В общем застольном гаме эту поправку, казалось, заметил мало кто, и новости из нее делать не стали, но у Лоу Фа сделались такие сияющие глаза, что Тики невольно поморщился.

— Откуда ты про это знаешь? — восторженно поинтересовалась она. — Я только недавно изучала этот аспект человеческого организма, и все еще иногда слегка путаюсь, поэтому не приступаю к практике… Расскажи мне!

Микк прикусил губу, проклиная свой длинный язык, и пожал плечами.

— Может быть, как-нибудь потом, хорошо?

Лоу Фа счастливо кивнула, даже подпрыгнув на месте, и радостно улыбнулась, удивив его такой реакцией. Такой естественной и искренней реакцией.

Если они и были причастны к Семье, то играли слишком уж хорошо.

Потому что все ученые, которых Тики видел каждый день, были мрачными, серыми, забитыми и безразличными ко всему.

Значило ли это, что весь экипаж — просто несчастные подопытные или люди из Ордена? Что они не подставные лица?

И что сам Уолкер никого отношения к Семье не имел?

Тики вздохнул, отпивая чай, и качнул головой.

Слишком много мыслей и подозрений, хотя он здесь всего вторые сутки.

Но, с другой стороны, как ещё ему быть?

Всё это дело принимало какой-то кривой поворот, пахнущий гнилью и новой порцией вакцин.

После того, как завтрак закончился, Мари посоветовал Тики пойти к Джонни как к самому добродушному и адекватному. Микк его послушал — что-что, а к этому мужчине он проникся чем-то вроде доверительного уважения.

В лаборатории №12 конструировались различные механизмы: от големов-шпионов до автомобиля-внедорожника, скромно ютившегося в углу. Последнее очень удивило Тики, отчего вопрос задался сам собой.

— А, капитан любит на нём ездить, — просто отмахнулся Джонни.

Микк вскинул брови, не зная, как реагировать на такой ответ. Джонни был не первым, кто говорит об Уолкере так просто и так привычно. Как будто этот малыш — эдакий рубаха-парень, успевающий быть везде и нигде.

У Тики складывалось такое ощущение, что жизнь всех обитателей Ковчега вертится вокруг этого Уолкера, который накачивается вредными сыворотками, почти не спит и часто сваливает с корабля неизвестно куда.

Да еще и, как выяснилось, на внедорожнике.

Черт же его дери, а.

— И где же? — Микк позволил себе легкую усмешку. — По руинам, что ли?

Джонни загадочно улыбнулся и покачал головой. Он возился с какой-то машиной, назначение которой оставалось для Тики загадкой уже второй час, и почти не отвлекался от нее, все это время что-то подкручивая и подтягивая. Микк же подавал ему запчасти и инструменты и иногда служил чем-то вроде живого фиксатора той или иной детали.

Ну, учитывая то, что он пока не понимал сути творящегося, ему это, по его мнению, можно было простить. Ведь Джонни сам ему ничего не объяснял.

— Не-е-т, — наконец протянул парень. — Он часто берет его, чтобы добраться до Ордена инкогнито. Свежие кадры всегда нужны, понимаешь ли, — он перестал закручивать гайку и задумчиво посмотрел на творение рук своих, — но редко находится кто-то, пригодный для жизни и работы на Ковчеге. По сути, в последний раз Аллен появился в Ордене только из-за тебя.

Тики вскинул брови, не вполне понимая, с чего это Джонни пришел к такой мысли и чем вообще руководствовался.

— Из-за меня? Почему это? Там было помимо меня еще человек пятнадцать, только он сам никого не взял.

Парень усмехнулся.

— Он присматривается, когда находится в Ордене. Кто ему подойдет, а кто — нет, — пояснил он. — Да еще и Смотритель ему все уши прожужжал про то, что явился непонятно откуда какой-то башковитый параноик и раздает советы орденским ученым направо и налево.

Тики замер, неверяще уставившись на Джонни, внимательно осматривающего свой механизм, и нахмурился.

Что? То есть Уолкер наблюдал за ним? И именно поэтому прилетел на Ковчеге с такой пышной помпой?

— То есть он в Ордене бывает так часто? — бросил Микк с напускным безразличием.

— Ну, раз в две недели точно, у него там братишка живёт, — пожал плечами Джонни. — Капитан в нём души не чает, но приезжает туда лишь на сутки. А вот когда появляется какой-нибудь интересный кадр, то начинает наблюдать.

Тики мотнул головой, совершенно не понимая, как мог этого не заметить.

Хотя на самом деле все было наверняка очень просто. По сути у Уолкера было очень много возможностей наблюдать за ним. Взять хоть тех же големов, снующих по штаб-квартире днем и ночью, везде и всюду. Ведь каждый из них стопроцентно имел функцию наблюдения и записи — не мог не иметь.

— Он и сейчас присматривается, — с улыбкой поделился Джонни, как будто заметив изменения в поведении Микка. — Ты этого просто пока что не замечаешь. Через пару дней он определит тебя в одну из бригад, и с этими людьми ты будешь появляться в нужный момент для решения определенной задачи, которая находится в радиусе их умений. А свободным временем будешь распоряжаться как вздумается. Сам Аллен, например, часто помогает на кухне Джерри, — сообщил он.

Тики непонимающе вскинул брови.

— Он говорил что-то про испытательный срок, вообще-то… — осторожно отозвался он. На это Джонни только махнул рукой с зажатым в пальцах болтом (чуть не выколов при этом Тики этим самым болтом глаз).

— Забудь! — он хохотнул. — Если кто-то приходит с Алленом на борт, то уже никогда не покидает Ковчег не то что навсегда, но даже на хоть сколько-нибудь продолжительное время.

— Значит, это все пустые угрозы? — Тики удивленно хмыкнул и покачал головой, поддерживая тонкую металлическую пластину.

— Это значит, — веско произнес Джонни, не прекращая улыбаться, — что наш капитан просто не умеет нормально общаться с людьми, вот и все.

Но вообще-то на самом деле это значило, что теперь с Ковчега Тики турнут только в том случае, если он совершит что-то абсолютно из ряда вон выходящее.

Или если он сбежит во время одной из вылазок за артефактами.

Если его определят в охотники.

Если паранойя все-таки возьмет над ним верх и прикажет ему сбежать.

Если.

Тики хотелось верить, что это «если» не станет «когда».

Потому что с каждой минутой ему нравилось здесь больше и больше.

Но если Джонни говорил, что те, кто приходят с капитаном, больше Ковчег не покидают, то откуда в Ордене люди, которые якобы были здесь? Неужели просто слухи?

— Поэтому не обращай внимания на его грубости, — тем временем продолжал Джонни, уже роясь в другом механизме. — Иногда это даже… мило, — засмеялся он, покачав головой, и смазал маслом шестерёнки.

Тики тихо прыснул, отчего-то совершенно не представлявший этого мальчишку милым. Наглым — да. Ехидным — да. Высокомерным — особенно.

И то, как хорошо о нём отзывался уже третий член экипажа, наводило на мысли, что-либо они — мазохисты, либо сам Микк чего-то пока ещё не разглядел.

— Не похож он на милого. Маленький — да, но милый… — поделился Тики, на что Джонни добродушно рассмеялся.

— Только не зови его маленьким, хорошо? Он же пытается казаться крутым и сильным, хотя младше почти всех на этом корабле, но… — он вдруг замялся, несколько неловко прижав голову к правому плечу. — Кроме Хев и Канды никто о нём ничего не знает.

Тики повел плечами.

— Сейчас никого скрытностью не удивишь, — заметил он, невольно вспоминая снова о лабораториях и думая, что никогда не захочет говорить об этом кому-то. — Каждый ревностно охраняет свои тайны, и это нормально, мне кажется…

— Не слишком — если пытаешься жить как все обычные люди, — буркнул себе под нос Джонни, но тут же тряхнул головой. — Извини… Что это я… Уже чушь болтаю.

Микк махнул рукой, отчасти понимая его претензии. Вот только на нормальных людей похожи они при всем желании не были. Сейчас на Земле вообще не осталось никого нормального, по его мнению. У каждого была своя маленькая личная трагедия за душой, и что-то ужасно сложное творилось в голове.

Потому что жить нормально среди мутантов, бесноватых и шпионов Семьи просто не выходило — Тики пробовал.