Уж с пистолетом обращаться он точно умел, хотя до этого стрелял только по мишеням. Дело в том, что Лулу Белл родила его исключительно ради своего эксперимента. Она делала его идеалом человека — одним из тех людей, которые должны будут войти в новый мир, построить этот мир на развалинах прежней доживающей свое, по мнению Семьи, цивилизации. Как следствие, он был проектом Лулу Белл. Главным ее проектом.

Каждый день Лулу укрепляла его кости с помощью инъекций и корректировала недостатки его тела — развивала рефлексы, прививала те или иные физические навыки, учила всему подряд… Собственно, занималась дрессурой.

И обращаться с пистолетом научила, чтобы в будущем он «отстреливал безумную падаль».

Уолкер дышал ему в спину, втягивая воздух громче обычного, и от этого было неудобно. В тишине пустынных коридоров, у стен которых валялись обломки различных механизмов, а на потолке висела чуть ли не шторами паутина, было странно ощущать горячее дыхание капитана, шумное и медленное, словно он пытался разобрать запахи на составляющие, чтобы проанализировать их.

Хотя кто знает — может быть, так оно и было.

Это же Уолкер.

Если бы этот мальчишка и летать без вспомогательных средств умел, Тики бы не удивился.

Они осмотрели несколько комнат, похожих чем-то на жилые: кровати, шкафчики и столы, обыскали что-то похожее на лазарет, внимательно изучили столовую — капитан под тихие урчания желудка тщательно рассматривал каждую консерву и в итоге разочарованно вздохнул.

— Почему вы решили, что фрески могут быть именно здесь? — устав молчать, тихо поинтересовался Тики. Он и без того слишком долго молчал в тряпочку, так что решил, что теперь все же имеет право задавать вопросы.

В конце концов, почему нет? Разве он спрашивает о чем-то тайном?

— Здесь раньше был музей, — тут же отозвался Уолкер. — Лет… двадцать назад. И его еще никто не трогал — я периодически наблюдал за этим местом, — соизволил пояснить он. — И тем удивительнее для меня тот факт, что здесь обнаружился лаз…

Сосредоточенным капитан нравился Тики куда больше. Он не отпускал дебильноватых шуточек и не лез почем зря в голову. А еще — он снисходил до объяснений. Огромный плюс же.

Тики прикусил губу, заставив себя не оборачиваться, и задал следующий вопрос:

— Но вы ведь не обследовали этот участок так досконально, как мы делаем это сейчас, верно?

— Верно, — спокойно подтвердил капитан. — Это было опасно делать раньше — здесь была колония скорпионообразных пауков, особей так под тысячи две, и истреблять их с Ковчега было бы глупо. Мне не нужно привлекать внимание этого чокнутого маразматика так часто и так масштабно, — просто объяснил Уолкер, и Тики заставил себя не присвистнуть в удивлении.

Ну правда — золото же просто, когда не выделывается.

Вот только фраза про чокнутого маразматика заставила недоуменно нахмуриться. Чьё это внимание капитан пытался не обращать на себя?

Первой мыслью в голову пришёл Адам, но ведь Уолкер, как показывала практика, делал, наоборот, всё, чтобы привлечь его внимание — гробницы грабил, лаборатории крушил, на Ковчеге гонял, хотя никто выследить в Семье его не смог.

Значит, был кто-то ещё?

Или же… у Уолкера с Семьей был всё-таки какой-то сговор? Потому что… слишком много было предпосылок для правильности этого суждения.

И осознавать, что такого исхода Тики хотел с каждым днём всё меньше и меньше, было сложно.

— Поэтому паучков этих мы тихо-мирно прогнали подальше, чтобы безопасно очистить руины, а тут внезапно какой-то странный лаз нарисовался… — продолжал объяснять капитан. — Да ещё и мертвечиной несёт — будь здоров, — недовольно прошипел он, даже слегка рыкнув сквозь зубы.

Из одной из комнат раздался шорох, и Тики дернулся, снова чувствуя себя параноиком, но поделать с собой ничего не смог. Уолкер немного сдавил его плечо ладонью, как будто успокаивал (вот кретинская мысль), и парень замер.

— Не идиотничай, хорошо же начал, — тихо посетовал он.

— Вот только не говорите, что это крысы, — также тихо отозвался Микк, почему-то чувствуя удивительный прилив храбрости. — В таких местах их не водится даже спустя кучу лет.

— А ты-то откуда знаешь? — уважительно хмыкнул Уолкер.

— Так подземные бункеры всегда травят от паразитов, — прошептал Тики, не глядя на капитана. И пытаясь не придавать особого значения его руке, все еще лежащей у него на плече.

Странное дело, но Уолкер постоянно носил перчатки. Он был в них тогда, в день прилёта в Чёрный Орден, и потом Микк видел его в перчатках каждый раз, что они виделись. Не то чтобы они уж так часто виделись, но отчего-то ему казалось, что мальчишка их даже не снимал. Словно прятал свои ладони.

Интересно, неужели там какой-то уродливый шрам? Который намного противнее того, что на лице?

— А ты, значит, как раз из какого-то бункера, да? — хитро осведомился Уолкер, и Тики понял, что сболтнул лишнего.

— А это так важно? — затянутая в перчатку ладонь грела, но было все равно как-то неспокойно.

Капитан хмыкнул.

— На самом деле нет, — миролюбиво отозвался он. — Просто ты весьма ревностно охраняешь свои тайны, и это интригует. Так и хочется пощекотать тебе нервы.

— Садист, — вздохнул забытый всеми Лави, до этого явно молчаливо наблюдающий за ними. — И еще другими недоволен…

— Да неправда, — легко отозвался капитан. — Просто… это же весело, нет? — в каком-то странном возбуждении спросил он, замолчав в ожидании ответа.

Лави покачал головой.

— Нет.

Тики закусил губу и подумал, что согласен.

Уолкер фыркнул, явно вновь скривившись, и наконец убрал ладонь его с плеча. Обиделся, что ли?

— Ничего вы не понимаете, олухи, — проворчал он, и Микк заставил себя удержаться от какой-нибудь колкости в его адрес.

Они обследовали комнату, из которой донесся шум, но она была пуста. Такая же высокотехнологичная прежде келья для экспериментального образца, как и все виденные Тики здесь ранее.

Самая обычная. Если бы не одно «но».

Крошки. И — крупная жирная крыса.

— Да вы серьезно? — недовольно прошипел парень, засвечивая свой собственный фонарь и быстро скользя им по полу и стенам комнаты. Он кожей чувствовал, как капитан за ним наблюдает, но не сказал по этому поводу ни слова.

И даже если сейчас Уолкер с усмешкой опровергнет его слова, он будет знать, что прав.

Потому что если блок заброшен, здесь не должно быть ни остатков провианта (который явно уничтожили совсем недавно), ни, тем более, крыс. Потому что прежних потравили, а новые не пришли — не на что идти.

Разве что на запах еды — или гниющей плоти.

— Что-то мне это не нравится, — мрачно заметил Лави, явно согласный с ним. — Тики ведь прав — такого просто не может быть.

— Согласен, — безэмоционально припечатал Уолкер, и Тики не мог понять как, но почему-то был уверен, что это был своеобразный тычок в его уверенность. — Уходим, сейчас же, — также быстро и безразлично проговорил капитан, и Микк встрепенулся.

Потому что мальчишка был напряжён и в таком же напряжении тянул носом воздух, неприязненно и недоуменно кривясь.

— Могильник, могильник, могильник, — бормотал он, облизываясь и подозрительно оглядывая помещение. — Смываемся, сейчас же, — повторил Уолкер уже громче и указал на выход кивком. — Скорее.

Лави подобрался, вытащив из кобуры пистолет, и направился первым, Тики — за ним, а мальчишка снова замыкал колонну, постоянно бормоча себе под нос: «Гиблое место».

Они с полпути прошли обратно по коридору к лазу, когда еще один шорох начал настигать их, медленно и как будто даже осторожно приближаясь со спины. Тики буквально почувствовал, как Уолкер замер на мгновение, вслушиваясь, и наверняка потянулся к своей кобуре. Микк, в свою очередь, бесшумно потянулся к карману своей куртки незадействованной рукой. Фонарь он пока решил благоразумно не выключать, иначе сразу бы стало видно, что он что-то подозревает.

Пять шприцов в одном кармане, еще пять — в другом. Главное — не промазать с ними и всадить именно в вену.