Юноша вздохнул, как-то враз смягчившись, и, сделав ещё пару глотков алкоголя уже из новой бутылки, продолжил:

— Я борюсь за симбиоз. Свобода — это симбиоз. А ты… думаешь по-другому?

И Тики совершенно потерялся в его задумчивом взгляде. Потому что… абсолютно не представлял, что ответить. Он ведь попросту не знал, что такое свобода. Он только знал, что лишь недавно начал осмыслять это понятие, но даже и предположить не мог, на верном ли пути находится.

— Я… не знаю, — наконец ответил парень, озадаченно нахмурившись. Он редко думал о чем-то таком, ибо это неизбежно наводило на него глухую тоску по чему-то неясному. — Возможно, свобода — это когда ты должен только сам себе? Но в данном случае я… я не уверен, что это хорошо. Ведь тогда… ты свободен, но ты остаешься… совсем один.

Аллен задумчиво кивнул. И Тики рискнул еще раз.

— А… в каком смысле симбиоз? То есть?

Юноша хохотнул, вновь отпив из бутылки, и облокотился локтями о столешницу, уронив голову на ладони.

— А то и есть. Симбиоз — это взаимопомощь. Земля же нас не просто так выдворить пытается, мы ей надоели, она от нас избавиться хочет. Мы же паразиты, Тики! — проникновенно воскликнул Аллен. — Вот она и травит нас, как… как крыс травят в бункерах.

— Значит, ты считаешь, что породившие весь этот хаос катаклизмы произошли из-за людей? — Тики вскинул брови, честно не зная, как реагировать на такое заявление.

Адам всегда говорил иначе, и Микк нередко вспоминал о его словах. И теперь… ему казалось, что он понимает, почему Аллен так бушует при одном только упоминании о Семье. Их с Адамом мнения кардинально различались, и это было даже не удивительно.

Но Тики много об этом думал и до сих пор не мог прийти к тому, кто же из этих двоих прав.

— Конечно! Земля — это же живой организм, Тики, — как маленькому принялся объяснять Уолкер. — Любой здоровый организм стремится себя обезопасить и избавиться от паразитов. Вот и планета это делает, потому что люди, — он горько усмехнулся, — паразиты: мы ничего не производим, только потребляем, никакой пользы не приносим… даже если людей вычесть из пищевой цепочки, никакого особого вреда биосфере это не причинит. Что делали люди на протяжении всей своей эволюции? — вдруг обратился юноша к поражённо замершему Тики, который уже раскрыл рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказал. — Правильно! Ничего.

— Возможно… — после продолжительного молчания тихо произнес Тики, вновь ощущая, как этот мальчишка все внутри него переворачивает. — Возможно… ты во многом и прав…

— Возможно? — вскинул брови Уолкер, чуть улыбаясь. Он опустошал уже вторую бутылку только на глазах у Микка (а сколько их до его прихода опустошил — удивительно), но так до сих пор толком и не был пьян. — Только возможно?

Парень растерянно мотнул головой, не представляя, как ответить внятно, чтобы не выдать себя, но и объяснить свое замешательство.

— Мне… сложно понять это и принять так просто, — наконец произнес он, снова и снова облизывая пересыхающие от волнения губы. — Я слишком долго слушал речи о том, что человек — этакий… венец творения. И теперь… об этом нужно очень долго думать, потому что слишком многое уже намертво прижилось в моей голове.

Аллен громко рассмеялся, словно услышал что-то очень смешное, и достал из тумбочки около стола ещё одну бутылку, но уже с какой-то красной жидкостью. Он посмотрел на неё с некой ностальгией, будто вспомнил о чём-то, и ухмыльнулся, на мгновение исказил лицо злобой.

— Адам постоянно талдычит про это, — прошипел он. — Постоянно говорит, что люди были созданы для управления. Хотя под этим подразумевает лишь свою Семью. Лишь себя. Нельзя так думать, Тики, — тускло улыбнулся Аллен. — Именно потому, что мы так думали, планета и начала эту… «вакцинацию», — хохотнул он.

— Тогда… тогда за что ты сражаешься? Зачем? — сипло спросил Микк. — Ведь… — он не знал, как выразить свои мысли. Внутри всё переворачивалось при каждой новой встрече с капитаном, но Тики чувствовал, как с каждым разом горизонт его мышления становится всё шире и шире. — В чём смысл всего этого? Зачем… этот симбиоз?

— Чтобы мы перестали мешать друг другу, — серьезно пояснил Аллен — словно считал, что Тики сможет понять его. — Чтобы не было всего этого — всех этих землетрясений, наводнений, ураганов… Ведь посмотри, как долго мы перелетаем с одного места на другое! — заметил он, широким жестом махнув рукой. — И это — на прототипе космического корабля! Раньше на самолете можно было попасть из Мексики на Аляску за двадцать часов, если лететь напрямую, а мы облетали океан, и потратили на это пять дней, мать вашу!

— Это из-за нестабильности в воздухе, верно? — Тики нахмурился — летели они действительно достаточно продолжительное время. — Приходится облетать некоторые участки — мне об этом говорила Линали.

— Все верно, — кивнул капитан. — Раньше такого не было, — покачал головой он. — А сейчас из-за лабораторий Семьи происходит большое количество выбросов токсичных газов в атмосферу, и это приводит к подобным последствиям. И я хочу устранить это.

Тики поражённо уставился на него.

— Устранить?

— Именно. Я хочу… — Аллен вскинул голову в нетерпеливом жесте, — хочу, чтобы человечество вступило с планетой в симбиотическую связь, — воодушевлённо проговорил он, в порыве встав из-за стола. — Мне не нужна какая-то власть, и восстание я никакое не поднимал, я просто хочу найти пути совместного проживания, чтобы Земля не пыталась нас травить как паразитов, — пробормотал Аллен, словно бы пытаясь донести до Тики какую-то очень важную мысль. — Но-о-о… — он криво усмехнулся, превращая довольно красивое лицо в уродливую гримасу, — к сожалению, паразиты не были бы паразитами, если бы не цеплялись за своё существование так крепко. Возможно, мы никогда и не вступим в этот симбиоз. А жаль, — горестно вздохнул он, вновь падая на стул, и отхлебнул из бутылки.

— И ради достижения своей цели ты хочешь уничтожить Семью, верно? — не то чтобы Тики был хоть немного против. Он и сбежал-то потому, что больше не мог никого из них выносить. Они называли человека жемчужиной эволюции и тут же использовали его в своих целях. И здесь… Аллен был несомненно прав.

— Семью — и ее идеологию, — согласно кивнул капитан, глядя на него совершенно ясными глазами.

И это заставило Тики вздрогнуть.

Если капитан узнает, что и сам Микк из Семьи, то что сделает? Что подумает? Как отреагирует?

Возненавидит? Убьёт на месте? Пощадит? Запрёт где-нибудь и использует в качестве заложника?

Но какое-то неприятное подозрение всё равно засело в его голове — слишком уж Адам доброжелательно относился к Уолкеру. Словно наслаждался его похождениями и охотой на него.

«Салочки».

Он играл. И он наслаждался этой игрой.

Но играл ли и Уолкер?

Тики решил подумать об этом немного позже. Потому что… потому что сейчас все его внимание на себе сосредоточивал капитан.

Его совершенно удивительный капитан.

— Тебе это не нравится? — устало улыбнулся Аллен, меряя его еще одним долгим взглядом. — Я ведь прав?

— Не сказал бы, — совершенно искренне отозвался Тики. — Просто вы мыслите весьма масштабно, и в каких-то моментах сложно осознать нечто такое.

— В наше время все мыслят масштабно, — заметил Уолкер. — И — ты снова сбился, — он улыбнулся легко-легко — уголком губ только.

— Что? — не понял Тики, и Аллен улыбнулся ещё хитрее. — Да о чём вы?

— Вот об этом! — воскликнул юноша, резко прикоснувшись пальцами к губам Микка. И его словно током пронзило. Он недоуменно перевёл взгляд с искрившихся весёлых серых глаз на неожиданно тонкую и бледную ладонь. — Я же просил обращаться ко мне на ты, Тики, — прошептал он, лукаво щурясь, и рассмеялся. — Ну какой же ты… смешной, я не могу просто! И правда, откуда такой интересный выполз, м? — поинтересовался Аллен, отстранившись от словно приросшего к стулу парня.

Тики мотнул головой и криво улыбнулся. Он не хотел вспоминать об этом, не то что говорить кому-либо. А особенно — Уолкеру. Вдруг тот… действительно сделает… что-то такое?