— Заткнулись все сейчас же! — грубо рявкнул юноша, поморщившись от шума. — Комуи, мать твою, вытащи щётку из кофе и иди спать! Лави, Линали, сядьте уже и не мельтешите перед глазами! — начал громко раздавать он команды, недовольно хмуря брови, и обратился к научным сотрудникам, испуганной кучкой собравшихся в углу: — Вы, размазня плаксивая, сейчас же скрылись с глаз долой! И роботов своих захватите — от них маслом воняет на все этажи!
Тики прикусил губу, сдерживая улыбку, и качнул головой. Он был отчего-то почти уверен, что пропажа Клары и Тимоти произошла из-за того, что мальчик наконец познакомился с той, о которой ему обитатели Ковчега прожужжали все уши. Клара понравилась даже Канде, а это чего-то стоило — и значило, что Тиму она понравилась в два раза больше.
Нашел себе сестричку. И решил поиграть с ней, маленький гений.
— Это прятки, — со знанием дела заявил Аллен, потянув парня за собой в один из коридоров. — Сейча-а-а-с мы найдем этих малолетних конспираторов.
— И как, позволь узнать? — с улыбкой поинтересовался в ответ Тики, на самом деле предчувствуя какой-нибудь передатчик на Тиме. Что-то зашитое в рукав футболки, например, или спрятанное в маленькой сережке в ухе (чадо во всем стремилось походить на отца, а Тики просто нравилась эта сережка, и он вечно посасывал ее, когда Аллен нависал над ним и тянулся за поцелуями).
— А кто его учил, по-твоему? — закатил глаза юноша.
И сразу же потянул воздух носом.
Ах, точно. У Уолкера же прекрасное обоняние, как он мог забыть.
— И кто же? — лукаво спросил Тики, уже ожидая что-нибудь интересное в качестве ответа. Аллен умел прятаться — умел казаться невидимым, незаметным, словно бы прозрачным. Если именно он и учил Тима, тогда понятно почему никто не смог отыскать его.
— Кросс, — просто пожал плечами Уолкер, разбивая все предположения Микка вдребезги.
— Слушай, — вдруг неловко поинтересовался Тики, — а кто такой вообще этот Кросс?
Аллен удивлённо приподнял брови, сделавшись невероятно смешным и милым, но Микку было слишком стыдно, чтобы рассмеяться.
— Мне просто никто ничего про него не говорил, вот и всё, — поспешно оправдался Тики, легкомысленно пожав плечами.
— Он вместе с родителями основал Орден. Стал первым Смотрителем, но года три назад ушёл с должности, — принялся объяснять Аллен, целенаправленно поднимаясь по ступеням на пятый этаж (всего их было одиннадцать). — Папа был слишком болезненным, чтобы сидеть с гиперактивным мной, а отец вечно был занят Ковчегом и побегами от Адама, так что меня скидывали обычно на Кросса как на подневольную няньку, — хохотнул он. — Он научил меня многому, прятаться, кстати, тоже. А потом родители погибли, я ушёл в истерику и, когда родился Тим, оставил его на Мариана.
Тики прикусил губу, сдерживая смешок при воспоминании о кукушках, но счел за лучшее промолчать. Неровен час и по физиономии получить за такой неоднозначный комментарий.
На пятом этаже царили такой же бедлам и разруха, как и на всех остальных этажах. Кто-то, чудом успев спастись от гневного окрика Аллена, прятался за углом коридора, где-то вдалеке лихорадочно хлопали двери, мимо подобно перекати-поле прокатилась по паркету пустая кофейная кружка с отбитой ручкой…
Уолкер потянул носом воздух, и все-таки улыбнулся, наблюдая за ним. Как есть кошак — потрепанный дворовыми битвами и умудренный опытом. И — ужасно преданный.
— Значит, Кросс — действительно твоя нянечка? — хмыкнул наконец парень. — Или это семейная нянька Уолкеров?
— Ой, отстань, — закатил глаза Аллен. — Он просто на свою беду познакомился с моим отцом, заинтересовавшись устройством Ковчега, и понеслась нелегкая.
— Интересно, — протянул Тики, и правда заинтересовавшись этой историей. — То есть мы и этого малыша оставим на попечение Кросса? — хитро спросил он, и Уолкер встрепенулся, смущённо покраснев, и сразу же недовольно надулся, пытаясь скрыть свою растерянность.
— Н-нет, скорее всего, — пробормотал он. — Просто Тима брать с собой было очень опасно: всё-таки я перед Адамом начал крутиться, чтобы он его не заметил, да и… — юноша вдруг неловко замялся, словно стыдясь признаться в этом: — Мне было всего тринадцать. Какой из меня примерный отец в тринадцать? Вот я его потом и оставил Кроссу, чтобы защищать на расстоянии, — пробормотал Уолкер, сконфуженно хохотнув, и, прикоснувшись пальцем к носу, отвёл взгляд.
— Ты ведешь себя так, как будто я тебя обвиняю в чем-то, — беззаботно заметил Тики, отвешивая ему легкий щелбан. — Мне же просто интересно, ведь я очень мало знаю о твоем прошлом на самом-то деле.
— Как будто я знаю много о твоем, — прищурился в ответ Аллен, показывая ему язык и с вызовом скрещивая руки на груди. — Я ведь знаю про… — он тут же помрачнел, явно задумавшись над своими словами, и вздохнул. — Прости, это на самом деле не слишком…
— Да о моем прошлом особо и рассказывать нечего, — перебил его Тики, несколько натужно улыбаясь. Воспоминания о Семье всегда были тем, о чем говорить особого желания не было, но когда-нибудь, видимо, это придется сделать. — Вся моя жизнь — это лабораторный журнал, который велся вплоть до моего побега, потому что при рождении мне даже не дали имени. Только номер, — теперь он улыбался немного менее вынужденно — вспомнил о Кларе. — Как у Клары, знаешь?
Аллен поджал дрожащие губы, виновато коснувшись его браслетов.
— Знаю, Тики, — выдохнул он. — Я видел этот журнал, за что… искренне прошу прощения.
— А я видел крошки на его страницах, — невозмутимо сообщил ему Тики, покровительственно улыбаясь ошеломленно распахнутым глазам юноши. — Ты прощен, успокойся. Я сам виноват — оставил его на видном месте, хотя раньше… прятал постоянно. Просто каждый раз как покидаю то или иное место дислокации — я беру с собой документы. А они были в журнале. Документы и журнал — это все, что я взял с собой из блока Лулу, — пояснил он, протягивая руку и растрепывая и так растрепанные волосы Аллена.
Тот разочарованно простонал, видимо, в чём-то себя коря, и кивнул, тяжело вздохнув.
— Чую негодников прямо по курсу, — вдруг ухмыльнулся он, хитро блеснув глазами в сторону комнаты с прикрытой дверью. Они были сейчас на пятом этаже, в самом дальнем жилом отсеке. Тики улыбнулся, чувствуя, как ядовитая горечь, каждый раз при упоминании Семьи поднимавшаяся по пищеводу и оседавшая на языке, растворилась.
— Не ругай их сильно, — попросил юношу Тики и дернул в беззлобной усмешке уголком губ.
— Я-то буду, — заворчал Аллен. — Но ты — нет, — хмыкнул он. — У нас же тут добрый папочка и злой папочка.
— Как мило, — хохотнул Микк и подтолкнул его по направлению к комнате.
Уолкер закатил глаза и отворил дверь.
— Так, козявки, мы вас нашли, выходите, — нарочито недовольно нахмурился он, но ответа не последовало, и юноша хитро разулыбался. — Ах, значит, вот оно как, да? — Аллен прошёл в комнату, и Тики зашёл следом.
Обычная такая спальня: тёмные стены, одноместная кровать, стол с лампой, шкаф у стены, квадратное окно.
— Хм-м-м, — задумчиво протянул капитан, заглядывая под кровать, — как странно: здесь нет. А-а-а-а… вот тут? — он резко раскрыл дверцы шкафа и наигранно расстроенно вздохнул. — Какие же хитрые, а. Тогда, может быть, вот здесь? — Уолкер посмотрел в ванной, а потом медленно-медленно и тихо подошёл к окну, спрятанным тяжёлыми чёрными шторами, и дёрнул их с весёлым возгласом: — Попались, сорванцы!
Дети заверещали и попытались выбраться из рук, но Аллен держал их крепко и терся лицом о грудь смеющегося Тима.
Тики подхватил Клару, сжимая в объятиях, и ласково чмокнул в щеку. Девочка смотрела на Аллена и Тима с чем-то, похожим на тоску, и Микк просто не мог ей позволить расстраиваться или обижаться на то, что кому-то уделяют больше внимания.
Аллен — он просто отец, и это нормально — уделять больше времени своему ребенку. А Клара просто была слишком похожа на самого Тики.
— И кто подбил мое солнце на такую выходку? — негромко поинтересовался он, незаметно подмигивая недовольно надувшему губы Тиму, и потрепал девочку по волосам. Та сразу расцвела и подняла рабочую руку, чтобы нажать пальчиком на кончик его носа.
