— Придержи ее, — тихо попросил его мальчишка, и Тики только открыл рот, чтобы что-то сказать о том, что не знает, как это сделать, но увидел его взгляд — мягкий, спокойный, ласковый взгляд.

Микк коротко кивнул, пряча глаза, и поспешил исполнить просьбу. Он осторожно приобнял девочку за плечи, всей душой надеясь, что если руки и дрожат, Уолкер этого сейчас не заметит, и мягко (и немного неуклюже на самом деле) погладил ее.

Девочка, тут же заметив, судя по всему, перемену, улыбнулась ему подрагивающими от боли губами.

— Это меня ты спас, да? — тихо спросила она. — Ты — черненький, да?

Тики закусил губу, пытаясь не улыбаться, но вышло плохо. Краем уха он услышал, как Аллен тихо-тихо усмехнулся, и все-таки кивнул, тут же подтверждая вслух.

— Д-да, я… черненький.

Идиотская кличка, на самом деле. Но Тики было настолько на это плевать сейчас, что словами не описать.

Девочка в его объятиях дернулась и снова захныкала. И — уткнулась носом ему в грудь, неудобно повернув голову.

— Тише, тише, — сам не зная зачем, зашептал Тики, сжимая ее плечи немного, может, сильнее, чем это требовалось, и до крови закусил изнутри щеку.

Капитан вытаскивал из руки у малышки железку, и сказать, что ей было очень больно — это еще мягко сказать. Но она только хныкала — почти беззвучно и как-то задушенно, будто страшилась наказания за свои слезы.

Маленькая слепая девочка.

— Ну, вот и всё, солнце, — спустя несколько минут облегчённо сказал Аллен, перевязывая тонкую ручку девочки, — ты ж моя умница, — довольно улыбнулся он, потрепав ребёнка по голове, отчего она снова потянула к нему ручки. — Иди ко мне, красавица, — разнеженно пробормотал Уолкер, поцеловав её в щёки. — А теперь мы промоем тебе глазки и забинтуем их, поняла? Это чтобы они потом не болели, — поспешно объяснил он, когда девочка испуганно дёрнулась. — Только не бойся, хорошо? Тебя никто в обиду больше не даст, — серьёзно заверил капитан, и ребёнок осторожно коснулся пальчиками его лица.

— Красный, — выдохнула она и провела по шраму, заставив мальчишку непонятно отчего замереть. — Почему?

Аллен погладил ее по запястью и чуть усмехнулся. Его губы дрогнули, как будто он сдерживал кривую болезненную ухмылку — ту самую, что его изменяла, уродуя донельзя.

— Это были плохие люди, — наконец глухо ответил он. — Такие же плохие, как твои, малышка. Только… только глупые.

— Глупые? — девочка склонила голову набок, а Тики замер в ожидании ответа, сам не зная почему. — Почему глупые? Мои были умные?

— У твоих плохих людей была цель, — мягко отозвался капитан, снова заправляя ей волосы за уши, и задумчиво хмыкнул. — Они считали ее великой. А у моих людей цели не было, — просто пояснил он. — Они это сделали просто так, от скуки. Потому они и глупые.

Тики сглотнул.

Это было прошлое капитана. Прошлое, о котором тот никому не рассказывал.

Микк вдруг понял, что перестал дышать.

— Тебе больно? — осторожно спросила девочка, и Уолкер всё-таки скривился, уродуя лицо сморщенным шрамом. Скривился так, словно ему было очень больно, но показывать этого было нельзя.

Но с ребёнком… он был донельзя искренним.

— Шрам уже давным-давно не болит, малышка, — мягко проговорил Аллен, промокнув полотенце в тазу с водой. — Лоу Фа, — обратился он к только что прибежавшей девушке, — давай сюда мазь.

Та тут же подчинилась, протягивая капитану белый тюбик, и снова отошла куда-то к столу. Аллен отвинтил крышку и вручил тюбик Тики.

— Нанеси мазь на вату, — велел он, — и я промою ей глаза, а ты наложишь на них мазь, ладно? И потом надо будет сверху перебинтовать.

Микк коротко кивнул — что ж, это было уже проще, с этим он способен был справиться — и взял с кушетки ватные тампоны, осторожно нанося на два из них мазь, чтобы потом приложить в глазам девочки. Капитан осторожно промывал ей лицо и глаза, и Тики подавленно закусил губу, увидев их цвет.

Светло-светло-голубой.

Глаза слепого человека.

Слепая безымянная девочка.

Теоретически Тики знал, что ей можно помочь. Но ведь Мари… Мари тоже был слеп, и ему никто не помог. Возможно ли, что помочь просто не успели? Возможно ли, что было еще не поздно?

— Ещё не поздно, — мягко отозвался Аллен, словно бы услышав мысли Микка. — Мы тебе поможем, так что не плачь, малышка, — нежно прикоснулся он губами к каждому глазу, вновь спрятанным под веком. На щеках у девочки блестели слёзы. — Вот, это было волшебное заклинание, которое снимает боль, так что просто подожди, хорошо? — уверенно и в то же время мягко улыбнулся Уолкер.

— Хорошо, — робко кивнула девочка и в ожидании поджала губы.

Тики моргнул, сдерживая шумный вдох, и осторожно потянулся к ней рукой, ласково поглаживая по голове и случайно ловя на себе взгляд капитана.

Глаза у того как-то странно мерцали. Словно бы одобрительно.

Тики постарался улыбнуться и попробовал еще раз.

— Так… какое имя ты себе хочешь? — негромко и как можно более мягко спросил у девочки он. Та тут же обернулась на звук его голоса и задумчиво пожала плечиками. Микк же, пользуясь тем, что она повернулась к нему лицом, осторожно приподнял ее голову. — Посиди так, малышка… Хорошо? Сейчас… глазкам станет прохладнее. Потерпи немного и подумай, какое у тебя будет имя, ладно?..

Он представлял, как у безымянной девочки жжет под веками. И еще — также хорошо он представлял, каково это — не иметь имени. Он сам не имел имени лет до пяти, пока Лулу Белл, одержимая идеей создания идеального человека, не назвала его так, как назвала, дав фамилию отца, которого Тики никогда не знал. Для нее это имя из-за своего значения было каким-то кодовым, но Микк понятия не имел о том, что оно несет в себе.

И не горел желанием знать, если честно.

И он бы выбрал себе какое-нибудь новое имя после побега, но… Все мужские имена, которые он знал, были именами мужчин, как-то связанных с Семьей.

Тики потянулся к бинту, осторожно, но крепко перевязывая девочке глаза и вновь отстраняясь.

Даже пресловутый Аллен Уолкер был связан с Семьёй — братья Кэмпбеллы говорили о нём чуть ли не постоянно.

Не то чтобы Тики хотел взять себе это имя, но одно время мысли такие у него проскакивали.

А потом он понял, что имя, на самом деле, не так уж и важно. Это же просто набор звуков. Какая разница, как тебя будут звать — Тики или Аллен? Человек от этого не меняется.

— Клара… — вдруг отвлекли его от воспоминаний. — Можно… Клара?

— О, какое красивое имя, — неподдельно восхитился Уолкер, прижимая смущённо улыбнувшуюся девочку к себе, и потёрся о её щеку своей. — Да ведь, Тики? — метнул он в него довольный взгляд.

Парень улыбнулся, чувствуя себя каким-то совершенно растерянным и выбитым из колеи. И — внезапно — счастливым.

— Очень, — он улыбнулся и растерянно запустил пальцы себе в волосы.

Кажется, этот день кончался все же не так уж и плохо.

========== V ==========

Тики проснулся с ясным чувством радости и благодушия. Даже кусающие его ноги цветочки не были способны испортить этого потрясающего настроения. Он смотрел в синий потолок, на кремовые облака, которые, казалось, так и норовили свалиться на него под тяжестью густо нанесённой краски, и чувствовал, как внутри у него поселилось тепло.

Ему хотелось улыбаться. И он улыбался — тихо, слабо, кротко, словно боясь этой улыбки.

Вчера он вернулся в каюту поздно — весь вечер они с капитаном провозились с Кларой, и Тики имел удовольствие наблюдать, как Аллен, отвлекая ребёнка от процедур, проводимых Лоу Фа, играл с ней, рассказывал разные байки и просто обнимал, целуя то в щёки, то в лоб, то в нос. Девочка под конец даже начала смеяться, сразу же смущённо прикрывая рот, словно боясь наказания за смех, и тогда капитан принимался щекотать её или задорно тереться, словно большая кошка, о девичий живот.

Такой Аллен Уолкер был странным. Он был искренним, нежным, каким-то домашним и очень уютным.

А ещё, оказывается, только дети удостаивались великой чести получить такого капитана. Лоу Фа обмолвилась, что Уолкер просто без ума от детей. Никому не известна причина этого, но все факты, как говорится, были налицо.