— Я… я не разбираюсь в этом, капитан. Лучше… в-вы… сами пейте, — пробормотал он, внезапно чувствуя себя совершенно мальчишкой. Как же стыдно, чёрт подери.
— Назови меня по имени, а, — вдруг спустя несколько минут молчания, в течение которых Тики осторожно поставил колбу на стол, выдал Уолкер.
Микк замер. Коньяк обжег ему горло и спустился жидким огнем в желудок. На глазах чуть выступили слезы, и он моргнул и мотнул головой, чувствуя, что ему становится еще жарче.
Капитан тихо засмеялся, снова щуря сияющие глаза, и быстро щелкнул его по носу. И — еще раз попросил:
— Ну же. Назови меня по имени, Тики.
Тики приоткрыл рот, растерянно шевельнул губами, так и не издав ни звука, а потом все-таки выдохнул:
— А-аллен…
Аллен склонил голову набок, сверкая на него глазами из-под рыжей челки, и тут только парень понял, что все последние сутки мысленно на автомате называет его по имени.
Опасно. Опасно. Слишком опасно. Так опасно, что впору уже бить тревогу и сбегать отсюда ко всем чертям.
Но Тики не хотелось сбегать.
Он впервые не хотел сбегать. Ему впервые было так… хорошо где-то.
— Ну во-о-от, — довольно протянул капитан, хлопнув его по плечу. — Зови меня теперь по имени, хорошо? И давай на ты, а то я ж младше тебя, а ты ко мне… словно я старик какой-то, — засмеялся Уолкер, покачав головой, словно сказал только что что-то очень смешное.
— Но ведь… — Тики запнулся и мотнул головой. — А сколько вам… — он прикусил губу, поймав веселый взгляд Аллена, — тебе… вообще лет?
— Мне восемнадцать, — коротко усмехнулся тот и машинально, уже явно отточенным годами привычки движением, зачесал себе пальцами волосы куда-то за ухо. — А тебе сколько? — он снова приложился к бутылке и подлил коньяка Тики. — Явно больше двадцати.
— Мне… двадцать три, — все еще немного сомневаясь в том, что целесообразно начинать говорить о чем-то таком, все же ответил он. И — озадаченно нахмурился. — Но… В таком случае, большинство людей на корабле старше в… тебя. Они-то называют тебя капитаном.
Аллен отставил в сторону бутылку и уронил голову на скрещенные руки, снова оказываясь немного ниже Тики.
— А у тебя голос красивый, — с улыбкой заявил он. — Даже отзываться приятно. Позови меня еще раз.
Микк замер, задушено сглотнув. Это было неприемлемо хорошо, чтобы оказаться правдой. Уолкер же из него верёвки таким образом скоро вить будет. Просто посмотрит ласковыми глазами, моргнёт пару раз, улыбнётся легко и всё — Тики его рабом навечно будет.
А ведь ему этого совершенно не хотелось!
Но, чёрт подери, противиться этому было сложно.
Тики, чтоб тебя, соберись, тряпка половая!
— А-аллен, — выдохнул он.
Идиот ты, Тики, половая тряпка без собственного мнения.
Капитан улыбнулся ему, подняв руку и мягко скользнув по щеке горячими пальцами, а потом вдруг снова щелкнул по носу — и на секунду опять приложился к своей бутылке. И вздохнул.
— Жуткое дело, когда ты хочешь напиться, но почти совсем не пьянеешь, — он на секунду скривил губы, словно действительно сетовал на прозаичность ситуации, и посмотрел Тики прямо в лицо. — Спрашивай.
Микк нахмурился, чувствуя, как потеют ладони и горят скулы (это было наверняка ужасно заметно, потому что он всегда был ужасно бледен и просто ненавидел эту свою бледность).
— О… о чем спрашивать?..
Аллен вскинул брови.
— Ну ты ведь наверняка хочешь меня о чем-то спросить. Так спрашивай.
Тики неловко сглотнул. Это было жутко неудобно, ему было стыдно, щёки пылали, и он хотел сбежать отсюда как можно дальше, чтобы не видеть ласкового и непривычного капитана.
Чтобы не привязываться к нему ещё больше.
Микк скользнул взглядом по бледному лицу Аллена, по гладкому шраму, по пятиконечной звезде, словно бы выжженной раскалённой печаткой, и не сдержался.
— Ваш… твой шрам, откуда он? — выпалил он на одном дыхании.
Уолкер недовольно скривился, словно бы увидел что-то очень противное, и сердито взглянул на уже пожалевшего о своём вопросе Микка.
— Ну Тики, ну нормально же сидели, — проворчал капитан, тяжело вздохнув, и посмотрел в стену пустым серым взглядом. — Я же вчера говорил, ты, что, не слышал? Были плохие дяди, которым захотелось поразвлечься, и маленький Аллен, у которого силёнок отбиваться тогда не было. Вот они и развлеклись, — пожал он плечами, иронично усмехнувшись.
Тики почувствовал себя еще большим мальчишкой, чем до этого, и прикусил губу, уже совершенно не скрывая своего смятения — не зная, как его скрыть и боясь двинуться с места. Одно неверное действие или слово — и этот новый, другой, завораживающий Аллен Уолкер исчезнет.
Тики страшно было попадаться в эту ловушку.
Он не хотел, чтобы этот ласковый Аллен исчезал.
— Я… Прости…те…
Нет, так определенно не должно быть. Это было ужасно неловко, странно, дискомфортно и… и…
Наверное, это зовут смущением.
Аллен посмотрел ему в глаза нечитаемым долгим взглядом, словно сканировал, что-то искал, изучал, а потом рассмеялся, радушно потрепав по волосам.
— Прощаю, так уж и быть, — великодушно заметил он, усмехнувшись, — но только если ты ещё разок позовёшь меня, — хитро закончил юноша, лукаво сощурив глаза, и Тики захотелось провалиться под землю, чтобы не показывать своего ужасного смущения.
И, конечно же, парень снова позвал его по имени слегка севшим от волнения голосом, тут же облизывая пересохшие губы и совершенно не представляя, куда себя деть. Во рту, как и в желудке, все тоже словно горело, как будто он откусил от того сушеного перчика, который зачем-то висит у Джерри над столом в кухонном отсеке. Буквы имени перекатывались на языке как сладкие шарики, и…
Черт.
— А теперь давай попробуем еще раз? — усмехнулся Аллен. — Наверняка у тебя есть вопросы поинтереснее, верно?
Тики закусил губу, и капитан вылил в себя ещё четверть бутылки, даже не поморщившись, хотя Микка уже просто от запаха кривило.
— Почему на корабле… женщины? — задал он давно интересовавший его вопрос, и Уолкер одобрительно закивал, вновь потрепав его по голове и распушив собранные в низкий хвост волосы.
— Вот это уже другое дело, молодец, — улыбнулся он. — Они все из лабораторий. У Линали были слабые тазовые кости и больные ноги, отчего её отправили на опыты ещё в детстве. Её лаборатория была первой, которую я разрушил. Комуи ещё тогда умолял меня помочь ему, и я не мог просто отказать. Лоу Фа бесплодна, и её отправили в лабораторию где-то в Индии, кажется, где исследовались возможности возвращения женщинам фертильности. Миранда же была подопытной в Африке, у неё проблемы с концентрацией внимания, и она вообще очень слабенькая. Я уничтожил все те лаборатории и выживших отправил в Орден, но эти трое… захотели пойти со мной. Я не мог отказать, — пожал Аллен плечами, словно это было что-то очень обыденное и простое. — Вообще, все на корабле, кроме Джонни, лабораторные крысы, — зло выплюнул он.
— То есть… и вы… ты?.. — выдохнул Тики быстрее, чем успел подумать, и досадливо прикусил язык.
На секунду у него даже сложилось ощущение, что когда Аллен трогает его волосы или еще как-либо его касается, то просто отключает Тики мозги.
Капитан же в ответ удивленно вскинул брови — и тут же скривился, на секунду снова превратившись в того неприятного типа, которого всем обычно и демонстрировал.
— Что?.. Не-е-е-т! Я не… — он нахмурился и спародировал Адама: — экспериментальный образец! Что бы там себе этот маразматик ни напридумывал, — на этом Уолкер все-таки зашипел, — я ему не принадлежал и принадлежать не буду!
— Значит, — Тики не знал, как задать этот вопрос и не получить вопроса в ответ. — Значит, ты… За свою свободу борешься? Зачем же тогда ты разоряешь лаборатории и переправляешь людей в Орден? В знак протеста?
Аллен перевёл на него недоуменный взгляд, полный какой-то необъяснимой злости, и опустил голову набок.
— А что, похоже, что я всё это устроил, чтобы свою шкуру спасти? — неприятно скривился он, вновь уродуя лицо ломаной линией шрама. И Тики прикусил язык, проклиная своё идиотское любопытство.
