Потому что доверял ему, а раз так — Кросс просто не мог разочаровать. А еще — потому что мужчина наверняка и сам прекрасно знал, чем такое чревато. Он мог сказать, разумеется, но тогда пусть берет в расчет, что и сам попадет под раздачу — не уследил ведь и все такое.

Когда юноша был маленьким и отлеживался после аварии и операции (на тот момент у Кросса еще не было своей больницы), именно ему Неа клевал мозги по поводу того, все ли будет хорошо и согласится ли мужчина присматривать за Алленом дальше.

— Нет, — закатил глаза Мариан, — мне просто интересно, такой ли твой кавалер мастер на все руки, как кажется на первый взгляд, а ты даже ответить нормально не можешь. Вот и приходится, — здесь он вздохнул и покачал головой, — прибегать к шантажу.

Аллен закатил глаза, просто не понимая, как с таким человеком можно жить (и как это делает Анита), и вдруг почувствовал вибрацию будильника в кармане. Кросс метнул на него понимающий взгляд и, ничего не сказав, когда юноша достал из рюкзака (Тики его аккуратно положил на соседний стул) бутылку с водой и успокоительное, продолжил наседать на удивлённо приподнявшего бровь Микка.

Точно, тот же не знал, что свои чёртовы лекарства Уолкер пьёт не просто когда ему приспичит, а по расписанию, иначе огонь сжирающим всё пожаром вновь охватит руку и сбежать будет от него невозможно.

— Так что ты ещё умеешь? — в третий раз повторил Кросс с такой интонацией, словно ему уже всё это надоело, и Тики неприветливо сморщился.

— Ничего.

— А в документации разбираешься? — не обратив внимания на ответ, предположил Мариан, и Аллен лишь горестно покачал головой, проглотив своё успокоительное под слишком смущающий внимательный взгляд Микка.

—…нет, — спустя несколько долгих секунд молчания всё же ответил тот, подперев рукой щёку.

Кросс довольно хохотнул, потирая ладони, и мужчина обречённо простонал, после чего грозно припечатал:

— Да идите вы нахер, у меня и своей работы полно.

— То-о-о-о есть ты убийца, который умеет вести документацию и у которого, раз так, явно есть какие-то обязательства, — утвердительно произнес Мариан, подпирая щеку кулаком.

Тики просверлил его сердитым взглядом, и Аллен почти улыбнулся, потому что так, похоже, и было — насколько он знал, мужчина нередко навещал своего младшего брата Вайзли, а ведь еще у него был Шерил (тот самый Шерил Камелот, который, по словам Роад, отличался повышенной любвеобильностью ко всем членам своей семьи, но также еще — повышенным трудоголизмом).

Да и потом… О занятости Тики несложно было догадаться еще и по его телефону — бедный гаджет каждый день в какое-то определенное время буквально разрывало от вибрации — это было так часто и сильно, что порой даже Аллену хотелось отвлечься от своих книг и взять трубку.

Тики на это, однако, только вздыхал. Вздохнул он и сейчас.

— И что?

Аллен спрятал улыбку в кулак, а Кросс просто пожал плечами, словно говоря, что больше ему ничего не интересно.

— Да ничего, — просто ответил мужчина, на что Микк непонимающе нахмурился. — Просто хотел удостовериться, что Уолкеры в надёжных руках. Удостоверился, — тут он утвердительно качнул головой, — и теперь спокоен. Можешь забирать их куда считаешь нужным, — покровительственно махнул Мариан ладонью и метнул недовольный взгляд на Аллена, сразу же как-то изменившись в лице. — А вот этого тащи домой, пока в обморок здесь не свалился, — проворчал он, вставая из-за стола, и почесал кулаком седую макушку юноши, сразу же ощерившегося на этот жест. — Я же говорил тебе не перенапрягаться, непутёвый придурок, иначе рана так и не заживёт, — сердито свёл Кросс брови к переносице и, перестав мучить раздражённо шипящего Уолкера, попрощался с Тики, сразу же разворачиваясь и направляясь к себе в кабинет, спрятанный в глубинах кафе.

Что-что, а Кросс был довольно заботливый. В своей манере, конечно, но всё-таки заботливым.

Иначе Аллен, обязанный ему жизнью, сейчас не находился бы здесь.

— Просто прелесть, — Тики кисло усмехнулся и закатил глаза, но ругаться на Мариана не стал. Вместо этого поднялся из-за стола и махнул Аллену головой в сторону выхода. — Идем, что ли, раз у он передал мне заботу опекать тебя и твоего брата, — здесь в его голосе послышался явственный смешок, расслабивший юношу в ту же секунду. — С барского плеча прямо, — и было в этом смешке что-то до боли похожее на уважение.

Ну надо же.

Младший Уолкер чуть улыбнулся ему в ответ и, подхватив свой рюкзак, тоже поднялся на ноги. Вскоре, попрощавшись с ребятами (все-таки не удержавшимися и выразившими свой восторг по поводу пения Тики), они с Микком покинули кафе и направились к машине.

— Слушай, Тики… — когда уже устроились в авто, но еще не успели тронуться, позвал Аллен. — Если ты пел на испанском… сколько же языков ты знаешь? Ты же ведь… итальянец, нет?

Тики посмотрел на него с беззлобной насмешкой и кивнул.

— Итальянец, — согласился он. — Только я полукровка. У меня мать из Испании, оттуда и испанские романсы. А языки… ну… — мужчина озадаченно усмехнулся. — Наверное, я полиглот?.. Испанский, итальянский, английский, японский и немецкий, конечно. Ну и… — тут он будто чего-то смутился, — еще я на французском болтаю немного…

Аллен поражённо уставился на него, не в силах сдержать своего восторга, потому что… потому что… потому что…

— Ну какой же ты потрясающий! — восхищённо выдохнул он, совершенно очарованный и заворожённый, потому что Тики и правда был великолепным и прекрасным, и юноша чувствовал себя каким-то недоразвитым на его фоне, каким-то умственно-отсталым, не способным ни на что. — И что ты вообще?.. — Уолкер прикусил себе язык быстрее, чем закончил фразу, и сконфуженно отвёл глаза, принявшись бормотать: — Э-это же… так круто: целых пять языков, как же здо-о-рово…

Тики, однако, на эту удочку не попался (и неудивительно, на самом-то деле), потому что смерил Аллена взглядом глубоко задумавшегося над чем-то человека и спустя буквально несколько секунд угрожающе прищурился:

— Ага-а-а-а… И чего ты себя оборвал? Договаривай.

Уолкер прикусил щеку изнутри аж до крови и вскинул на мужчину загнанные глаза.

Догадался?.. Но он же ведь не мог подумать, что Аллен всерьез задумается над этим? Хотя это было, наверное, просто — дойти до подобного. Ведь Тики, он же… он же…

— О-о ч-чем ты? — однако попробовать сыграть дурака все же стоило.

Правда, как оказалось, сделал это Аллен совершенно зря. Вместо того, чтобы удовлетвориться его притворным недоумением и успокоиться, Микк дернул его за руку и перетянул к себе на колени, ласково скользнув по щеке подушечкой большого пальца и озадаченно склонив голову набок.

— Я не настолько глупый павлин, Малыш, чтобы поверить тебе, когда у тебя такое убитое выражение лица. Таким же ты был утром и потом это произошло в кафе, — заметил он. — И теперь ты смотришь также. В чем дело?

Аллен зажмурился, испытывая ужасный стыд и страх, почти что панику, потому что он не мог сказать о этом. Не мог сказать, что постоянно думает, когда же наскучит Микку и когда тот его бросит. Юноша себя ощущал сущей девчонкой, на самом деле, когда думал о таком, — как его одноклассницы, которые постоянно обсуждают своих парней и волнуются, что те их отошьют. Он ощущал себя подростком-идиотом, заботы которого, на самом деле, ничего из себя не представляют. Он боялся говорить, потому что тогда Тики точно отстранится от него — от такого глупого, мелочного, ужасного.

— Ни в чём, — буркнул Аллен, на что мужчина тяжело вздохнул, щипая юношу за мочку уха с каком-то странном раздражении, ещё сильнее пугая и так уже слишком взволнованного Уолкера.

— Малыш, я, может быть, и терпеливый, но не настолько, — вкрадчиво проговорил Микк, прожигая его своими золотыми глазами. — Говори, что случилось? Почему ты такой… такой… вот такой?

Уолкер мотнул головой и почти умоляюще произнес:

— Тики, ну давай не…

— Говори, — властно оборвал его мужчина, и Аллен едва не задохнулся от того, как именно прозвучала эта властность в его голосе. Она словно заставляла покоряться, подчиняла и проходила по телу крупной неясной дрожью.