Как-то неожиданно, сладкая парочка исчезает с поля видимости. Я беспокоюсь, хочу их позвать, но, резко закрываю рот, мне кажется, это будет некстати.

Около двух часов гуляем по лесу, ведёрки смолой набрали доверху, уже нешуточно тревожусь, Игорь несколько раз спрашивает, где папа. Наконец они появляются, Семён, как сытый кот, Грайя семенит следом, стараясь успевать за широкими шагами мужчины, а на её лице блуждает улыбка удовлетворённой женщины. Как некстати меня кольнула зависть, но, вспоминая бездонные глаза своей ненаглядной жены Лады, как поганой метлой быстро гоню её из своего сознания.

— Мы, тут, слегка заплутали, — потупился под моим понимающим взглядом друг, обтряхивая с одежды лесной мусор. Грайя, так же, вся в листьях и сучках, она счастлива, лицо светится как солнце, которое никогда не видела.

Незаметно день растворяется, ползёт мрак. Помня о предостережении господина Бросса, благоразумно запираемся в каюте, зажигаем масляный фонарь, сидим, перешёптываемся, дети играют с шишкой, за бортом хлюпает вечерняя волна. Корабль тяжело качается, натужно скрепят тросы. Частенько поглядываем в иллюминатор, любопытно посмотреть на оживание леса. Темно. Может они уже ползают? Пока, нет, но вот, зажигаются призрачные огни, вздох прокатывается в пространстве, это так ужасно, что волосы зашевелились на голове. Светочка вцепилась в мою ладонь, Игорь уже выудил из кармана нож, Семён успокаивающе погладил его по голове, но скользнул взглядом в поисках какого либо оружия.

В тусклых отблесках, едва угадываются корявые стволы. Вздрагивает земля, одно из деревьев отцепилась от скалы и словно встаёт на дыбы, корни семенят в воздухе, словно лапы насекомого, затем, движение захватывает всех. Дрожат вершины, гул стоит от падающих стволов. Лесные великаны расползаются по земле как гигантские сороконожки.

— Вот это да! — Семён восхищён, глаза светятся, словно полированное серебро. Я так же потрясён. Это что-то! Ребятня примкнула к стеклу, попискивают от страха и восторга, даже носы расплющили.

— Никогда подобного не видела, — у Грайи пылают глаза, ротик приоткрыт, жемчужные зубки, в пухлых губах, вызывающе блестят. — Это не наша страна, ни кто о ней не говорил… даже старцы.

— Наверное, это мир гоблинов, — вспоминаю охотников скрывшихся в лесу.

— Нет, они живут на других уровнях, очень глубоко, там жарко от подземного огня.

— В то же время они иногда посещают поверхность.

— Придурки, им же хуже, солнце изжарит, — пренебрежительно хмыкает она.

— Не знаю, не знаю, а я бы сейчас позагорал бы на пляже, — не соглашаюсь с ней и замечаю, как тускнеет взгляд друга, много бы он отдал за то, чтобы поплескаться с Грайей в Чёрном море.

Свет за иллюминатором насыщается оранжевым огнём, деревья светятся, словно увешены светодиодами и вся эта огненная оргия шевелится, извивается, расползается.

— Как красиво, — пищат дети.

— Ой! И шишечка наша загорелась! — в восторге верещит Светочка. Она хватает её в руки. Я вскакиваю, боясь, что происходит нечто плохое.

Шишка набухает светом, пытаюсь выхватить её из маленьких ручонок, но меня как током сбивает с ног, кости ломает от невыносимой боли, кричу: — Брось!

— Что ты, она такая ласковая, — смеётся Светлана Аскольдовна.

Рыжий огонь охватывает её тело, я жмурюсь. Размазывая слёзы по щекам, в страхе вопит Игорь, Грайя застывает в ужасе, Семён ищет, чем бы выбить сгусток огня, а Светочка хохочет.

Всё пылает, почти не видно в нём хрупкой фигурки девочки, кажется, воспламеняется каюта, но всё внезапно кончается, вихрь огня, смерчем крутится вокруг тела и… исчезает. Светочка разочарованно смотрит на ладошки, которые всё ещё горят теплым огнём.

— С тобой всё нормально? — я подскакиваю к ней, осторожно касаюсь её ладоней, ощущаю сильный жар, который быстро растворяется и, к моему облегчению, огонь гаснет.

— Они со мной разговаривали, сказали, что я хорошая девочка и дарят мне подарок. Но где он? — в разочаровании оглядывается Светочка.

— Дела, — разводит руками Семён.

Грайя осторожно касается волнистых волос девочки. Оранжевые искорки пробегают от корней до самых кончиков и растворяются в воздухе.

— Светочка, ты теперь огненная принцесса, — обнимает её Игорёк.

Девочка чмокает мальчика в нос: — Ты у меня самый лучший братик на свете. Ни кому тебя не отдам!

Улыбаюсь, дай бог, что бы только этим закончилось, но в сознании гнездится уверенность, произошло нечто таинственное. Как оно отложится на судьбе девочки? Хочется верить в благополучный исход.

Грайя задумчиво смотрит на подаренное ею ожерелье: — Форма та же, содержание другое. Это алмазы, а я дарила с хрусталём.

— Неужели? — я смотрю на камни — они словно в искрящейся дымке.

Девочка подносит ожерелье к глазам: — Как красиво! Тётя Грайя, я так вам благодарна!

Жрица обнимает девочку: — Это теперь не только мой подарок и их тоже, — указывает за иллюминатор, где переливаются огнями существа, ставшие землянами.

— Значит, этот подарок они мне сделали? — неуверенно произносит Светочка.

— Кто его знает, — в угольно чёрных глазах жрицы горит красный огонь. — Чует моё сердце, это не основное, что тебе подарили.

— Но другого ничего нет, — поднимает на неё взгляд девочка.

— Их подарок в тебе, — уверенно говорит жрица Огня и мне становится жутко за свою племянницу, но девочка удовлетворённо улыбается, а я обеспокоенно замыкаюсь в себе.

Ночь в разгаре. Ребята возятся с шишкой, пытаются вызвать огонь, но она пустая, пахнет смолой и кедровыми орешками. Они разочарованно пыхтят, Игорь вообще, предложил её поджечь, но я решительно пресёк гениальную попытку реанимировать жизнь. Вскоре отбираю их игрушку и заставляю спать. Они возмущаются, но как только накрываю одеялом, засыпают как два молочных щеночка.

Под утро, огненная феерия закончилась. Огни гаснут, деревья заползают на скалы, обхватывают камни корнями, засыпают. Просыпается мелкое зверьё, наполняя округу весёлым верещанием.

Мы выходим на палубу. Утро всегда лучше ночи. Настроение бодрое, энергии хоть отбавляй. Сбрасываем ведро с верёвкой вводу, моемся, охаем, вода освежает. Заморосил дождик, в удивлении вскидываю взгляд. Ожидаю увидеть тучи, но нет, где-то на огромной высоте, едва угадываются сталактиты, с них стекает конденсат и проливается дождём.

Пока Семён хозяйничает на камбузе, Игорь плещется в реке, гоняется за стремительными рыбёшками. К моему удивлению поймал пару штук, смеясь, швыряет на палубу. Светочка гордая, её друг такой ловкий. Семён и охотничьи трофеи Игоря зажарил. Вскоре завтрак. Грайя лопает хорошо прожаренные куски рептилии, урчит от удовольствия, с нежностью поглядывает на сильного мужчину, на её мужчину.

— Лучше сырой? — Семён смотрит на неё с хитрецой. Я догадываюсь, Семён знает, что она ела сырую ящерицу.

— Безусловно! Кстати, для сведения, мы тоже готовим горячую пищу. Небось, думаешь, мы сыроеды?

— Думал, и сейчас так считаю, — подкалывает её Семён и получает острым локотком в живот.

Ем мясо, необычные овощи, запиваю вкусной водой, поглядываю на лес, скоро нам предстоит путешествие сквозь него, необходимо поторапливаться, за день его надо пройти, иначе останемся в нём навсегда.

Прежде чем идти, обшариваем корабль, ищем свои ружья, к сожалению их не находим, но лук, меч и боевой топор, к которому в счастливом порыве, бросился Семён, обнаружили. И на этом спасибо. Грайя долго шныряла по всему кораблю, надёясь найти свой автомат, но с каждой минутой её лицо становится всё мрачнее и мрачнее, наконец, присаживается около своего рюкзака, шипит от злости: — Хоть это не забрали, мозгов не хватило понять, что это тоже оружие, — она вытягивает разборной арбалет и сидит, хмурая, крепит стальные пластины, привинчивает тетиву, тонкие пальчики ловко работают, ни одного лишнего движения, профессионал.

Семён делает несколько финтов топором, лезвие со свистом распарывает воздух, тугие мышцы буграми ходят по атлетическому телу. Он доволен, перекидывает его через плечо, помогает ребятне выбраться на берег, затем, подаёт руку Грайе, та лишь фыркает. Не обращая внимания на его протянутую руку, ловко прыгает через борт, приземляется на носки, ноги пружинят, я любуюсь её ловкостью, как она грациозна в сей момент, но жрица не удерживается и, с размаху зарывается носом в сухую листву. Семён хохочет, Грайя злобно шипит. Он помогает ей встать, она в раздражении брыкается. Какая идиллия! Наконец отряд готов к дороге. Где же следы охотников? Вся земля перепахана ночным хождением деревьев. Стою в растерянности. Куда идти?