— Ты считаешь, что именно Вороны могут тебе помочь? — лишь выдохнул он, вымученно прикрыв глаза.

— Обществу нужен лидер. Я искренне верю, что именно Вороны могут повести за собой людей, — спокойно ответил Аллен, смотря прямо на Линка.

Парень прикусил губу, явно размышляя о чем-то… И спустя полминуты все же принял протягиваемую ему Алленом пластиковую коробку. И — кивнул.

— Хорошо, — негромко произнес он. — Вороны выйдут на политическую арену и зададут новый курс. Вот только… чего конкретно ты хочешь от нас, Аллен Уолкер? — здесь Говард вновь задумчиво нахмурился.

Аллен пожал плечами — нейтрально, отсутствующе, спокойно. Снова становясь тем обычным Алленом, который всячески открещивался от политических заморочек и делал вид, что его все это не касается.

— Да делайте что хотите, — благосклонно ответил он. — Просто позаботьтесь о том, чтобы впредь опыты проводились только на животных и насекомых. А люди — люди, если соглашаются, пусть досконально знают, что их ждет на лабораторном столе, — Линк коротко кивнул и вскинул в ожидании брови.

— Что ж… Это все? — поинтересовался он.

— А, еще — расформируйте к чертям эти женские заповедники, — криво улыбнулся ему в ответ Аллен. — У нас вроде эпоха гуманизма и все такое. Значит, женщина — в первую очередь личность, а не инкубатор, верно?

Тики сглотнул, чувствуя, как холод покидает его конечности, как отмирают пальцы, как оттаивает горло, как возвращается способность дышать, и медленно вздохнул.

Тэвак неловко хохотнула, пихнув кивнувшего в ответ Линка в бок, и хотела уже что-то сказать, как Аллен душераздирающе зевнул, встряхнув головой.

— Так, всё, я спать, поэтому закончим все разговоры на сегодня, — пробормотал юноша, почесав макушку, и вытолкнул недоуменных (и всё ещё слегка ошеломлённых Воронов) в коридор. — Любые жалобы и предложения завтра, спокойной ночи, — он кивнул и, схватив заторможенного Тики под локоть, зашагал к каютам. — Прости, — шепнул юноша почти сразу же, как они скрылись в лифте от посторонних взглядов. — Давай просто поспим и забудем это, а?

— Не уверен, что у меня получится, — решив не юлить, криво усмехнулся в ответ Тики, приобнимая его за плечи и привлекая к себе. Надо действовать мягко, спокойно, медленно уводя все происходящее просто в другое русло. — Ты все это время специально или непреднамеренно доводил моего друга до белого каления. Ты думаешь, это вот так просто забыть? Оно же напоминает мне мои первые дни на корабле, — он постарался улыбнуться, когда Аллен посмотрел на него с недоверием, но, кажется, этот номер не прошел так просто.

Жаль, что лгать Тики умел все же довольно плохо. Такой масочник как Аллен тотчас его разгадал, конечно же.

— Я не про Линка говорю, Тики, — тихо произнес юноша, вскидывая руку и мягко поглаживая его по груди. — И ты это прекрасно знаешь.

— Ну с чего ты взял? — хмыкнул Микк, попытавшись хоть как-нибудь отшутиться, но Аллен медленно огладил его плечи и вышел из лифта, таща по коридору за локоть и не прекращая успокаивающе водить пальцами теперь по ладони.

— Я же вижу это, Тики. Заметил ещё утром, что ты… ты… ужасно раздражён, — его голос дрогнул, но вида Уолкер не подал.

— Потому что я истеричка, которая на все раздражается, — со скептическим смешком закатил глаза Микк, предпринимая еще одну попытку.

Да, он был раздражен и считал, что им нужно поговорить, но не думал, что это стоит делать именно сейчас, когда на Ковчеге находятся посторонние. Хев, конечно, наверняка разместит их как положено, но было все равно как-то не по себе.

И когда это он Линка и Тэвак стал считать посторонними?..

И вообще-то собственное раздражение не было поводом для того, чтобы доводить своего мальчика до истерики.

Ему же вообще нельзя напрягаться. В нём же их ребёнок, и лишний стресс может плохо сказаться на нём.

Тики сглотнул, сжимая челюсти.

Аллену вообще нельзя подвергать себя опасности, особенно эмоциональной! Нельзя строить такие ледяные рожи, нельзя так кривляться, определённо точно нельзя водить людей по ужасным лабораториям с рыбьими глазами и усталостью в каждом жесте.

У него же есть Тики. Который будет рядом и поможет. Защитит.

Так какого чёрта Аллен ему не доверяет и вновь полагается только на себя самого?!

— Тики, ну успокойся же, ну пожалуйста, — мягко попросил юноша, когда они уже подходили к каюте Микка.

— Да я-то спокоен, — Тики отпер дверь и ненавязчиво подтолкнул юношу в спину, побуждая шагнуть вперед и заходя следом. — Относительно.

Замок щелкнул, и Микк убрал ключ в карман брюк, проходя в глубь комнаты и увлекая Уолкера за собой. Они сели в кресло — точнее, это Тики сел в кресло, а Аллен был усажен к нему на колени — и капитан убито вздохнул.

— Нет, ты не спокоен, — упрямо заметил он. На это оставалось только побежденно закатить глаза и начать орать.

Потому что да, Тики был раздражен, но он понятия не имел, что Аллен хочет доказать своей правотой.

И поэтому орать было глупо.

— Хорошо, я не спокоен. Доволен? — угрюмо поинтересовался он.

— Нет, не доволен, — шепнул Аллен в ответ, не решаясь приблизиться вплотную, и как-то настороженно провёл ладонями по плечам Микка.

Словно боялся.

Словно. Не. Доверял.

Тики сжал челюсти сильнее и шумно выдохнул через нос, отведя взгляд. Пытаясь успокоиться. Вот на подоконнике приветственно клацнули зубищами цветохищники, вот на столе лежит недочитанная книга, вот у стены расположилось несколько банок с красками, вот лопнула лампочка…

Аллен неуверенно потёрся макушкой о его шею.

— Что случилось, Тики? — тихо спросил он полуиспуганно-полуопасливо.

— Ты боишься меня, — повел плечами парень, и пальцы Аллена дрогнули. — Не доверяешь мне, — юноша закусил губу, и для Тики это просто стало еще одним подтверждением его мыслей. — И это, в общем-то, хорошему настроению мало способствует.

— Я не боюсь тебя, — тихо заметил он. — И не… не не доверяю, — хватка на плечах ослабла и превратилась в объятие. Аллен как будто даже расслабился немного, потому что улыбнулся дрогнувшими губами и смешно зажмурился, когда Тики чисто машинально погладил его по спине — как большую кошку. — Просто… — юноша прикусил губу и все-таки прильнул к нему всем телом, вжимаясь в напряженный торс и шумно вздыхая. — Сложно привыкнуть к тому, что есть кто-то, кому не… не плевать… вот так.

Микк поджал губы.

— Но ты… мне же… — слова все разбегались, словно масло по раскалённой сковородке, и парень не знал, как сказать то, что хотел. Как бы не закричать и не взбеситься. — Тогда почему ты всё делаешь сам? Аллен, у тебя же есть я. Не губи себя, — напряжённо нахмурившись, проговорил он, сцепляя руки в замок за спиной вздрогнувшего юноши.

Тот сжал его в своих руках, буквально сгребая в охапку и утыкаясь в ключицы носом. Потерся кожей о кожу, шумно выдохнул и, вскинув голову, мягко поцеловал в подбородок.

— Дурачок… Я же… не хочу беспокоить, ведь ты и так заботишься.

— Но ты все равно отгораживаешься, — раздражение, прежде буквально накрывавшее с головой, схлынуло и оставило Тики перед сидящим у него на коленях юношей словно бы совершенно обнаженным.

Аллен покачал головой, словно раскаиваясь в чём-то, и вздохнул.

— Вот поэтому я не хотел, чтобы ты шёл в лаборатории, — проворчал он, нахохлившись. — Не хочу, чтобы ты видел меня… таким.

— Но дело не только в лабораториях! — воскликнул Тики, вдруг поняв, что в его голосе сквозит сплошная обида.

Аллен вздрогнул, неуверенно вжимая голову в плечи, и облизнулся, отведя взгляд.

— Тогда в чём? В чём, Тики? Что я неправильно делаю?

Надо было срочно это как-то смирить, сдержать. Аллен волновался, а этого нельзя было допускать, и Тики злился — сам на себя и на него тоже.

Юноша выгибался под его рукой — и дрожал.

Тики мотнул головой. Он знал, что должен будет сказать это как-нибудь потом, но он просто не мог этого сказать.