Увы, добиться этой цели оказалось намного труднее, чем она считала.

Лили со вздохом повернулась и направилась к себе, предварительно попрощавшись с гостями.

Спать хотелось так, что глаза закрывались сами собой, но стоило только распахнуть дверь спальни, как мимо Лили пролетела коричневая собачка и ворвалась в комнату. Она остановилась в самом ее центре и ухмыльнулась Лили.

— Мини, что ты здесь делаешь?

— Ох нет! — воскликнула Фрейя, как раз укладывавшая в постель грелку для простыней. Бросив свое занятие, она попыталась поймать собачку.

Но Мини звонко тявкнула и увернулась от горничной. Началась погоня. Фрейя была худой, подвижной и ловкой, но мопс мог забиться в местечки, недоступные горничной. Лили пыталась помочь, но Мини шмыгнула между ее ног и спряталась под кроватью.

— Ну и собака! — Фрейя сдвинула чепец на затылок и уперлась кулаками в бедра. — Без посторонней помощи нам ее оттуда не вытащить. Позову кого-нибудь из лакеев, и вместе мы ее поймаем.

— Если герцогиня не возражает, она может остаться здесь. Компания мне не помешает.

Сегодня Лили чувствовала себя особенно одинокой и остро ощущала отсутствие Вольфа, особенно после неудачного разговора с Хантли.

Взгляд Фрейи смягчился.

— Предупреждаю, иногда они храпят, и очень громко.

— Совсем как моя сестра, но я привыкла спать с ней в одной комнате.

— Вот и хорошо, — ухмыльнулась горничная. — Ее светлость не станет возражать, если, конечно, о том, где ночуют собаки, будет знать Макдугал.

— Она хочет, чтобы они каждую ночь спали в одном и том же месте?

— То, чего хочет ее светлость в отношении собак, и то, что она от них получает, — две совершенно разные вещи. Почти у всех есть свои постельки, которые стоят в ее спальне. Но никто в них не спит. Поэтому им позволено спать, где они хотят. Если Мини будет слишком шуметь, позовите меня.

— Спасибо.

Фрейя помогла Лили раздеться и надеть ночную сорочку, после чего расчесала и заплела ее волосы. Вынула грелку из теплых уже простыней, укрыла Лили одеялом, задула свечи и жизнерадостно пожелала девушке спокойной ночи перед тем, как закрыть дверь. Теперь тишину нарушал только стук дождевых капель.

Через несколько минут послышалось царапанье: это Мини выбиралась из укрытия. Собачка запрыгнула на стоящую у кровати табуретку, а затем с нее перелезла на саму кровать и забралась под толстое одеяло, подползла к ногам Лили, немного повертелась и со вздохом улеглась.

Лили вдруг поняла, какое это утешение, когда рядом толстенькое теплое тельце. Но хотя в кровати было уютно, а в комнате — тихо, она была слишком расстроенна своими невеселыми мыслями, чтобы заснуть, и долго лежала, глядя на подоконник. «Почему герцогиня отказала Вольфу от дома? Вряд ли это справедливо. Разве он может отвечать за поведение своей бабки?»

Лили вздохнула.

О, почему, почему ей так не терпится его увидеть?

Через час бесплодных мучений она повернулась на другой бок, поплотнее закуталась в простыни и одеяло. Мини что-то проворчала, но не проснулась. Лили подсунула ноги под теплый собачий бочок и блаженно вздохнула. Она окончательно избаловалась: живет в такой роскоши и имеет личную горничную.

Жизнь в Кейт-Мэнор была не в пример проще. Конечно, у них, сколько она себя помнила, была кухарка и лакей, выполнявший одновременно обязанности дворецкого и конюха. Все слуги были совсем старыми, и Лили, как могла, старалась облегчить груз их обязанностей. Наняла женщину из деревни, которая приходила раз в неделю помогать со стиркой. Далия и Лили убирали бо́льшую часть дома: в четверг вытирали пыль, каждую пятницу чистили серебро. Скатерти и белье стирались и чинились по субботам, полы натирались по понедельникам. Работа была трудной, обычно ее выполняла небольшая армия слуг. Так было раньше, до того как отец истратил все деньги на теплицы и агрономические эксперименты.

Заметив, что дождь наконец прекратился, Лили перевернулась на спину.

Мини проснулась и, недовольно фыркнув, встала, потопталась, снова улеглась на то же место и тут же захрапела.

Лили рассеянно прислушивалась к ее храпу. Что ей теперь делать? Конечно, если постараться, можно быть счастливой с таким добрым человеком, как Хантли. Он действительно редкий образец мужчины, но почему же он ничуть не затронул ее сердце? Почему от его улыбки не становится тепло на душе? Неужели она неправа, желая чего-то большего, чем простая спокойная привязанность? Надеяться, что он ее полюбит, и…

Дзиннннь.

Мини заворочалась. Лили глянула в окно. Похоже, о стекло ударился камешек.

Дзинь, дзинь, дзинь…

Мини вскочила и тихо зарычала.

— Шшш, — прошипела Лили, отбросила одеяло и соскользнула с постели. Поставила ноги на твердый холодный пол, растерла руки и потихоньку подобралась к окну. Но тут снова что-то с силой ударилось в стекло.

Мини, подошедшая к краю кровати, с лаем отпрянула.

— Ну и храбрый из тебя защитник, — покачала головой Лили и, откинув шторы, открыла ставни. По полу покатился маленький камешек. В стекле была крошечная дырочка, окруженная паутиной трещин.

Снизу донесся поток проклятий на чужом языке, произнесенных знакомым низким голосом.

Сердце Лили заколотилось с удвоенной силой, она глянула вниз. Яркая луна освещала двор, и в ее свете мокрые каменные плиты казались глубоком прудом. Прямо в центре стоял принц. С плеч свисал развевавшийся черный плащ. Ноги его были слегка расставленны, белая рубашка расстегнута на груди. Он как раз собирался бросить еще камешек, но при виде ее приставил ладони к губам и громко прошептал:

— Мойя, открой окно.

Лили, затаив дыхание, ждала звука открывавшихся на других окнах ставен. Но не дождалась.

Она облегченно вздохнула. Если герцогиня узнает, что принц оказался во дворе глубокой ночью, позовет лакеев, чтобы его выгнать.

Вспышка гнева на такую несправедливость подогрела решимость Лили. «Он не такой, как они. Не знает сложных правил общества. И так неприятно, что герцогиня и остальные осуждают его за это».

Что же, она не так узколоба. К тому же есть нечто привлекательное в его неукротимом энтузиазме и пренебрежении этикетом. Лили обидно за него. Он любящий и страстный, как диктуют ему его культура и сердце. Что в этом плохого?

Какое счастье понимать, что она испытывает к нему искреннее сочувствие и ничего больше.

Лили отодвинула задвижку и распахнула окно. В комнату ворвался поток влажного воздуха. Она вцепилась в подоконник и высунулась как можно дальше, вздрагивая от холода.

— Почему вы здесь? — прошептала она так громко, как только посмела. Оглянулась по сторонам и, к своему облегчению, увидела, что все окна соседних комнат плотно закрыты.

Даже со второго этажа она разглядела, что он улыбается.

— Я хотел бы поговорить с тобой. Наедине. Это единственный способ, который я мог придумать.

Ответ был крайне неприличен, как и ее мгновенная реакция: жар, охвативший все тело.

— Вам не следует быть здесь.

Его улыбка померкла.

— Я здесь, и это факт.

— Возвращайтесь утром, и я… — Она нахмурилась. — Откуда вы узнали, что это мое окно?

Принц пожал плечами.

— Когда я хочу что-то узнать, обычно добиваюсь своего.

— Подкупили кого-то из слуг?

— Возможно. А возможно, следил за твоим окном и видел тебя. Спустись и поговори со мной. Мы многое должны обсудить.

— Нет. Приходите завтра. — Она высунулась дальше и прошептала еще громче: — Герцогиня собирается устроить поездку к павильону на озере, но не раньше полудня. Приезжайте утром в восемь, в это время просыпаются только слуги.

— Дворецкий герцогини скажет, что ты не принимаешь.

Ветер прижал его сорочку к широкой груди, обрисовав литые мышцы.

— Так он заявил сегодня утром, когда я приехал с визитом. Он даже для вида не попытался узнать, хочешь ли ты меня видеть.

«Так он все же приезжал!» Ей никто ничего не сказал.

— Я приезжал несколько раз. Оставил тебе карточку и цветы. Ты их не получила?