Значит, Аллен не был прав, и верить его словам не стоило.

Зато стоило помнить о словах Хевласки, упомянувшей слабость Аллена к нему несмотря за гаптофобию.

— Если ты так считаешь… — наконец тихо произнес парень, замечая в глазах юноши в ответ на это как будто бы и облегчение, и сожаление. — Но я уже говорил, кажется, — он прикрыл глаза, откидывая голову назад, и слабо улыбнулся. — Теперь я покину корабль только если ты сам прикажешь мне это сделать, Аллен.

Если Хев права, Тики будет завоевывать этого рыжего недоверчивого дурака постепенно.

— Что? — потерянно воскликнул юноша, облизнув пересохшие от волнения губы, и неловко улыбнулся, явно пытаясь удержать на месте расползающиеся в стороны уголки губ. — То есть… ты… не хочешь уходить? — отведя взгляд, тихо спросил Аллен.

Тики кивнул.

— Не хочу. Мне здесь нравится.

Уолкер обрадованно хохотнул и задорно посмотрел на него.

— Я рад.

Тики искоса посмотрел на него и усмехнулся уголком губ, кажется, как никогда терзаясь желанием обнять его и снова поцеловать — как тогда. Жарко, глубоко, мокро.

Пришлось прикусить щеку изнутри до крови, чтобы перестать думать об этом хоть на какой-то момент.

Парень согласен был считать то утро помутнением рассудка — оно действительно было им, — но не свои чувства, нет.

Но Аллену он об этом пока не скажет. И если тот — этакая дикая кошка, что ж, он будет терпеливо и методично его приручать.

— А я искренне надеюсь, что теперь ты прекратишь избегать меня, — заметил он, уже прокручивая в голове начинающий вырисовываться план. Уолкер заалел щеками и смерил его еще одним горящим взглядом, как-то нетерпеливо закусывая губу.

— Нет, — тихо пообещал он. — Больше — нет.

Тики вновь заставил себя не дёрнуться к нему навстречу, чтобы прижать, приласкать, а просто улыбнулся, кивнув.

— Тогда, — протянул он, — если я буду нужен, я всегда здесь. Зови в любое время, капитан.

Аллен как-то странно зажмурился, довольно и словно бы обрадованно, и усмехнулся.

— Ты ведь понимаешь, что подписал себе смертный приговор? Работы сейчас будет намного больше, — выдохнул он вдруг раздосадованно, угрюмо, вновь с нежностью в глазах посмотрел на Тимоти, обнимавшего его за торс. — Тогда я пойду, — юноша неторопливо встал, на несколько мгновений задержал взгляд на самом Тики и легко улыбнулся. — Я рад, что мы наконец поговорили. Спасибо тебе, — и поспешно сорвался с места, сразу же замедляя шаг, и уже вполне в спокойном темпе покинул зоопарк.

Однако Микк видел, как у него покраснели уши. И это, в общем, могло означать что угодно, но парень предпочел считать, что за разговором Аллен тоже думал немного… не о том.

Ну что ж, капитан. Вот теперь и посмотрим, кто из нас заигрался в паранойю. Тики вздохнул и решил, что действовать теперь он будет по-крупному.

А начнет, пожалуй, с подкармливания вечно голодного Уолкера. Ведь Джерри же говорил как-то, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, ну или как-то так.

Следующее утро ознаменовалось довольным визгом мальчика в столовой, который с радостью хвалил стряпню повара, и обречёнными вздохами Уолкера, уставшего, бледного, всё ещё не отошедшего от запуска Ковчега. Иногда Тики задумывался, что какая-то это идиотская цена за звездолёт: постоянно испытывать дискомфорт и страдать анемией. Но потом вспоминал, что Ковчег построили Майтра с Адамом, помешанные на всём, что связано с идентификацией кровью.

Тимоти восторженно поедал завтрак, Аллен рядом с ним грустно вздыхал и смотрел то на мясо, расположившееся у брата в тарелке, то на Джерри, намеренно не замечающего таких жалобных взглядов, и Тики подумал, что прийти на завтрак в шесть утра было прекрасной идеей.

В столовой никого, кроме них, не было: в это время все предпочитали спать или заниматься своими делами, а на завтрак приходили лишь к восьми-девяти.

Собственно, обычно Тики и сам приходил позже, только изредка переставая сопротивляться зову своего желудка, но сегодня решил, что пытаться уснуть, если все равно как дрессированная псина просыпаешься постоянно в пятом часу утра, нет никакого смысла.

Тем более, что вчера он так и не поужинал, и это наложило свой отпечаток на уровень его терпеливости.

Тимоти стрелял в него хитрыми взглядами, Джерри предлагал добавку к порции (игнорируя страдальческие вздохи Уолкера, все больше становящиеся демонстративными), а Ковчег был сонно-тих, и это, кажется, было одно из самых хороших утр в жизни парня.

— Тики, — позвал его вдруг повар, когда парень уже доедал свой салат (разумеется, с мясом, а как иначе). — Я пойду соберу зелень к Крори, а ты если не наелся — залезь в холодильник, там твои любимые свиные отбивные. В этот раз я сверху еще грибы укладывал!

Тики улыбнулся ему, кивая, и отставил опустевшее блюдо в сторону (он обожал укладывать на одну тарелку несколько видов еды, как оказалось).

— Спасибо, это кстати, — заметил он. — Твоей заботе нет границ, я смотрю!

— Наша цель — ваше удовольствие, — отшутился повар и, коротко кивнув на прощание, выскользнул из кухни.

Тики смерил свое пустое блюдо задумчивым взглядом и вскинул бровь. Вообще-то он уже наелся. А вот Аллен, кажется, наоборот. Он сердито насупился, улёгшись на стол, и успешно игнорировал жалостливо-хитрые взгляды Тима, лишь изредка щипая его за бок и бурча, что он «вредина».

Тики вздохнул, сходил к холодильнику, разогрел потрясающие на вид отбивные и сел напротив Уолкера, вздрогнувшего от неожиданности.

— Ешьте, капитан, — милостиво произнёс он, ловя восхищённо-благодарный взгляд юноши. — На вас смотреть жалко, как будто вот-вот помрёте от голода.

Отчего-то звать Аллена на «вы» нравилось. Особенно в общественных местах, перед людьми, потому что обращаться к нему на «ты» казалось слишком личным и интимным.

— Чёрт, Тики, ты просто спаситель, — пробормотал Уолкер, оглядываясь по сторонам в поисках лишних глаз, и принялся за еду.

— Все для вас, мой вечно голодный капитан, — хмыкнул Микк, помассировав висок (скорее по привычке, чем от головной боли), и поднялся. — Тарелку потом в мойку поставите и все — Джерри знает, что я всегда оставляю посуду там.

Аллен угукнул, состроив гримасу в ответ на хихиканье Тимоти, но вдруг отвлекся.

— А ты… куда? — вид у него был растерянный.

Тимоти стрельнул в Тики еще более хитрым взглядом, как будто говорил, что все про них двоих знает, и расплылся в солнечной улыбке.

— Наверняка к енотикам! Возьмешь меня с собой? — глаза у него при этом, еще секунду назад прищуренные, стали такими просящими, что Микк не удержался от смешка.

Малолетний интриган.

— Нет, я к снежным барсам, — качнул головой Тики. — Мари просил помочь ему с ними сегодня — он собирается вычесывать негодяев, но один не удержит их.

— Барсы, барсы! Аллен, ну пусти меня к котяткам! — запросился Тимоти, дёргая сердитого Уолкера за левый рукав свитера. Тот тяжело вздохнул, взглянул на стоявшего Тики и поджал губы.

— Если Мари разрешит тебе там под ногами путаться, то пожалуйста, но если нет, то попросишь Хев отвести тебя ко мне, понял? Барсы — это тебе не енотики, — назидательно проговорил он, внимательно глядя в золотые глаза брата. Словно разговаривая с ним как со взрослым, а не несмышлёным ребёнком.

Тимоти серьёзно кивнул, нахмурив бровки, и угукнул.

— Ирбисы относятся к семейству кошачьих.

Аллен хохотнул.

— Умница моя, — и поцеловал в лоб, рядом с родимым пятном. — Тогда, Тики, надеюсь, вы с Мари отправите его сразу ко мне, если будет мешаться, хорошо?

— Не думаю, что он будет мешаться, — махнул рукой парень. — Все в порядке. Ну что, — обратился он к тут засиявшему как золото на солнце мальчишке, — пойдем тогда навстречу приключениям? Ты же только енотов у Мари и видел.

Тимоти подскочил с места, выскальзывая из объятий юноши, и хлопнул в ладоши.

— А кто там еще есть? Покажешь? Покажешь? — он буквально подлетел к Тики и вцепился в его штаны.