Но это уже другая история.

Потому что самым зловещим и угрожающим по мнению всех присутствующих, кроме Тики, был сам Уолкер.

Хотя чего мелочиться — весь Орден трясся от страха и экстаза при произношении его имени, а среди народа он был уже давно известен, как матёрый националист (и это учитывая, что его мальчик вообще никогда в политику не лез) и мародёр, разлетающий на своём звездолёте и обчищающий смертельно опасные руины, подземелья и так далее.

— Объявляю собрание открытым, — продекларировал Линк, исполняющий роль кого-то вроде управителя всего этого безобразия. — И, капитан Уолкер, воздержитесь от чавканья, — невозмутимо проговорил он, рассматривая бумаги. Раздался смачный хруст: Аллен приступил к поеданию огурца из спрятанных в карманах очередного балахонистого плаща пищевого запаса. — И от хрустения тоже.

— Поимей совесть, Линк, — недовольно поморщился Тики, откидываясь на спинку своего стула и скрещивая на груди руки. — Мой ребенок там голоден и хочет огурцов, — он едва сдержал улыбку, заметив, как Говард пытается справиться с недовольной гримасой, так и грозящей скривить его лицо. — И ты ему запретишь? Вам придется повременить с торжественной атмосферой, ребятки, — здесь парень все-таки усмехнулся, обращаясь уже ко всем недовольным, находящимся за столом. — А если вам нужна атмосфера для того, чтобы подписать бумажку с сотней пунктов ваших обязанностей — просто отпустите нас домой.

— Нет, вы обязаны присутствовать здесь до самого конца! — заявил Мальком, глава клана Лувелье, грузный мужчина с твёрдыми принципами и несокрушимой упёртостью.

Тики закатил глаза и промолчал, не желая развязывать конфликт. Отчего-то этот мужчина вызывал в нём лишь сплошное раздражение, особенно, когда первое время пытался убедить всех, что Аллен — подставное лицо, террорист и вообще жутко опасен, потому что может подорвать всё к чертям собачьим в любой момент. И что Ковчег не может находиться в руках такого человека.

По правде говоря, нахождение такого опасного звездолёта в руках малолетнего пацана беспокоило почти всех собравшихся здесь глав кланов: кто волновался, кто завидовал, кто боялся, кто преследовал ещё какие-то странные цели, но Уолкер, вновь показав себя умелым лидером и зловещим преемником Адама (и как только ему это удаётся?), убедил всех в своей компетентности, несколько раз пришпорив особо возникающих стилетами к стенке со словами: «Поверьте, я бы уже давно всё подорвал, будь у меня такое желание».

Ему поверили.

И стали бояться молча.

— Значит, начинаем нашу церемонию, — кивнул Линк, передав сидевшему от него справа Мариану новую Конституцию.

Кросс, что совершенно неудивительно, подмахнул бумаги даже не глядя. Составлял документ на основе обсужденных требований Черный Орден, так что ему опасаться было, естественно, нечего. А вот иные представители кланов подозрительно вчитывались к каждую букву, хотя никто их, понятное дело, обманывать не собирался.

Когда очередь дошла до Тики, тот тоже подписался не глядя — Линк ради того и поручил составление нового свода законов и требований Черному Ордену, что его члены работали исключительно ради идеи, а не ради каких-то своих корыстных целей. Следовательно, ничего сверх обсужденного в бумагах не было, а то, что в них было Микк слышал уже раз десять. И, собственно, по сути он был представителем всех членов экипажа Ковчега, которые признавались новым государством, ну… очевидно, подобием еще одного клана, от которого выступал в правительственном аппарате по большей части все же Тики. Аллен был слаб физически в период беременности и вообще не хотел соваться во всю эту грязь, но он мечтал о новом мире, а Микк не мог не принимать это во внимание даже с учетом того, что сразу отказался от всех регалий Семьи.

В общем, все произошло по схеме типа «ну кто-то же должен», и в этот раз считаться со своими собственными желаниями как-то не приходилось.

Хотя вообще-то Тики предпочитал думать о Ковчеге не как о клане, а как просто о кучке безумно опасных психов с огромным ядерным запасом на корабле. За счет этого запаса психи, по мнению, правительства, могли влиять на мировую политику (банально держа правительственный аппарат в тихом ужасе), а потому их надо как-то узаконить — следовательно, ограничить их права и добавить обязанностей.

Правда, эти ограничения и обязанности в итоге (милостью того же Линка) оказались настолько номинальны, что по сути Тики после этой церемонии мог просто забыть о том, что является частью правительственного аппарата «нового мира».

Аллен же умудрился забыть об этом даже до того, как всё это вообще началось. Хотя, как шептались, Уолкера хотели поставить во главу совета, чтобы контролировать со всех сторон. А тот сбежал в закат, размахивая пушками направо-налево, из-за чего никто и слова ему не осмелился сказать.

Именно поэтому пришлось отдуваться Тики, которого и Орден, и сам, чёрт раздери, Ковчег во главе с капитаном считали самым серьёзным и ответственным из экипажа.

Иногда Микку казалось, что команда звездолёта — это не психи, а дети со слишком мощными и взрывоопасными игрушками.

Тики взволнованно посмотрел назад, перестав улавливать тихое чавканье и хруст, и увидел, что Аллен вновь уткнулся в голопланшет.

Что он там интересного видел — Тики не знал, но, скорее всего, юноша снова вычерчивал какой-то план, который потом станет неактуальным. Погода в воздухе в последнее время менялась с завидной частотой, и это было видно благодаря передатчикам, связанным со спутниками, за которыми Миранда и Линали следили даже невзирая на то, что в ближайший год Ковчег точно не поднимется в воздух — уж Тики-то об этом позаботится.

За столом о чем-то говорили, и это было, может быть, даже что-то важное, но Микк не особенно горел желанием слушать о новой системе поставок и о новых заводах, которые не будут выпускать такого количества ядовитых испарений в атмосферу. Парень подпер щеку ладонью и вперил взгляд в говорящего что-то Говарда.

Тот умело игнорировал его, продолжая невозмутимо зачитывать позиции конвенции об использовании оружия, и все присутствующие слушали мерный голос с серьёзными минами, словно здесь было не начало нового мира, а чьи-то похороны или поминки.

Тики испытывал какое-то глупое и совершенно неподходящее тому, кого прозвали самым ответственным на Ковчеге, желание пихнуть Линка в бок, чтобы тот запнулся, смешно надулся и сквозь зубы процедил что-нибудь про неподобающее поведение, но Микк отговорил себя, уверяя, что так себя может вести лишь только Аллен.

Через полтора часа зачитывания разнообразных прав и обязанностей Говард глубоко вздохнул, неожиданно для Тики обернулся в сторону тихо задремавшего юноши, и совершенно ровно произнёс:

— Капитан Уолкер, время банкета.

Аллен тут же встрепенулся и засиял глазами.

— Банке-е-т? Никто не предупреждал про банкет! — с деланой укоризной заявил он и с кряхтением поднялся. Тики ухмыльнулся, прекрасно зная о наигранности этого его жеста (Уолкер всегда показывал, как ему тяжело, только в том случае, если ему что-то требовалось), и поднялся со своего места, подходя к нему.

— Сожрешь весь стол? — улыбнулся он.

— Нет, конечно, за кого ты меня принимаешь? — деланно возмутился Аллен, удивлённо прикрыв ладонью рот и скрывая лукавую улыбку.

— Капитан Уолкер, вам следует соблюдать диету, — флегматично заметил Линк, собирая все документы в папку, и взглянул на помрачневшего юношу, на секунду задумавшись. — Но, думаю, сегодня можно сделать исключение в виду уникального события.

— О, правда? — воодушевился юноша, хлопнув в ладоши. — Прекрасно! А то Тики встал на сторону Джерри и кормит меня овощами, — -он недовольно наморщил нос и показал хохотнувшему Микку язык.

— Вам полезно, — серьёзно кивнул Линк, проигнорировав хохот не только Тики, но и Мариана, и пригласил всех в соседнюю комнату, где, по всей видимости, и готовился банкет.

Стол от еды просто ломился. Тики устроился поближе к краю, чтобы удачно улизнуть, когда получится улучить момент, и усадил рядом с собой Аллена, перед которым как раз оказалась тарелка с жареным мясом.