелых ласках. Когда он взял губами ее сосок и стал сосать, рука его поползла вниз. Ноги Лили сами собой раздвинулись. Она неустанно гладила его спину, плечи, перебирала волосы.

Ладонь Вольфа легла на ее колено. На теплый шелк кожи.

Когда его рука переместилась наверх, Лили снова застонала и открылась ему. Ее поцелуи становились все более пылкими. Боже, он воспламенен, его плоть окаменела от желания. Но сейчас главное — не он, а она. Он должен показать ей, что они принадлежат друг другу, что она принадлежит ему. Вольф провел пальцами по внутренней стороне бедра Лили, подбираясь к ее самому потайному местечку.

Глаза Лили широко распахнулись.

— Вольф, — выдохнула она, сжимая его запястье.

Непонятно, как у него хватило самообладания, но он замер, тяжело дыша.

— Мойя, — прошептал он. — Пожалуйста.

Ее серебристый взгляд скрестился с его темно-зеленым, и она медленно, о, так медленно, отпустила его запястье.

Видя, что Лили капитулировала, Вольф стал осыпать ее безумными поцелуями, снова и снова проводя пальцами по холмику между бедер и каждый раз усиливая давление. Любое прикосновение заставляло Лили извиваться и стонать, цепляться за его рубашку, лихорадочно теребить тонкую ткань. Влажная и скользкая от желания, она все крепче прижималась к его пальцам.

Он целовал ее губы, подбородок, щеки, маленькую мочку уха и на своем непонятном языке бормотал ей о своей любви, твердил, как она прекрасна, умолял любить его…

Лили, почти рыдая, вцепилась в его плечи и выгнулась ему навстречу.

Когда ее затопила волна наслаждения, она закрыла глаза. Не в силах оторвать глаз от красоты ее неподдельной страсти, Вольф из последних сил усмирил свои желания. Боже, она великолепна! Он хотел бы удержать этот момент и всегда хранить в своем сердце.

Но, как всякое наслаждение, это закончилось слишком быстро. Она обмякла на простынях. На ее лбу блестела тонкая пленка пота. Дыхание было прерывистым.

Наконец, Лили прикрыла глаза рукой. Ее тело все еще вздрагивало под его пальцами.

Он осторожно отнял руку от ее бедер и кое-как привел в порядок одежду, а затем притянул ее к себе и оперся подбородком о ее макушку. Она прижалась щекой к его груди.

Дыхание Лили медленно выровнялось. Она прерывисто вздохнула и отодвинулась от него.

Вольф приподнялся на локте, чтобы лучше разглядеть ее лицо.

— Я с первого взгляда понял, что ты страстная женщина, Мойя.

— Никогда бы не подумала… — Лили ошеломленно покачала головой.

Он улыбнулся и провел пальцем по ее длинной косе, лежащей на подушке. Пряди рыжеватых волос, освобожденных от стягивавших их лент, завивались волнами.

Их взгляды встретились.

— Я не знала, что вожделение может быть таким острым. Таким безумным.

Эти слова ему не понравились.

— Мойя, — нахмурился он, — вожделение дает тебе удовольствие, но не… — Вольф долго пытался найти слова. — Только потом в тебе не остается тепла.

— Не понимаю.

— Вожделение покидает тебя в ту секунду, когда страсть удовлетворена. Любовь не покидает никогда, даже когда ты устал, выбился из сил и хочешь только спать. — Он взял ее руку и прижал к своей груди. — Чувствуешь это, Мойя? С каждым ударом сердца я думаю о тебе. Хочу тебя. Мечтаю о тебе. Я…

Она откатилась и спрыгнула с кровати так быстро, что он недоуменно уставился на то место, где она только что лежала.

— Ты так и не поняла, — вздохнул Вольф.

Она поправила сорочку и туго подпоясала пеньюар.

— Я не желаю больше ничего слышать о любви, Вольф. Вы не можете меня любить. Это невозможно.

Он сел на край кровати.

— О, Мойя, ты огорчаешь меня. — С каждым словом на сердце становилось все тяжелее.

— А вы огорчаете меня. — Она скрестила руки на груди и, отвернувшись, принялась расхаживать по комнате. — Не могу продолжать раздувать огонь между нами и по-прежнему видеться с Хантли.

— В таком случае не стоит видеться с Хантли.

— Вольф, прекратите! Граф — хороший человек. Добрый человек. Из тех, кто будет справедлив и великодушен с женой и ее семьей. — Она взмахнула рукой, и в этом жесте было столько безнадежности! — Он проявил все эти качества, и не только их!

— Но ты его не любишь.

— Нужно время, чтобы полюбить кого-то. Здесь мы с вами расходимся во мнении. Вы считаете, что любовь возникает в одну секунду, что она подобна страсти. Но хотя я мечтаю испытать эту страсть, при этом желаю большего. Желаю, чтобы этот человек был всегда рядом, не только когда солнце сияет и цветы распускаются, но и когда в моей жизни наступят черные дни. И тогда этот человек станет сражаться рядом со мной.

Вольф схватил ее руку и стал тянуть к себе, пока она не оказалась между его расставленных ног. Он сжал ее лицо ладонями и заглянул в глаза.

— Я этот человек, Мойя. Дай мне шанс.

Ее густые ресницы опустились. Она схватила его руки и отняла от своего лица.

— Нет, Вольф. Не могу. Признаю, между нами пылает страсть. Я сгораю от желания к тебе при каждой встрече.

— Это часть истинной любви: хотеть кого-то, мечтать отведать вкус губ, коснуться их…

— Нет! — Лили снова вырвалась и отбежала подальше. — Немедленно прекратите! — воскликнула она, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Вы соблазните меня, и все, ради чего я тружусь, все, что я должна сделать, пойдет прахом.

На плечи Вольфа словно взвалили всю тяжесть мира. Он думал, что если покажет ей всю глубину страсти, бушующей между ними, даст понять, какую радость она может принести, Лили увидит ту связь, которая их соединила.

Но она посчитала эту связь цепью, которую необходимо разорвать. Его план провалился. У нее нет опыта, чтобы сравнить реакцию на него с реакцией на другого мужчину. Она не понимает разницы.

— Думаешь, что если потрудишься достаточно усердно, будешь желать Хантли так же сильно, как сейчас желаешь меня, но ты ошибаешься. Лили, то, что возникло между нами, встречается нечасто. Я не прекращу добиваться тебя. Не перестану касаться тебя. Напоминать, что ты меня хочешь…