Неудивительно, что юноша постоянно пьёт разную дрянь.

Сам Малыш с ним больше о своей руке не говорил. Они вообще больше не говорили в эти дни о чем-то серьезном. Отчасти виной тому были экзамены, к которым младший Уолкер готовился с особым тщанием, отвлекаясь от дел очень редко (словно успокоился после того эпизода в машине, когда Тики чуть не… в общем, когда он едва не сорвался) и все больше отвечая на посторонние вопросы односложно и невнимательно.

Выглядело все это чрезвычайно забавно, на самом деле, потому что одинаково юноша реагировал и на вопросы Микка, и на вопросы Неа (при этом иногда приходя советоваться по разным предметам то к тому, то к другому). Так, к примеру, на один и тот же вопрос Тики он мог ответить положительно, а брату — отрицательно, и надо было еще понять, где он по невнимательности соврал.

Спасало одно — вопросы еды решались быстро. Если Аллен был голоден — он почти автоматически начинал шарить рукой в поисках тарелки со снедью, которую обычно ставил рядом с ним Тики. Так — читал и жевал, совершенно не обращая внимания на то, что именно жует.

Неа иногда хихикал, пакостник, подсовывая на блюдо с бутербродами или выпечкой какую-нибудь постороннюю несъедобную хренотень, и Микк тогда только обреченно закатывал глаза. Но — ничего не делал, потому что это тоже было слишком смешно: секунд десять Малыш жевал постороннюю вещь, потом до него доходило, что что-то не так — и он смерял давящегося от хохота старшего брата свирепым взглядом.

Мужчина не сдержал смешка, качая головой при воспоминании о том, как таким макаром Неа уже чуть не лишился глаза (Малыш запулил в него слегка пожеванной резиновой уточкой для ванны), и завернул на подъездную дорожку к дому Шерила.

По обе стороны от него набухали почки сакуры, которая должна вот-вот зацвести и которую просто обожала Трисия, жена брата, отчего высадила ею целую аллею, через которую каждый обязан был проехать, чтобы попасть к Камелотам.

Тики хмыкнул, подумав, что обязательно прогуляется с Малышом во время цветения, потому что Аллен же был подростком (пусть и ужасно закомплексованным, как оказалось, на своей внешности и вообще на себе), ему нужны были впечатления, какая-нибудь романтика, трепет, возможно, а мужчина… ну… ему было и так всего достаточно: редиска был замечательным собеседником, с ним было приятно проводить время, готовил он великолепно, смущать его стало просто главным по важности занятием, а целовать, неумелого и ужасно стыдящегося этой неумелости, было поистине удовольствием.

Учитывая, что Малыша вдруг стало хотеться до боли.

Может быть, потому, что Тики понял, что он теперь полностью его? И ему хотелось большего, хотелось заполучить теперь и тело? Хотелось заклеймить его, присвоить себе.

Тики предвкушающе усмехнулся под нос и припарковался у ворот, где на крыльце уже стояла Трисия.

Миссис Камелот Микк любил. В общем, до встречи с Алленом (и не будь она женой брата), он бы даже приударил за ней, наплевав на порядочную разницу в возрасте. Трисия была слаба здоровьем, но это не мешало ей цвести и выглядеть в свои тридцать четыре моложе даже ровесниц Тики. Мягкая, нежная и утонченная, она любила Шерила всем сердцем и баловала единственную дочь как только могла, при этом в своей ласковости не лишаясь беззлобной насмешливости и здорового, в общем, скептицизма по отношению к миру.

— Добрый вечер, Тики, — как только он ступил на порог, протянула она и подала ему руку, оставаясь даже в Японии (такой же, впрочем, чопорной, как и Англия) верной традициям родной страны.

Микк приветственно ей улыбнулся и мягко коснулся губами внешней стороны ладони.

— Здравствуй, душа моя. Шерил ведь не успел никуда пропасть из дома с утра? — буднично поинтересовался он, мягко беря ее под руку и заводя в особняк. Трисия окинула его одобрительным взглядом (еще пятнадцать лет назад, только став женой старшего брата Тики, она взялась воспитывать его едва ли не наравне с матерью) и улыбнулась.

— У себя он. Просил встретить тебя и сопроводить, — произнесла она. — Сидит и пьет виски. Что-то серьезное произошло, м?

Микк пожал плечами, не горя желанием расстраивать и пугать кузину, если уж брат ничего ей не сказал, да и, по правде говоря, сам совершенно не представляя, по какой конкретно причине Шерил так настойчиво просил его приехать.

Трисия лишь вздохнула с видом совершенно уставшей женщины и покачала головой, озадаченно приложив ухоженную бледную ладонь к щеке. Когда они через несколько минут подошли к кабинету брата, миссис Камелот взъерошила Тики макушку (очаровательно, на самом деле, приподнявшись на носочки) старым жестом, как когда ещё только познакомилась с ним, и с улыбкой пошла дальше по коридору, предупредив, что Роад всё ещё в академии и будет только к часам восьми. На выходные она всегда возвращалась домой — благо, что особняк находился всего-то в двух часах езды от Госэна.

— Адам странно себя начал вести, — сразу же без каких-либо приветствий или обиняком, буквально с порога огорошив Тики, махнул бокалом с виски Шерил, и Микк, приподняв брови, сел напротив него, чувствуя, как противное чувство засосало под ложечкой.

— И тебе привет, — со вздохом откликнулся он, потирая висок подушечкой пальца и подавленно вздыхая. Настроение испортилось моментально — потому что имя Адама давно успел стать для мужчины буквально синонимом слова «проблемы». — И что же ты мне конкретно можешь о нем сказать?..

— Он поет джаз, начал пить вместо чая кофе и частенько пропадает куда-то прочь из особняка, оставляя все дела на меня, — коротко отозвался мужчина, делая глоток горячительного и чуть морщась от, как видно, сразу ударившего в голову градуса. — Он ведь просил тебя следить за Уолкерами, так?.. Ну что ж, похоже, теперь он взялся за это сам. А еще, — Шерил ухмыльнулся, — он не наказал меня за то, что я вам помогал, когда ты отказался выполнять заказ и дальше.

Тики испустил длинный убитый вздох, ощущая себя просто… просто как на прицеле. Нет, он ни на секунду не забывал про Адама — просто потому, что не мог позволить себе подобной роскоши, все-таки на этого старика работал его родной брат, а у брата была семья, и это было нехилым таким рычагом давления.

И все же… до этого момента старый глава семьи Кэмпбелл как-то отошел на второй план, маяча на периферии сознания каждый день, но на этой периферии всегда и оставаясь. И… Джаз.

Мог ли старик знать о страсти Малыша к музыке что-то не от Тики? Ведь Микк не говорил ему про джаз — потому что тогда этого еще и сам не знал.

Дело пахло керосином.

— Блять… — ругательство вышло каким-то почти обреченным, почти жалобным. Мужчина потер руками лицо, вмиг ощутив, что оно словно покрылось паутиной, и без лишних слов потянулся к стоящей на столе бутылке и граненому стакану.

Водить он мог в любом состоянии, так что пара бокалов спиртного… это даже поможет прийти в себя.

Потому что, по словам Шерила, Адам сам стал следить за Уолкерами.

— Согласен, — многозначительно протянул брат, скептично приподняв бокал и скривив губы. — От Семьи просто так не сбежать, Тики, особенно Аллену, — начал вдруг он с таким видом, словно рассказывал сейчас общеизвестную истину, и Микк ощутил, как гнев разгорается в груди. — А потому оставь попытки: вам не скрыться от этого сумасшедшего старика.

Виски обжег горло, но Тики скривился не от него, а от слов брата, который с таким спокойствием на лице говорил про то, что Малышу не сбежать, что не нужно даже стараться, отчего хотелось хорошенько дать ему по роже.

…ведь еще не так давно он говорил совсем по-другому. Испугался? Предал? Да разве он мог предать? Ведь они же… они же братья!

Но Шерил, слишком беспощадный и немного хмельной от алкоголя, продолжал:

— А вообще, из-за тебя же Адам их нашёл. До этого Уолкеры успешно скрывались целых одиннадцать лет, понимаешь? Нет, ты, конечно, молодец, своё задание выполнил, но жизнь им подпортил основательно, — скептически хмыкнул он, и у Тики кулаки зачесались. — Хотя, с другой стороны, я ещё одиннадцать лет назад ждал, когда же Аллен станет главой, так что мне только в радость, если он вернётся в Семью, — легкомысленно пожал Шерил плечами, и вот тут Микк ошалело уставился на него, вдруг теряя весь запал.