Шея, Тики, напомнил себе парень. Ты должен помнить о шее, потому что в другое место попасть будет труднее. Тяни к себе за руку не боясь — и всаживай шприц в шею. Надо же тебе когда-нибудь учиться жить в этом мире, гребанный ты лабораторный теоретик.

Вдруг Уолкер толкнул его вперед, и Микк инстинктивно схватился за первый попавшийся шприц, отщелкивая и иглы колпак прямо в кармане. Однако выстрел раздался быстрее.

— Вот сука, — зло сплюнул на пол Уолкер, брезгливо оглядывая освещенный фонарем труп искореженного судорогой тела.

Из уголка рта у мертвеца тонкой нитью змеилась на пол слюна, смешиваясь с расплывающимся под телом пятном крови.

Тики поздравил себя с тем, что все-таки не он один такой параноик, и сжал шприц в пальцах крепче, пока не вынимая, однако, руки из кармана.

— Живей, живей, живей, чёрт вас дери, — поторопил их Уолкер и буквально принялся толкать Микка в спину, недовольно шипя и бормоча ругательства под нос.

Лави спешил вперёд, держа пистолеты наготове, и оглядывался по сторонам, напряжённо дыша. Капитан позади продолжал материться сквозь зубы и тянуть носом воздух, иногда резко останавливаясь и обстреливая приближающихся сзади бесноватых, которых даже не было и слышно.

Тики поймал себя на том, что у него дрожат колени.

Тики приказал себе сразу же не думать об этом.

Потому что сердце начинало судорожно биться о рёбра, в ушах зашумела кровь, и ему начало казаться, словно он куда-то падает и проваливается.

До лаза оставалось примерно метров тридцать, как вдруг откуда-то сбоку отлетела пластина от стены, и в коридор вывалилось десятка два живых мертвецов. Уродливых, с разлагающимися телами, лопающимися кожными пузырями и пустыми рыбьими глазами. Они синхронно повернули головы в сторону остановившихся парней.

— Ну какого хрена, — зло прошипел Уолкер, и в следующее мгновение Тики толком даже не заметил, как мимо него пролетело несколько блеснувших в темноте тонких предметов. Они вонзились в шеи пяти бесноватым, точно в вену, и те, издав булькающий звук, рухнули вниз. — Лави, у меня осталось сорок пять инъекций, в пистолете уже пусто. Когда выберемся, напомни, чтобы я тебя хорошенько избил, хорошо? — капитан поднял в воздух ещё партию своего оружия — острые иглы, чем-то похожие на миниатюрные шприцы, с небольшим количеством сыворотки внутри.

Микк краем сознания вспомнил, что именно Лави должен был отвечать за подготовку боевых припасов, и посмотрел вперёд — до лаза ещё совсем немного, нужно лишь прорваться сквозь эту кучку недоупырей, не убившись.

Он использовал три или четыре инъекции, когда матерящего Уолкера едва не погребло под кучей тел, и мысленно проклял себя за то, что не озаботился подготовкой на этот случай.

А ведь случаи могли быть разные, и один страшнее другого. Из того года, который провел вне лабораторий блока своей достопочтенной матушки, в Ордене Тики обретался лишь два месяца, остальные десять с лишним — худо-бедно учился жить без ежеутренних капельниц и ежедневного трехразового приема витаминов.

Хорошо было одно — он закачивал в шприцы — тонкие, маленькие, больше похожие на ручки для инсулина — большее количество нейтрализатора, к тому же его нейтрализатор, судя по всему, был еще и более концентрированным. Как следствие, если успеть дернуть шприц на себя после одного укола, можно успеть воспользоваться им еще раз — дозы могло хватить на двоих. Однако даже таким образом Тики мог уничтожить всего человек пятнадцать.

Да и какое тут слово-то… Человек.

Ни черта уже никакой не человек.

И даже почти не странно то, что Тики их было жаль.

Когда они закончили с этой кучкой бесноватых, торопиться куда-либо уже было поздно. Лаз был закрыт.

Уолкер скрипнул зубами и сильнее сжал его руку в пальцах. И тут только Тики осознал, что до сих его так и не отпустил — еще с того момента, как потянул на себя, чтобы не задеть случайно иглой. В конце концов, в отличие от рыжего капитана он их не метал, и ему требовался куда более близкий контакт с… с жертвой.

Уолкер потёр подбородок, отпустив Микка, и разозлённо пнул ногой камешек.

— Гиблое место, — бездумно припечатал он, смотря куда-то во тьму коридора, куда ушли Канда с Алмой, и взглянул из-под нахмуренных бровей на Тики с Лави, уже открыв рот, чтобы что-то сказать, как вдруг с той стороны послышался шорох и приглушённый мат.

Через несколько мгновений в ним вышли два потрёпанных парня, перепачканные в слизи и крови.

— Мы ничего не нашли, кроме кучки недоделанных зомби, — отрапортовал Алма, брезгливо стряхнув с себя ошмётки плоти.

— Это напоминает наше первое дело, Шпендель, но здесь запасной выход непонятно где, — подошёл к Аллену Канда. — Можно попробовать найти его, но не уверен, что мы сможем отбиться ещё от такого же количества бесноватых.

— Тогда пробуем, — бросил капитан и на секунду посмотрел на Тики в упор, но, так ничего и не сказав, отвернулся обратно к Канде. — Где-то здесь ещё бродят, но воздухом пахнет с той стороны, откуда пришли вы, так что скорей, если жить хотите.

— Кэп, как же я обожаю твой нос, — радостно прохныкал Лави, бросаясь ему на шею, но сразу же отстранился, стоило мальчишке пригрозить ему острозаточенным стилетом.

— Я его тоже люблю, — бросил Уолкер и кивнул во тьму. — Вперёд.

Больше фонарей они не включали и шли наполовину вслепую. Капитан снова оказался у Тики за спиной и снова очень шумно в наступившей тишине тянул носом воздух.

И парню было почти спокойно, потому что тот больше не притворялся и оказался до жути надежным — невзирая на то, что он там думал о поведении Микка и вообще о нем самом. Капитан явно ощущал ответственность за каждого из них, иначе почему бы ломанулся вперед, в самую толпу бесноватых, и фактически избавил Тики от последствий его неопытности.

— У кого еще сколько с собой припасов? — внезапно поинтересовался Уолкер. Каждый из группы назвал ему цифры, и Микк по инерции отозвался вслед за ними.

Данные удручали. Канда и Алма огребли явно гораздо больше проблем, чем сам Тики, Лави и капитан. У них почти не оставалось никакого оружия — постоянным был только тонкий меч Канды, но его можно было и не считать — одним мечом много бесноватых явно было не убить.

Хотя… Это же Канда. За эти дни Тики казалось, что он уже привык ко всему.

— Хорошо одно, — неожиданно произнес Алма. — Здесь были крысы. Мы почти сразу поняли, что все это дурно пахнет, и были готовы. Даже пары сотен метров, наверное, не прошли — а их там полчища просто, — негромко поделился он.

— Что в этом может быть хорошего, — буркнул себе под нос Тики, ради успокоения паранойи снова опуская руку в карман. — Никогда не слышал, чтобы доведенные до безмозглого состояния люди сами таскали себе еду, да еще и прятались в бункере, который якобы давно заброшен. Это же значит, что кто-то сюда их запустил, да еще и недавно, — заметил он.

Уж что-что, а на логику Микк никогда не жаловался. Он слишком часто подвергался различным тестам, поэтому без логики было никак. Ведь идеальный человек, по мнению, Лулу Белл, должен быть идеален во всем.

— А хорошо то, — вмешался Лави, — что теперь мы знаем, что кто-то точит на нас зуб. И довольно большой зуб, — проворчал он недовольно, медленно вышагивая в темноте. — Кэп, ты не знаешь, кто это может быть?

Уолкер не ответил, молча продолжая вдыхать воздух, и Лави лишь вздохнул, пробормотав что-то себе под нос.

— Шпендель, далеко ещё?

— Впереди скопление, и потом поворот направо.

Тики не видел лица капитана, но тон его был таким спокойно-безразличным, что это умиротворённое напряжение передалось и самому Микку, слегка угомонив бешено колотящееся сердце.

— И просто так нам не пройти? — полуутвердительно осведомился Канда, коротко вздыхая и, кажется, проверяя свое оружие. В ответ от Уолкера он получил ироничное фырканье.

— Пройти? — мальчишка снова потянул носом воздух и невесело рассмеялся. — По-моему, все это дерьмо — это еще только начало, — заметил он и как-то огорченно добавил: — Эх, плакали мои фрески…